18 мая — Международный день музеев, его празднуют с 1977 года. С 2002-го в России его отмечают особенно ярко и захватывающе — проводят акцию «Ночь музеев», которая стала одной из главных традиций праздника. В этот день mos.ru побеседовал со специалистами, чья работа, возможно, не сразу бывает очевидна посетителям, но без которой ни один музей просто не смог бы существовать.
Хранители трех московских музеев рассказали, какие детские впечатления повлияли на выбор профессии, какие экспонаты из коллекций им особенно дороги и что в их работе приносит им самую большую радость.
Николай Крючков, главный хранитель Мемориального музея А.Н. Скрябина
Когда я был маленьким, мама возглавляла профсоюз работников связи и мы много ездили по Золотому кольцу России — удалось побывать во многих региональных музеях. Дедушка был коренным петербуржцем и, навещая родной город, первым делом шел в Эрмитаж. От деда мне досталась огромная коллекция семейных альбомов — больше тысячи черно-белых снимков и его фотоаппарат «Зенит», а от бабушки — миниатюрный бюст Ленина, подарок на их свадьбу. Так что, можно сказать, я с юных лет хранитель семейных реликвий и с годами все больше понимаю их ценность.
Дух нашего музея — настоящий дух эпохи Серебряного века, аутентичный облику мемориальной квартиры, в которой композитор провел последние годы жизни. Особый интерес в собрании представляют, разумеется, рукописи и нотные автографы, личная библиотека Александра Скрябина, рояль фирмы Bechstein, «световой круг» для исполнения симфонической поэмы «Прометей», бюст работы скульптора Серафима Судьбинина, фрак, в котором Скрябин выступал на последнем концерте в Петрограде. Кроме того, в коллекции есть рисунки и картины друзей композитора, собрание писем и фотографий, уникальная фонотека. Но мне особенно дорога картина «Портрет А.Н. Скрябина за роялем» Бориса Кустодиева. Оказалось, что на ее оборотной стороне есть рисунок, и для подтверждения его подлинности мы пригласили коллег из Третьяковской галереи. В процессе совместного исследования выяснилось, что на титульной стороне портрета отчетливо просматривается архитектура зала Санкт-Петербургской филармонии. Сейчас мы ищем дополнительную информацию об этой картине — направили запрос в Петербург.
Наш директор Александр Лазарев называет себя мажордомом, то есть управляющим, ведь хозяин места — сам композитор. И мы сохраняем традиции музея: по утрам приветствуем Александра Николаевича, а перед уходом домой прощаемся. Некоторые взрослые посетители, москвичи, которые впервые приходят к нам, иногда с удивлением узнают, что попали в квартиру выдающегося композитора, а не академика Константина Скрябина, чьим именем названа улица в Москве. В нашей музыкальной гостиной висит черно-белый портрет Александра Скрябина, и сотрудники любят шутить: когда музыканты на концертах, которые у нас регулярно проходят, играют хорошо, портрет остается неизменным, а если несколько фальшивят — автор на портрете краснеет.
Дом, в котором жил Скрябин: из чего состоит мемориальный музей композитораИстории вещей. Ищем старинные символы на фонаре Александра Скрябина
Когда посетители приходят к нам на акцию «Ночь в музее», сотрудники обязательно рассказывают, что после полуночи в квартире появляется дух Александра Скрябина: слышен скрип паркета, чувствуется движение воздуха от проходящей мимо фигуры, колышутся шторы на окнах, появляется светотень. Многие очень хотят, чтобы ночь еще продлилась: им не терпится дождаться чудесного мгновения и проверить это на себе.
Самое радостное в моей работе — возможность соприкоснуться с уникальным миром великого композитора, его наследием. А самое важное и ценное — момент окончания сверки коллекции. Мы, хранители, как бухгалтеры — постоянно инвентаризируем предметы в фондохранилище, проверяем, все ли в наличии, сверяем номера с учетными книгами, оцениваем сохранность предметов, определяем, чему требуется реставрация. Это невидимая посторонним, но очень важная для хранителей работа. А еще директор Пушкинского музея Елизавета Лихачева как-то сказала в одном интервью вещь, которая мне очень близка: «Наша задача в культуре — заниматься непрерывным просвещением».
Елена Жарова, хранитель музейных предметов первой категории выставочно-экспозиционного отдела объединения «Выставочные залы Москвы»
Самое яркое музейное воспоминание из детства — готическая библиотека Николая II в Эрмитаже, ее внешний вид и богатейшая коллекция. Очень люблю музеи-усадьбы и мемориальные музеи, нравятся современные выставки, то, как в них вписываются интерактивные элементы.
Наверное, это уже профдеформация, но, попадая в музей, обращаешь внимание на все: как показаны маленькие или двусторонние предметы, костюмы, смотришь на витрины, свет, цвет стен, этикетаж, приборы, контролирующие температуру и влажность, и другие детали. Всегда вдохновляют изящные и необычные решения общих для всех задач.
Фондовое собрание объединения «Выставочные залы Москвы» небольшое, оно состоит в основном из произведений живописи и графики современных авторов. Как бы пафосно ни звучало, но каждый экспонат проходит через руки и сердце хранителя — выделяя один, словно обижаешь невниманием другие. А иногда отношение к автору проецируется на произведение, хоть это и непрофессионально.
Самую большую радость мне доставляет работа с предметами: знакомство, описание, изучение, определение места хранения (у нас небольшое комплексное хранилище). Интересно, как кураторы, опираясь на некую идею — концепцию выставки, отбирают произведения и выстраивают из них экспозицию и привычный предмет раскрывается по-новому. Важно и ценно в работе хранителя то, что мы становимся связующим звеном, своеобразным мостиком между поколениями. Мы сохраняем не только предметы, но и прежде всего память о человеке или событии, художественные приемы и технические достижения.
Виолетта Микитина, заведующая научно-хранительским отделом «Музей керамики» музея-усадьбы «Кусково»
В детстве я больше любила не столько сами музеи, сколько экскурсионные поездки по городам России — в Суздаль, Сергиев Посад, Коломну. Я, конечно, ходила там и в музеи, но впечатление тогда было больше общее: и увлекательная дорога, и то новое и интересное, что можно узнать на месте. Желание работать в музее появилось после похода в пятом классе в Государственный музей керамики и усадьбу Кусково XVIII века, так тогда он назывался. В тот момент я еще ничего не знала о хранителях, но захотелось быть причастной к этому месту. Через шесть лет, поступая в вуз, выбрала факультет истории искусства Российского государственного гуманитарного университета, а после его окончания пришла работать в «Кусково».
Ходить в музеи люблю по-прежнему, и страсти к путешествиям только прибавляется. Из последнего очень понравились музеи в Туле, Рязани и Серпухове. Стараюсь посещать все профильные выставки, связанные с фарфором и стеклом, в Эрмитаже, бываю там часто. В Москве время от времени заглядываю в Дарвиновский музей, Музей космонавтики и Государственный исторический музей. И питаю большую слабость к московским особнякам — вдохновляюсь разнообразной работой коллег! Их удачные выставки, исследования, выступления на конференциях очень мотивируют.
Дух «Кускова» — дух старины, красоты и природы, и это под девизом графов Шереметевых «Бог хранит все». Мне он особенно близок сочетанием в одном месте и усадьбы, и музея керамики, архитектуры и французского регулярного парка. Среди предметов фонда русского и зарубежного стекла, который я храню, немало шедевров — от русского гравированного стекла до стакана Александра Вершинина, от венецианского стекла до ваз в технике травления. Один из моих любимых экспонатов — ваза фирмы «Братья Дом». Необычен сюжет декора: в лучах темно-малинового заката среди листьев баобаба порхают летучие мыши. По легенде, каждый цветок баобаба живет лишь одну ночь и своим ароматом привлекает летучих мышей, которые его опыляют. Как символ ночи этот мотив в 1890-е годы появляется в творчестве Эмиля Галле, а впоследствии — и в произведениях мануфактуры «Братья Дом».
За стеклом. История граненого стакана от Петра I до Петрова-ВодкинаДень стекольщика. Пять музейных историй о прозрачных шедеврах
За годы работы было немало забавных историй. Например, когда в прежние времена скульптуры в усадебном парке закрывали на зиму в дощатые «чехлы» (а не как сейчас — в прозрачные конструкции, позволяющие видеть, что под ними), дети на экскурсиях часто спрашивали: «А зачем вам столько ульев?» А еще хранители нашего музея для переноски предметов из фарфора и стекла используют плетеные корзины — это один из лучших способов. Кстати, в Эрмитаже сохранились подлинные корзины конца XIX века, в них переносили посуду из кладовых в другие помещения Зимнего дворца. Так вот, когда мы идем с корзинами, другие сотрудники при встрече обязательно шутят по этому поводу. За время моей работы в музее (а это почти 25 лет) сменилось немало специалистов, но шутки одинаковы: про Красную Шапочку и пирожки, про мачеху и подснежники, про грибы и ягоды. Но мы всегда улыбаемся — уже привыкли, идем дальше и очень аккуратно несем наши хранительские сокровища.
Работа хранителя разнообразна, но особенную радость мне приносит процесс комплектования фонда, когда коллекция пополняется новыми замечательными произведениями. Этому могут предшествовать поиски, сомнения и препятствия, но результат того стоит. А еще очень радуют итоги выставочной работы, когда в музее получается интересная экспозиция. И конечно, самое важное и ценное — люди и предметы, мои коллеги и наша уникальная коллекция.
