«Клуб Регионов» обсудил с директором Центра региональной политики РАНХиГС Владимиром Климановым, почему в субъектах так редко используют инструменты горизонтального взаимодействия для реализации инфраструктурных и экономических проектов.
– Возможно ли, что регионы не очень заинтересованы в развитии горизонтальных связей, потому что непонятно, как делить экономический эффект: кто получит инвестора, налоги?
– Одним из сдерживающих факторов развития межрегиональной интеграции в нашей стране является отсутствие экономических стимулов. Сейчас каждый регион борется за то, чтобы у него был полный комплекс услуг в сфере здравоохранения или высшего образования, поскольку нет механизма совместного пользования такими объектами. Поэтому часто на соседних территориях возникают однотипные медицинские центры или маломощные вузы, и экономическая эффективность от реализации подобного рода проектов снижается. Если говорить о совместных решениях производственных задач, таких примеров пока немного.
Если бы на федеральном уровне существовали преференции при таком взаимодействии, это было бы плюсом. Но, похоже, это сложная задача и для федеральных структур, и ее решение не укладывается в существующую систему госуправления. 19 сентября состоялось заседание рабочей группы по разработке новой Стратегии пространственного развития под руководством главы Минэкономразвития Максима Решетникова, там вопрос межрегионального и межмуниципального взаимодействия подняли эксперты. Скорее всего, какие-то дополнительные инструменты для стимулирования такого взаимодействия в стратегии появятся, но очевидно, что этот вопрос находится на периферии внимания при разработке подобных документов.
– Президент лично настраивает субъекты на межрегиональное взаимодействие в рамках межгосударственного сотрудничества. Неужели внутри страны таких задач нет?
– Такие задачи тоже есть. За последние годы даже были созданы разрешительные механизмы финансового взаимодействия регионов – такие как горизонтальные субсидии и бюджетные кредиты. Я ни разу не слышал, чтобы один регион давал другому в долг, а вот субсидии применяются. Это частая практика при взаимодействии Москвы с самыми разными регионами. Мы знаем, что столица часто передает им автобусы, троллейбусы, уборочную технику, помогает в решении задач по благоустройству.
– Межрегиональное взаимодействие развивается в том числе за счет щедрости мэра Собянина?
– Я бы все-таки говорил о взаимовыгодном сотрудничестве с регионами. Бывает, что, наоборот, Москва получает необходимую продукцию для своих нужд – например, строительные материалы.
– А еще есть примеры? Особенно интересно экономическое взаимодействие.
– Тюменская область занималась модернизацией очистных сооружений в Курганской области, просто потому, что все реки оттуда текут в сторону Тюмени. Также могу привести в пример взаимодействие регионов при строительстве мостового перехода на дороге Нижневартовск-Стрежевой, которая соединяет ХМАО и Томскую область.
Самый яркий пример – это сотрудничество Москвы и Московской области по созданию единых транспортных систем. Схожие проблемы решают Петербург и Ленобласть. Севастополь и Крым совместно продвигают разные вопросы. А если говорить о совместных решениях производственных задач, я таких примеров пока не знаю. Уже даже есть пример совместного внесения законодательных инициатив в Госдуму.
– А есть у региональных команд компетенции для промышленного взаимодействия? С созданием или развитием производств.
– Во-первых, у региональных администраций нет прямой задачи развивать совместные производства. Во-вторых, повторюсь, для решения таких задач нет стимулов. Но регионы уже научились работать с Фондом развития промышленности, создавать преференциальные режимы и привлекать резидентов. Думаю, они найдут и законодательные, и технические возможности для того, чтобы решить и задачи горизонтального взаимодействия, если они будут поставлены.
