Марина Ахмедова
Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ
Уже через несколько дней после теракта в «Крокус Сити Холле» начали ломаться копья: общество спорило, что должно возникнуть на месте сгоревшего концертного зала — новый концертный зал или место памяти и скорби.
Копья побренчали недолго и были убраны: не подошло время обсуждать этот вопрос, родные ещё искали своих пропавших в «Крокусе» близких, некоторых так и не нашли. Они обратились в пепел. «Крокус» стал настоящим крематорием для них.
Также по теме
«Крокус. Общая боль»: премьера фильма RT
В день теракта в «Крокус Сити Холле» 16-летний Александр Журик работал в гардеробе. Услышав выстрелы, он не растерялся и вывел...
И вот прошло три месяца. Обгоревший остов «Крокуса» так и стоит у станции метро «Мякинино». Бурлит жизнь: люди заходят в метро и выходят из него, работают магазины. Чёрный остов пора сносить, и копья достали снова. А тут и губернатор Московской области Андрей Воробьёв заявил, что «Крокус Сити Холл» восстанавливать не будут.
Немаленькая часть москвичей регулярно проводила досуг в «Крокусе». Моя подруга — одна из таких. Сразу после теракта она мне сказала, что это был не просто концертный зал — там была такая акустика, какой нет ни на одной другой площадке Москвы. Там звук звучал чисто, естественно, передавались его оттенки. А ещё, говорила она, там был музей Муслима Магомаева. Но, сожалея о «Крокусе», она всё же не была уверена, что его нужно на том же месте возрождать. Погибших людей ей было жаль несоизмеримо больше.
Часть общества потребовала, чтобы останки «Крокуса» снесли и чтобы там образовалось место памяти и скорби. При этом мало кто себе представлял, как должно выглядеть такое место.
«Там будет огромная стела в виде свечи!» — говорили одни. «Там будет чёрный мемориал!» — спорили другие. Хотя сложно представить такое место в оживлённом районе, рядом с метро, где жизнь бурлит. В таком виде память и скорбь неизбежно превратятся в формальность. Мимо чёрного обелиска так же будут пробегать по утрам замороченные суетой горожане. Днём жизнь будет бурлить, а по вечерам будет раздаваться смех гуляющих. Потому что это такое оживлённое место.
Но есть и ещё один момент — категорический. Наша страна была втянута в войну. Мы переживаем трагические времена. В наши многоэтажки в приграничье прилетают снаряды и уносят целые подъезды. Официально этот целенаправленный обстрел жилых домов мы называем терактами. И правильно делаем. В «Крокусе» тоже был теракт. И неизбежно возникает вопрос: почему мы спешим восстанавливать дома, чтобы люди могли жить, заделываем раны и не превращаем те дома в места памяти и скорби? Почему мы не превратили в место памяти и скорби станции метро, взорванные неоднократно в Москве террористами?
Увы, мы живём в такие времена, когда у нас может быть слишком много траурных мест.
Нужно ли это живым?
В обсуждении, что делать с «Крокусом», была пауза на три месяца, копья не ломались, но какая-то подспудная нравственная работа в общественном организме шла. И общество вышло из этой паузы в большинстве своём чётко определившимся: концертного зала на том же месте быть не должно.
Это показывают опросы в СМИ, в больших и маленьких каналах. Можно сейчас пообещать, что зал не позволит себе больше никогда увеселительной музыки, всё будет строго и торжественно. Но в это никто не верит. Возможно, торжественная музыка и будет звучать там первые полгода, но потом жизнь возьмёт своё, и на том месте, где люди сгорели дотла, не оставив от себя даже косточки, снова будут петь и танцевать.
Общество этого не хочет. И мрачного места скорби не хочет. Остаётся только парк-сад — парк для детей с большим фонтаном, в котором чисто, естественно, с оттенками будет разбиваться вода. И придёт сюда семья, потерявшая в крематории «Крокуса» близкого, сядет на скамейку и успокоится, слушая звуки чистой жизни и понимая: ушедший тоже сейчас в покое — в вечном. Это будет место спокойствия.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
