Единственное, чего добился Рим в том далёком ныне 1054 году, так это ряда войн и расколов, причём все, отколовшиеся от Рима, смотрели на православный Восток — под разными углами, но с надеждой.
970 лет назад, 16 июля 1054 года, в Константинополе произошёл громкий скандал. Легаты папы римского возложили на престол Собора Святой Софии буллу об отлучении от Церкви Константинопольского патриарха Михаила I.
В ответ на это 20 июля 1054 года патриарх и созванный им собор отлучили от Церкви самих папских легатов. Считается, что именно с того момента и начался раскол, который привёл к окончательному разделению Церквей на Католическую и Православную.
Кому это было нужно?
Описывая это событие, очень много внимания уделяют его предпосылкам и причинам, упирая в основном на чисто богословские материи. Что, конечно, поучительно, но ясного понимания — зачем же всё это было нужно и к чему привело в перспективе — не даёт. Но если отвлечься от догматов и взглянуть на вопрос иначе, всё станет ясно.
Дело в том, что тогда, по сути, имел место банальный спор на тему «кто главнее». В Константинополе считали, что главы всех поместных церквей в общем равны. Ну, разве что римский епископ занимает почётное место «первого среди равных». Именно что почётное — во всём остальном он точно такой же, как и прочие.
В Риме же были уверены, что первенство «Престола святого Петра» — не просто честь, а нечто более существенное. В частности, было заявлено, что римский папа есть не кто иной, как наместник Бога на земле. А следовательно, главы всех поместных церквей обязаны ему подчиняться во всех вопросах. Подчеркнём — во всех, начиная от чисто богословских и заканчивая политическими и финансовыми.
Собственно, это и было главным и почти единственным камнем преткновения — богословские материи подтянули к делу уже задним числом. Так что ответ на вопрос: «Зачем всё это было нужно», — очевиден: затем, чтобы подмять под Рим всё христианское население Европы, Азии и Африки. Отсюда и название Западной Церкви — «католическая» означает «вселенская».
Ответ на вопрос: «К чему всё это привело в перспективе», — тоже кажется очевидным. К расколу между Западом и Востоком, к чему же ещё? Но это только так кажется. В действительности это привело к целой серии расколов и войн, которые сотрясали и перекраивали Европу так, что мало не казалось никому.
Как это было на Руси?
А вот тут есть смысл посмотреть: какова во всём этом процессе роль нашей страны. Очень часто приходится слышать, что Россия, приняв христианство от Восточной Римской Империи, автоматически обрекла себя вечно быть на задворках цивилизации. Дескать, всё самое главное решалось там, в Европе, в католическом мире, а здесь, среди православных, был сплошной застой и болото.
В действительности православие гарантировало нашему государству внутреннюю цельность и единство. Это сейчас церковнославянский язык, используемый при богослужении, трудноват для понимания. А вот в XI веке никому и в голову не пришло бы называть его церковнославянским. Просто славянский, и всё. И понимали его во всём огромном славянском мире, причём понимали не с пятого на десятое, а очень даже хорошо. И уж, конечно, на территории Древней Руси этот язык был понятен всем — от Ладоги до Тмутаракани в плане географии и от князя до смерда в плане социальном. Это давало цельность. Это давало единство. Различий между русскими христианами не было — служба понятна всем, да и причащают всех одинаково, хлебом и вином, то есть «телом и кровью Христовой».
А как у них?
Католический уклад был принципиально иным.
Язык богослужения — только латынь. Почему? Да всё потому же, что латынь — это язык Рима, а римский папа — наместник Бога на земле. Собственно, католиков у нас испокон веков так и называли — «латиняне», подчёркивая, что, кроме латыни, никаких других языков в качестве богослужебных там не признают.
Причастие хлебом и вином — только для церковнослужителей. Для мирян довольно будет и одного хлеба.
Главным во всей иерархии оставался только и исключительно римский папа. Если он что скажет, значит, так тому и быть, а на местах обязаны заткнуться и слепо брать под козырёк. Почему так? Потому. Смотри пункт первый — о «наместнике Бога на земле».
К чему это всё привело?
Всё это давало отличную почву для недовольства — национального, социального и экономического. Что и воспоследовало — иногда вместе, иногда по отдельности.
Первыми были чехи, очнувшиеся в начале XV столетия, — Ян Гус и его близкий друг Иероним Пражский. У них к Риму были претензии национальные и социальные. Во-первых, богослужение на славянском языке Рим запретил ещё в 1096 году, а к XV столетию принялись запрещать даже проповеди на славянском. Во-вторых, Иероним и Ян настаивали, чтобы христиан не делили на первый и второй сорт, а причащали бы всех одинаково — хлебом и вином. А теперь — самое интересное. Пришли они к этим выводам более-менее самостоятельно. Но подтверждения искали где? Правильно — на православном Востоке. Конкретно — на Руси. Современники говорили: «Ян Гус превосходил Иеронима летами и степенностью, но не учёностью и красноречием». А где Иероним всё это почерпнул? Ответ даёт главный пункт обвинения, согласно которому Иероним взошёл на костёр: «Пребывая в русских городах Витебске и Пскове, он поклонялся явно и публично превратным образам и мощам русских еретиков, а по возвращении отказался брить тонзуру и отрастил волосы и бороду, как то делают русские попы, и проповедовал их еретические догматы».
Движение гуситов сотрясало Центральную Европу почти весь XV век и наводило на Рим суеверный ужас. Даже Жанна д’Арк, впоследствии канонизированная католиками, призывала к крестовому походу против этих «еретиков».
Второй раунд открыл Мартин Лютер в начале XVI столетия, породив движение Реформации. Тут и говорить нечего — противостояние католиков и протестантов вообще раскололо Европу на две части. А самое интересное, что протестанты тоже видели нравственный ориентир именно в православии. Дескать, смотрите, у православных ведь всё устроено по-честному, по справедливости — индульгенциями не торгуют, причащают всех одинаково и разрешают богослужение на национальных языках!
В XVII столетии, во время Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., даже предпринимались попытки втянуть Русское Царство в противостояние на стороне протестантской Европы. Шведский король Густав Адольф, самый победоносный и опасный полководец тех лет, пытался подольститься к русскому царю Михаилу Романову: «Моя армия, воюющая в Германии, является не более чем передовым полком Вашего Величества, поскольку сражения идут, в том числе, и с проклятыми папистами — исконными врагами греческой православной веры...»
Третий раунд начался в Англии. В 1533 году король Генрих VIII отделил английскую Церковь от Рима. Разумеется, Англиканская Церковь сразу обратила внимание на православие — как на единственную альтернативу Риму. Православие тоже не имело ничего против — готовность к диалогу была проявлена ещё во времена Ивана Грозного. Во всяком случае, католикам в Москве богослужение было запрещено, а вот англиканам это дело разрешили ещё в 1583 году. В 1716 году часть английских епископов захотела перейти в православие. А на Московской конференции 1956 года всерьёз обсуждалось нечто и вовсе неслыханное — возможность объединения Православной и Англиканской Церкви...
Повторим — единственное, чего добился Рим в том далёком ныне 1054 году, так это ряда войн и расколов, причём все, отколовшиеся от Рима, смотрели на православный Восток — под разными углами, но с надеждой.
