«За интересным разговором о том, какие политические причины привели к развязыванию властями, фактически, гражданской войны против мирных граждан, и нестабильности, которой не было уже, минимум, четверть века, мало внимания уделяется причинам экономическим. Общим местом — не только в устах экономистов и оппозиционных политиков, но и многих чиновников — стала десятилетняя, уже, стагнация, создающая фон для недовольства и протестов. Но экономические проблемы, создавшие этот фон — это, среди прочего, результат провальной экономической политики в 2020 году. Провальной — в дополнение к серьезным трудностям, созданным коронавирусом», — пишет профессор Чикагского университета Константин Сонин на странице в Facebook.
«Год назад Михаил Мишустин сменил Дмитрия Медведева на посту премьер-министра. Основной причиной стала не просто стагнация — к 2020 году правительство перестало даже вести разговоры о реформах. При том, что реальные доходы граждан падали, настроение бизнесменов и потребителей неуклонно ухудшалось, смена премьера давно напрашивалась. Медведев, трусливый политик и некомпетентный управленец, и не пытался заниматься реформами. Еще перед назначением премьером он выдавил из правительства Кудрина, единственного человека во власти, который предложил хотя бы намек альтернативной программы — сокращение оборонных расходов и повышение открытости в экономике.
В правительстве Медведев сначала не смог сформировать хоть сколько-нибудь системной команды, не сумев даже просто назначить «своих» людей на ключевые должности. (За четыре года до этого он точно так же действовал во время своего номинального президентства.) Потом тех трех человек, которые можно было бы назвать «медведевскими», он не стал защищать ни от отставки, ни от тюрьмы или эмиграции. Оперативной работой правительства руководил Шувалов, подчинявшийся, по сути, напрямую президенту — и как раз эта-то работа делалась вполне компетентно. Но кабинет, в котором премьер сознательно устраняется от лидерства, а министры и вице-премьеры работают напрямую с президентом или вообще самостоятельно (были и такие), никак не пригоден для реформ.
В отличие от Медведева, Мишустин пришел на высшую должность в кабинете с репутацией сильного управленца. Ведомства, которыми он руководил, были инновационными лидерами в части своего функционала — и это немалое достижение. Также в отличие от Медведева, Мишустин пришел с полноценной командой, что важно в ситуации, когда требуются изменения. Но, важно, если план состоял в том, чтобы оставить все как есть — не отменять контрсанкции, не вести переговоров, которые бы снизили внешние санкции, не снижать давление на бизнес — то смена одного премьера на другого не имела смысла.
Речь не идет об одномоментной отмене всех санкций (на такие уступки пойти невозможно) или отмене всего силового контроля над предпринимателями или масштабной приватизации, но новый премьер мог, конечно, стать лидером давления в сторону нормализации, открытости. Он вполне мог озвучить, не становясь на революционные позиции, необходимость отмены контрсанкций — тем более, когда ситуация ухудшилась во время пандемии. Он мог бы четко обозначить, что без серьезных изменений во внешней политике, которые помогли бы снизить санкционную нагрузку, расти трудно. Он мог бы повысить роль предпринимателей и работников предприятий — всех тех, кто создает добавленную стоимость. Что-то можно сделать, внося в Думу законопроекты, что-то может быть сделано с помощью знаковых назначений, что-то — с помощью публичных заявлений.
Ничего из этого не было сделано за год. Более того, правительство провалило самое важное задание — поддержание уровня жизни в граждан в тяжелый из-за эпидемии коронавируса год. Практически все экономики в мире потеряли несколько процентов ВВП, но в большинстве развитых стран уровень жизни не упал. В США реальные доходы граждан выросли в 2020 году, а не упали почти на 5% как в России — за счет прежде всего агрессивных программ помощи гражданам и бизнесу. Все ведущие российские экономисты рекомендовали аналогичные программы весной 2020 года, но помощь появилась в президентском послании 11 мая только после мощного давления со стороны оппозиции. Когда стало понятно, насколько популярна «антикризисная программа Алексея Навального», учитывавшая международный опыт и рекомендации экономистов, были выделены серьёзные деньги на помощь семьям с детьми.
С учетом того, что в 80% бедных семей в России есть несовершеннолетние дети — это давно самый эффективный способ разом помочь наиболее незащищенным, это было правильной мерой. Но, как оказалось, этим дело и ограничилось. Вместо этого — в год кризиса — зачем-то был увеличен Фонд национального благосостояния!
Провал с общим ответом на вызов коронавируса особенно виден на фоне отдельных больших успехов. Центробанк решительно предотвратил опасность финансовых потрясений. Москва весной сумела победить всплеск госпитализации с помощью резких ограничительных мер и резкого расширения медицинских мощностей; ко «второй волне» город был готов и угроза переполнения больниц не возникла. Была разработана, с неменьшей скоростью чем в странах-лидерах экономического развития, вакцина — другая история успеха.
На этом фоне неспособность правительства поддержать уровень жизни граждан, провести те реформы, которые требуют политической воли (например, увеличение расходов на поддержание уровня жизни граждан или отмена контрсанкций, бьющих прежде всего по наиболее незащищенным слоям населения) и обозначить те, которые необходимы для выхода, после пост-кризисного восстановления, из стагнации.
Зачем было менять премьера, который ничем не занимался, на премьера, который мог бы чем-то заниматься, но этого не делает?»
Поделитесь
