Сегодня часто говорят о технологическом суверенитете как важной составляющей развития страны.
Разговоры о технологическом суверенитете ведутся регулярно. Сегодня — это задача № 1. При этом эксперты отмечают, что это не просто активное технологическое развитие, а самостоятельность и независимость. О том, что же сегодня надо вкладывать в понятие технологический суверенитет, рассказывает Олег Мансуров, генеральный директор SR Space.
— Говоря о суверенитете вообще, легко попасть в контекстуальную ловушку. Часто об этом понятии говорят сугубо в экономических терминах, идет ли речь о доле импорта в торговом сальдо или зависимости отдельных отраслей экономики от зарубежных комплектующих и решений.
Нередко стремление обеспечить «суверенитет» искажают до попытки полностью изолировать государство, выстроив, по сути, систему автаркии. Хотя — что наглядно показывают фундаментальные науки (физика и биология) — именно закрытые системы наиболее уязвимы, быстро деградируют и в конечном итоге самоуничтожаются. Собственно, именно этот «отрицательный суверенитет», состояние изоляции, и пытаются навязать России ее геополитические противники, обрушивая на российскую экономику беспрецедентный шквал санкций и ограничений.
Иными словами — необходимо сперва разобраться в понятиях. Суверенитет нельзя загнать в узкие рамки экономической или технологической самостоятельности. Это и вопрос идентичности, культуры, способности самостоятельно принимать те или иные решения. В любом случае — это ни в коей мере не обособленность и закрытость. Напротив, Россия бы растеряла технологический суверенитет и свернула бы с пути его достижения, если бы изолировала себя от окружающего мира. Ведь автономное хозяйство де-факто невозможно. Необходимо заимствовать лучшие практики, передовые достижения мировой науки для налаживания технологических процессов у себя в стране.
Так, технологический суверенитет подразумевает наличие и укрепление критических технологий. То есть таких технологий, без которых невозможно сохранение независимости государства, проведение суверенной политики и обеспечение устойчивости его экономики. Но это лишь одна сторона вопроса. Другое слагаемое технологического суверенитета — создание «инфраструктуры роста» для технологических компаний.
В российском контексте это особенно актуально, ведь главное богатство России — человеческий капитал. Иными словами — сами люди. За сотни лет у нас сформированы сильнейшие инженерная и научная школы, что уже сегодня позволяет рассчитывать на возникновение перспективных технологических проектов. Задача: довести их до реализации и выхода на рынок, связать идею и ее воплощение. Собственно, это один из треков работы тех самых институтов развития, включая тех, кто находится в экосистеме ВЭБ.РФ. Инструменты госкорпорации сегодня помогают в формировании рынка венчурных инвестиций, что критически необходимо для привлечения средств в перспективные проекты.
Концептуально это работает так. Государство через механизмы прямой поддержки технологических компаний (налоговые льготы, промышленная ипотека и другие) ускоряют появление так называемых MVP (minimum viable product — это минимально жизнеспособный продукт). Дальше бизнес-проекты должны подхватить крупные инвестфонды или даже финансово-промышленные группы, которые уже занимаются масштабированием процессов и внедрением инноваций. Наиболее наглядно описанная схема работает в IT-сфере. Задача ближайших лет — наладить схожее взаимодействие между государством, бизнесом и интеграторов в микроэлектронике, космических технологиях, средствах производства.
Заделы и успехи есть. В данном случае сложно не упомянуть о проекте нашей компании. Мы разработали искусственный интеллект для дешифровки геоданных. Нас в этом поддержал Фонд содействия инновации, которых входит в экосистему ВЭБа. Первичные средства обеспечили необходимый финансовый импульс, благодаря чему мы нарастили наши услуги. Сейчас среди наших клиентов — банки, промышленные холдинги, страховые компании в разных регионах страны.
Активное задействование институтов развития и их инструментов (той же Фабрики проектного финансирования, которой совсем недавно увеличили лимиты) — индикатор того, что сегодня государство как никогда заинтересовано в появлении технологических компаний, их росте и развитии. А значит, внутри системы комплексное понимание самой проблемы технологического суверенитета уже сформировано.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
