Помимо Эфиопии, православие распространяется и в других, «нехарактерных» африканских странах — Кении, Уганде, Танзании. Как соседи относятся к носителям «русской веры» и какие особенности у верующих в «белого русского Христа»?
Африканское христианство — это вообще необычная вещь. Столь сильно обожающих церковь, посты и Иисуса Христа людей я встречал нечасто. Едешь, например, из Зимбабве в ЮАР. А водитель по приезде в Йоханнесбург заявляет: «Мы добирались ночью по опасной дороге, там часто устраивают засады и грабят пассажиров. Но дело в том, что наш автобус вёл Иисус, именно он незримо сидел за рулём, а не я. Поэтому мы спаслись». Мой собеседник, бизнесмен Джон из Кении, опаздывает на встречу и извиняется: «Сегодня воскресенье, святой день, я задержался в церкви. Вы ведь тоже ходили молиться?» — «Нет». — «Как, почему?!» Хозяйка кафе в Найроби строго спрашивает меня: «Вы христианин?» — «Да». — «Отлично, ибо это дом Божий, только влюблённые в Христа могут есть мои гамбургеры». Учитывая подобные вещи, мне стало откровенно интересно, как чувствуют себя в таких государствах православные африканцы. Ведь только в Уганде «афрорусская» православная община насчитывает 700 человек, работает храм на острове.
Церковь боевиков с оружием
32-летнего угандийца Виктора Камбиру, можно сказать, распропагандировал друг. Парень из богатой семьи, он съездил туристом в Москву, зашёл в храм и «пропал». «Он присылал мне видео, как люди там поют, хотя не понимал ни слова, — объясняет Виктор. — Я послушал, и меня тоже поразило — ох, словно пение ангелов. Начал "гуглить" в Интернете, узнавать — и проникся. Пару молитв даже выучил на... это... старом русском». — «Церковнославянском, наверное?» — «Не знаю, вам виднее. В общем, оказалось, мне всё ваше ближе. И вы не поверите, но после того, как я покрестился, мои дела пошли намного лучше».
По словам Виктора, само христианство в Африке несколько специфическое, смешанное с древними верованиями племён. «У нас каких только направлений нет. Была даже страшная вооружённая церковь "Господня армия сопротивления", её пасторы детей-мальчиков забирали в солдаты, а девочек отправляли проституцией заниматься, чтобы познали, каково пришлось Марии Магдалине. Есть храмы, где на Пасху козла объявляют "святым", а потом забивают и едят, как символ того, что надо жертвовать собой во имя людей. Или как в одной деревне мне на празднике заявили — хочешь, пожарим тебе сало Иисуса? Я в испуге — как это? Они объясняют — всё вокруг нас — это Господь. Всё создано им, и весь мир — это он. И даже свинина — часть его. Давай помолимся, и отведаем сала».
Еда апостолов в раю
Всего в Уганде открыты 80 православных храмов, в основном принадлежащих греческим или египетским христианам (из Александрийской патриархии): православных в стране в целом полмиллиона. Есть и действующая русская церковь Благовещения пресвятой Богородицы, находящаяся в 65 километрах от столицы Кампалы, на острове Букаса. Построена она в 1983 году: добраться туда можно от берега на лодке. Виктор Камбиру ездит по воскресеньям в храм помогать пожилому батюшке — Кристоферу Валусимби, отцу десятерых детей. «Вожу ему фрукты, овощи, — объясняет он. — Местные прихожане тоже так делают, ведь он зарплату не получает, живёт тем, что вырастил на огороде и в саду, где посадил апельсины. И горой стоит за веру нашу православную! А он меня на Пасху угощает куличом. О, кулич — нечто непередаваемое, теперь я знаю, что именно едят апостолы в раю».
Виктор очень рад, что в Кампале начали строить большой храм Русской православной церкви: он собирается посещать его регулярно. Поразительно, но в Уганде живут также 150 африканцев — прихожан русской старообрядческой церкви, принявших именно православие «старого образца»: у них тоже имеются и свой храм, и священник — отец Иоаким Чиимбе. Раньше приход относился к антиохийскому патриархату, но в 2012 году паства захотела стать именно русскими старообрядцами (пусть и темнокожими). «Мы поклонники самого древнего христианства, — объяснили мне угандийские старообрядцы. — Вот и решили, что нам это подходит. И любим русских!»
«Перестали есть и умерли»
28-летний кениец Никифор Окелло (имя изменено — прим. авт.) и вовсе крестился в русское православие, будучи мусульманином. «Извините, лучше без фотографий, — смущается он. — Моя семья до сих пор недовольна моим выбором». Любое христианство с африканским колоритом, как признаётся Никифор, его изначально пугало. Он рассказывает, как недавно в Кении насмерть заморили себя голодом 200 прихожан «Международной церкви благих вестей». «Их пастор просто сказал — Иисуса видят только те, кто страдал за веру, очистите себя, и он примет вас. Люди перестали есть и умерли, это ужасно!» В русском православии Никифора привлекает строгость традиций и любовь, а всего в Кении как минимум 200 000 православных христиан — они относятся к греческой церкви и к патриархату Александрии. «Вот я знаю много католиков, — рассуждает он. — Хорошие люди, но я в курсе про инквизицию и массовые сожжения на кострах». «У нас тоже, бывало, жгли на кострах, — встреваю я. — Был такой протопоп Аввакум...» «В средние века чего только не было! — возражает Никифор. — Но вопрос в масштабе. Католики превратили в пепел десятки тысяч верующих! И крестили насильно, а православие — сама доброта».
Кстати, в Кении проживает и православная монахиня, сестра Матрёна — до крещения её звали Абигейл Джепчирчир. Она добивается постройки в Найроби женского православного монастыря и планирует привести к «русской вере» местных девушек.
«Твой Иисус белый и русский?!»
«Соседи меня, конечно, не понимают, — разводит руками 40-летний танзаниец Эрик Йохана, перешедший в православие десять лет назад (причём крестили его в Индийском океане). — Мой друг из церкви "Храм Святых", где на иконах изображён чернокожий Иисус, говорит — что с тобой случилось? Ладно, твой Иисус теперь белый, так он ещё и русский! Хотя православие у нас не в новинку, в Танзании 700 тысяч православных — и эфиопской, и греческой, и египетской веры. Друг удивлён — как, вы не танцуете в церкви? А что ж вы там делаете? Я отвечаю — выхожу после молитвы и танцую во дворе от счастья, и остальные со мной». Эрик искренне считает, что только в русском православии он обрёл настоящую духовность, и строго соблюдает посты. Мы общаемся в кафе, и он заказывает сугубо вегетарианскую пищу. «Сегодня среда, — наставительно информирует он меня и излишне выразительно смотрит на курицу в моей тарелке. — Постный день. Есть мясо — грех». Эрик ходит на службы архимандрита Захария Мулингва, который родился в семье католиков. Сначала он перешёл в греческую веру, а затем, как сам называет, в «истинную Церковь Христову», то есть в русское православие: написал письмо Патриарху Московскому и всея Руси с предложением взять африканских священников «под крыло». Отец Захария изучает русский язык, но служит на суахили и доволен, что всё больше и больше танзанийцев приходят, упрашивая их покрестить.
Мне удивительно — где Москва, а где Африка, как эти верующие узнали о России? Но тем не менее что-то заставляет сотни африканцев интересоваться «русской верой» и обожать её. Виктор Камбиру подвозит меня до гостиницы. «Спасибо», — говорю я. «Не за что, брат! Мы, православные, должны держаться друг друга!»
