Архитектор – человек, по определению умеющий видеть и создавать красоту. И многие представители этой профессии в той или иной степени увлекаются живописью. Например, совсем недавно отгремела большая художественная выставка легендарного Алексея Щусева.
Техники, в которых работает нынешний главный архитектор столицы Сергей Кузнецов – графика, акварель – схожи с щусевскими, манера рисунка и письма, конечно, своя, а основные герои – города и архитектура. В интервью «Московской перспективе» он рассказывает, зачем ежедневно берется за кисть и карандаш и в каких отношениях находятся его внутренние зодчий и художник.
- Сергей Олегович, когда вы начали писать акварели – не в рамках студенческой практики, а профессионально?
– Вот как раз в студенческие годы я редко писал акварелью. Всерьез я занялся акварельной живописью в 2014 году в Италии, во Флоренции, откуда и привез первую серию таких работ. До этого я много писал тушью. Эти материалы имеют разный химический состав и ведут себя совершенно по-разному.
- Почему архитекторы предпочитают акварель, а не масло, например?
– Техник, в которых работают архитекторы, множество. Что до меня, то акварель «быстрая», а я не могу делать одну работу часами. Наверное, когда-нибудь приду и к маслу, и к другим вещам. Но пока что все мои техники, в которых я работал и работаю, не занимают много времени. Карандаш, тушь и уголь позволяют тратить на работу один-два, максимум три часа, в зависимости от размера. Это не дни работы, которых требует масляная живопись, а это важно.
А вообще, я считаю правильным движение в искусстве начинать именно с таких техник. Они заставляют в том числе серьезно заниматься и начертательной геометрией, и построением.
- Что из ваших работ вызвало у вас наибольшее удовлетворение за последнее время?
– Очень понравились, например, результаты работы по выставке в Третьяковке. Проект «Архитектура мира» получился замечательный – интересна была и подготовка к выставке, и как она прошла. Сейчас готовится серия для Музея Булгакова – это тоже интересная работа, можно даже сказать, исследовательская. Мне нравится, когда речь идет не просто о рисовании, а о чем-то большем, когда проект имеет объем, заметно выходящий за границы обычной графики.
И конечно, арт-объект «Кристалл представления», который уже сейчас можно увидеть во дворе Музея архитектуры им. Щусева, одно из сильных высказываний.
- Сколько времени уходит у вас на картину?
– Акварель, как я уже говорил, «быстрая» техника – картина пишется примерно час. Я говорю о стандартном листе 75 на 55 сантиметров. Но, кстати, от формата не слишком-то многое зависит – акварель меньшего размера пишется ненамного быстрее.
- Случается, что вы с разницей в годы пишете один и тот же сюжет? Чем эти картины отличаются?
– Я часто пишу одно и то же, есть сюжеты, которые мне очень нравятся, их делаю прямо десятками. Даже не второй или третий раз, а по многу раз. Одни из самых популярных сюжетов в творчестве Сергея Кузнецова – это Исаакиевский собор в Санкт-Петербруге, церковь Санта-Мария делла Салюте в Венеции, сталинские высотки и вокзалы в Москве. Да, разница между попытками заметна, но не только потому, что я развиваюсь и чему-то учусь. Дело в том, что часто какие-то приемы я забываю и уже не могу воспроизвести. Причем не то чтобы я считал их неудачными. Некоторые получаются очень интересными. Но сейчас смотрю на них уже как на работу другого человека.
- Что первично для вас в картине – цвет, свет, контуры?
– Для меня все-таки значим именно баланс, поиск гармонии. Невозможно сказать, что именно важнее. Где-то цвет может быть более доминирующим компонентом, где-то свет, где-то контуры.
- Картина для вас – это реализация замысла, возникшего в голове, или увиденное и пойманное изображение, созданное мирозданием?
– Для меня любая работа – произведение само по себе, а не повтор, не иллюстрация. Ценен лист, который получается, а не то, насколько это похоже или точно передано. Сходство – дело десятое, для этого существуют фотоаппарат, чертежи. Главное в работе – финальная презентация, а не точность.
- Кого из живописцев вы можете назвать любимым автором?
– Это долгий разговор. Я не искусствовед, но всю жизнь имею дело с искусством, начиная с института, где историю искусства преподавали на очень серьезном уровне. Мне многие работы нравятся. На мой взгляд, все достижения в искусстве высокого уровня – и античной эпохи, и Ренессанса – превосходны, уровень старых мастеров остается непревзойденным.
Но любимые авторы, конечно, есть: американский художник рубежа XIX–XX веков Джон Сингер Саржент; безусловно, всемирная икона архитектурной графики – Джованни Баттиста Пиранези. К нему добавлю, пожалуй, и Каналетто. Из более близких к нам, например, Эрик Булатов. Мне очень нравятся его работы. Можно вспомнить Гелия Коржева.
Еще один из современных художников, который по-настоящему классно работает, – Валерий Кошляков. Могу упомянуть и современного чеченского автора Аслана Гой-сума – это, конечно, другой жанр, но для меня в любом случае это мощное дарование со своими взглядом, идеей, большим будущим.
- Возите ли вы с собой инструменты и материалы, чтобы немедленно зарисовать, увидев интересный сюжет?
– Так и есть. Материалы всегда с собой, я готов рисовать – есть карандаши, ручки и т.д., а бумагу можно найти везде. Вообще, не проходит ни дня, чтобы я не рисовал, я ведь каждый день занимаюсь проектированием, всегда что-то рисуется.
Другой вопрос, что работы большого размера или качества сейчас у меня студийные. По возможности выхожу на пленэр, очень люблю это. Но ведь для пленэра нужна хорошая погода и свободное время, так что в последнее время это получается редко. Хотя когда-то, когда начал заново серьезно рисовать после перерыва, связанного с компьютерной графикой, это был только пленэр – я много ездил и делал полевые зарисовки.
- Кстати о компьютерной графике. Вы ее считаете дополнением к традиционным изобразительным техникам или чем-то, что со временем их вытеснит?
– К компьютерной графике отношусь очень хорошо. Это новые возможности, новый инструмент и новые горизонты – очень крутая вещь, так же, как и искусственный интеллект. Однако надо понимать, что искусство бывает разным, к этому понятию относится и настоящее – высокое искусство, и, например, коммерческая визуализация. Так вот, компьютерная графика бывает и настоящим искусством, не только прикладной дисциплиной. И этим, безусловно, надо заниматься и развивать. Традиционные техники она не вытесняет, но дает художнику дополнительные возможности.
- Похожий вопрос хотелось бы задать по поводу искусственного интеллекта. Вы сами делаете коллажи, фантазии на основе зарисовок тех или иных объектов. Есть ли будущее у генеративного ИИ, в котором художник лишь направляет нейросеть, уже имеющую в базе данных все возможные объекты?
– Не верю, что искусственный интеллект когда-нибудь будет самостоятельным творцом. Сегодня работа с ИИ сводится к тому, что художник умеет программировать запросы и включать сгенерированные по ним изображения в некую свою работу. Это еще один инструмент, таким когда-то была и компьютерная графика. Были времена, когда наши профессора считали, что компьютерная графика вообще может заменить архитектора. Конечно же, ничего такого не получилось.
Но все-таки возможность чертить и делать графику на компьютере изменила профессию больше, чем ИИ. Так что пока не считаю ИИ чем-то особенным. Ничего замещающего человеческий интеллект не будет создано никогда, потому что машина – сколь угодно сложная и обученная – не человек.
- Вы часто рисуете старую Москву. С чем это связано? Это ностальгия по уходящей архитектуре, способ через творчество переосмыслить свое видение города?
– Я просто ищу сюжеты, которые были бы живописными. Могу сказать честно: рисовать современную архитектуру, особенно акварелью, это немного другая задача – не такая интересная, как рисовать архитектуру с деталями, пластикой, характерных для зданий других эпох.
Но это не значит, что современная архитектура плоха. Объясню на аналогичном примере: например, смартфон, безусловно, крутая вещь. Интересно ли его рисовать? Нет... Так и современные архитектурные объекты – это шедевры дизайнерской и инженерной мысли. Речь просто о «рисовабельности», которая никак не является главным свойством архитектуры.
- У вас, как у художника, есть любимые свет и погода в Москве? По аналогии, скажем, с Парижем, который уже стало традицией рисовать в дождь...
– Ну, я бы не сказал, что именно дождь так уж характерен для Парижа. Разные художники писали и пишут Париж с разным настроением и в разном цвете. Что до меня и Москвы – люблю предзакатные сюжеты, нравится этот свет, солнце. Хотя есть разные сюжеты и задачи. Люблю насыщенные тени. У меня, пожалуй, теней даже больше, чем света.
Вообще, хочу сказать, акварель любит свет – пятна, которыми работает акварелист, требуют контраста. Это графическими техниками можно работать и в пасмурную погоду, будет как раз прикольно.
- Вы регулярно проводите мастер-классы по живописи. В чем конкретно для вас, как для автора, польза от этих мероприятий?
– Скажу так: мне нравится общение с аудиторией. Возникает ощущение, что делаешь что-то полезное. Есть отклик, получаешь удовлетворение. Кроме того, важно, что это образовательный процесс. Для меня это действие немного необычное, дисциплинирует, строже к себе относишься, стараешься быть более методичным. При этом, конечно, тратится много энергии, но это весьма полезно.
