Уполномоченный по правам человека в России поделилась впечатлениями от встреч с людьми в ПВР и историями воссоединения семей, разделённых конфликтом на Украине
«Многие покидали свои дома в чем были — в халатах, шлёпанцах. Люди разом лишились всего — жилья, налаженного хозяйства... Но без поддержки они не останутся», — говорит российский омбудсмен.
В последние 2,5 года работы у Уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой сильно прибавилось. О помощи людям, по которым больнее всего ударил вооружённый конфликт, она рассказала в эксклюзивном интервью aif.ru.
«Дети не успели даже обувь взять»
Виталий Цепляев, aif.ru: Татьяна Николаевна, давайте поговорим о жителях приграничья, эвакуированных в безопасные районы. Вы не раз посещали пункты временного размещения. Что там увидели?
Татьяна Москалькова: Я и мои сотрудники регулярно посещаем ПВР, где находятся жители Курской и Белгородской областей, других регионов. Многие ведь еще два года назад бежали от обстрелов из Луганской и Донецкой народных республик. Сегодня на территории 65 российских регионов насчитывается 960 ПВР, в которых находятся 30 415 человек, в том числе 7670 детей. Конечно, у людей возникает множество вопросов юридического характера. Какой будет компенсация за утраченное имущество, можно ли получить выплаты за пределами своего региона, как решить вопрос с образованием детей и т. д.
Многие куряне покидали свои дома в чем были — в халатах, шлепанцах. Я видела детей, играющих на улице в одних носках — они не успели даже обувь взять. Конечно, начиная рассказывать о произошедшем, люди вспоминают какие-то драматические детали. С болью и слезами рассказывают о том, как лишились всего — жилья, налаженного хозяйства. И все задают вопрос, на который пока невозможно ответить — когда они смогут вернуться домой.
— В чем эти люди сегодня особенно нуждаются?
— В сопереживании. Базовыми вещами — спальным местом, постельным бельем, бесплатным питанием — все обеспечены. Гуманитарная помощь поступает постоянно. По данным МЧС, доставлено уже около 4, 4 тысяч тонн различных грузов из разных регионов страны. Дети, все до одного, получили возможность учиться в школе или пойти в детский сад. Единственно, не всем хватает планшетов, чтобы делать электронные домашние задания. Решаем эту проблему вместе с волонтерами, благотворительными фондами, Российским Красным Крестом.
— Взрослые находят работу на новом месте?
— Да. Очень многие обращаются с просьбами о трудоустройстве. И почти в каждом ПВР есть человек из администрации региона, который в этом помогает. Большинство работу находит, в том числе, непосредственно в ПВР. Мы со своей стороны тоже помогаем в поиске рабочих мест.
— Сколько всего курян было эвакуировано в безопасное место?
— По данным МЧС, эвакуировано было 112 337 человек. В ПВР, лечебных и социальных учреждениях, детских лагерях на территории России размещены 12 328 жителей Курской области, в том числе 3685 детей. Ещё свыше 100 тысяч разместились самостоятельно у родственников и знакомых. И есть порядка 40 тысяч жителей, которые отказались эвакуироваться, либо уже вернулись в места постоянного проживания. Некоторые буквально в бронежилетах копали картошку на своих огородах.
«Родителей арестовали, детей бросили»
— Вы занимаетесь и проблемой воссоединения родителей с детьми, которых разлучил военный конфликт. Многим ли семьям удалось помочь?
— 48 семей уже удалось воссоединить. И каждая история очень тяжелая. Например, в Одесской области проживала семья из России — муж, жена и две девочки, 11 и 6 лет. У молодых супругов там был магазинчик. Их арестовали по обвинению в шпионаже, а их дети были просто брошены. Чудом они смогли дозвониться до бабушки в Нижний Новгород, рассказать о случившемся. Бабушка и тетя этих девочек обратились к нам с просьбой их спасти. Мы написали украинскому омбудсмену, в итоге добились того, чтобы детей привезли на украино-молдавскую границу. Там их, продержав почти 5 часов, передали нашим сотрудникам. И потом через Армению ребят возвращали на родину, я сама их здесь встречала. Подарили им игрушки, школьные принадлежности. Что примечательно, несмотря на весь ужас своего положения, девочки не бросили своего кота, весь долгий путь он проделал с ними. Сейчас они ходят в школу, мы поддерживаем с ними связь. И, конечно, очень переживаем за их родителей, которые до сих пор под стражей. Второй год бьемся за то, чтобы их освободили.
В другом случае ко мне обратились две мамы, из Донецка и Луганска. И рассказали, что их дети, мальчик и девочка, находятся где-то за границей, попросили их вернуть. Мы вместе с МИДом стали их искать. И нашли — в Австрии. Оказалось, что ребята были на каких-то спортивных сборах на Украине в тот момент, когда начали наступать российские войска. Спортшколы, как и любые другие подобные объекты, ВСУ стали превращать в опорные пункты. Детей же посадили в автобусы и повезли сначала во Львов, а потом через Польшу и Германию в Австрию. Причем их хотели передать в австрийскую семью, но ребята не согласились. Почти год мы их возвращали, и в итоге вывезли в Россию через Турцию. Невозможно передать все те эмоции, которыми сопровождалась встреча ребят с их мамами.
— Недавно на пресс-конференции вы сказали о попытках выяснить судьбу жителей Курской области, насильно вывезенных ВСУ. Сколько их всего?
— В мой адрес поступили обращения в отношении более чем тысячи таких людей, от родственников, пытающихся их разыскать. Думаю, нелишним будет напомнить, что принудительный вывоз гражданских лиц из мест их постоянного проживания — грубое нарушение Женевской конвенции. И мировое сообщество должно, наверное, дать этому надлежащую оценку... 16 сентября у нас состоялась встреча с президентом Международного Комитета Красного Креста г-жой Сполярич, на которой шла речь о гражданах Курской области, которые, на мой взгляд, нуждаются в помощи; в том числе дети. Нам ничего не известно об их судьбе. Это грубое нарушение их прав и международных норм обращения с гражданским населением. Я направила Уполномоченному по правам человека Верховной Рады Украины Дмитрию Лубинцу письмо, в котором прошу сообщить число жителей Курской области, насильно вывезенных из их домов. Договорились с ним о встрече, на которой буду говорить на эту тему в первоочередном порядке.
Для себя считаю первоочередной задачей сделать все, что в моих силах, чтобы спасти этих людей и вернуть их домой.
— Как вы в целом оцениваете взаимодействие с Лубинцом, насколько оно полезно?
— Главное, что оно есть. Мы взаимно посещаем военнослужащих, попавших в плен. Посетили более 2000 украинских военных, которые находятся в закрытых учреждениях на нашей территории, аналогичные визиты были совершены в отношении наших военнопленных на украинской стороне. Мне были направлены видеоматериалы: как проходили такие встречи, какие вопросы задавались, что делается в отношении помощи этим людям. Согласно договоренности, на взаимной основе передаем родственникам письма от попавших в плен военнослужащих. Уже было три таких акции, последняя прошла в августе. Сейчас у нас есть ещё 300 писем от украинских пленных, которые я готова передать той стороне, и получить 300 писем для родных и близких наших военнослужащих. Переоценить значение таких акций невозможно. Конечно, каждый хотел бы увидеть письмо, написанное рукой своего сына, мужа, брата. И убедиться, что с ним всё в порядке.
«Выводили, имитировали расстрел»
— Знаю, что обмен военнопленными — прерогатива Минобороны и спецслужб. Но и вы, со своей стороны, при необходимости оказываете в этом содействие. Что можно сказать о психологическом состоянии бойцов, с которыми вы общались сразу после их возвращения?
— Я не встречала ни одного солдата или офицера, который бы говорил о случившемся в панических тонах. Обычно люди рассказывают об этой ситуации сдержанно, по-мужски, без лишних эмоций. С полным пониманием своей миссии и с готовностью продолжить выполнение задач по защите Родины.
— О том, как с ними обращались в плену, рассказывали?
— Рассказывали о жестокостях со стороны ВСУ. О том, как их выводили и имитировали расстрел, передергивая затвор автомата. Как избивали за то, что не отвечали на призыв «Слава Украине!» Обо всём этом я писала Лубинцу. Не могу утверждать, что такие вещи происходили повсеместно. С теми, кто находился в СИЗО или лагерях для военнопленных «Запад-1» и «Запад-2», насколько я знаю, обращались более или менее в соответствии с международными нормами. Издевательства происходили, как правило, при задержании.
Даже на Западе всё труднее и труднее становится скрывать правду. Обратите внимание: в докладе Управления Верховного Комиссара ООН по правам человека о ситуации с правами человека на Украине отмечено, что российские военнопленные подвергались пыткам и жестокому обращению со стороны вооруженных сил Украины. По результатам опроса, каждый второй из 205 российских военнопленных рассказали о пытках. Об этом, к сожалению, свидетельствуют и наши опросы возвращенных из плена.
— В прошлом интервью aif.ru вы приводили случаи, когда неизвестные обращаются к родственникам пленных российских военнослужащих, требуют выкупа, шантажируют. Эта практика продолжается?
— К сожалению, таких случаев меньше не стало. Мы сообщаем о них в следственные органы, потому что речь идет о преступлениях — о вымогательстве денег, побуждении к совершению каких-то акций против российской власти, под угрозой смерти родного человека. Но к чести обращающихся к нам людей, должна сказать, что на подобные провокации они не ведутся.
«Рассказала об опыте работы по розыску без вести пропавших»
— В начале октября вы приняли участие в международной конференции с говорящим названием «Решение проблемы пропавших без вести: право семей на правду». Чем такие саммиты могут помочь людям, разыскивающим своих близких?
— По приглашению госкомиссии Азербайджана по делам военнопленных, заложников и пропавших без вести граждан, а также МИД России, я приняла участие в конференции, которая собрала свыше 200 представителей и экспертов международных институтов по вопросам поиска пропавших без вести лиц и правам человека из стран Европы, Азии, Африки и Латинской Америки, сотрудников международных учреждений, работающих в соответствующей сфере, а также членов семей пропавших без вести. В своём выступлении рассказала о нашем опыте работы по розыску без вести пропавших, которая включает контакты с их родственниками, взаимодействие с Минобороны России, воинскими частями, Международным Красным Крестом и украинским омбудсменом. Благодаря этой работе удалось установить судьбу нескольких сотен пропавших без вести российских военнослужащих. Наше сообщение вызвало большой интерес. Сейчас, когда нам пытаются включить режим изоляции, очень важно использовать любую возможность, чтобы донести Urbi et Orbi — «граду и миру» нашу правду.
Полезно было и познакомиться с зарубежным опытом. Например, в выступлениях участников форума прозвучало, что во многих государствах приняты законы об обязательной государственной геномной регистрации в отношении близких родственников лица, пропавшего без вести.
Полезными оказались и контакты с зарубежными коллегами, в том числе, с украинским и турецким омбудсменами. Ведь все мы понимаем, что в условиях вооруженных конфликтов важно осуществлять эффективную своевременную работу по розыску гражданских лиц и военнослужащих.
К сожалению, подробнее о наших беседах рассказать не могу. Некоторые их итоги требуют, до поры до времени, тишины.
