Официальный портал Екатеринбурга продолжает рубрику, посвященную темам русского языка. Заимствования – тема, неизменно вызывающая беспокойство общественности: вдруг родной язык захлебнется под их валом? Но иноязычное обозначение нового вида деятельности спустя время может быть вытеснено чем-то «более родным». Лингвист Ирина Фуфаева поведала три таких истории.
Тот, кто летает.
Первая история связана с появлением заимствования авиатор из французского aviateur. Вскоре образовался и русский синоним – летчик.
Летчик как название занятия возникло в живой речи, по аналогии: считать – счетчик, летать –летчик. В Национальном корпусе русского языка (НКРЯ) авиатор появляется с 1907 года, летчик – с 1909-го. Но если в первые годы заимствование авиатор встречается на порядок чаще, чем русский аналог, то уже в 1916–1917 годах все наоборот, а затем летчик побеждает авиатора окончательно.
Тот, кто за рулем.
История русских обозначений человека за рулем автомобиля чем-то похожа на предыдущую. Первое такое обозначение – галлицизм шофер. Автомобиль, как и авиация, ворвался в жизнь как великосветский спорт, но, в отличие от нее, быстро стал и средством передвижения, причем роскошным. Поэтому шофером первоначально именуют и наемного работника, перевозящего богатого пассажира, и спортсмена.
Вскоре шофер становится лишь обозначением профессии, наращивает частотность и достигает пика в конце 1950-х. Но на этот раз в качестве «родного» конкурента слова выступил церковнославянизм «водитель», употреблявшийся только в торжественной, книжной речи, да и то очень редко. При этом в крайне широком смысле: от «поводырь» до «предводитель» и «руководитель».
Так или иначе, слово водитель в этом значении становится привычным, нейтральным, обгоняет конкурента и с конца ХХ века превращается в стандартное обозначение профессии, оттесняя устаревающего шофера (не говоря уж о человеке за рулем как таковом).
Тот, кто в воротах.
Церковнославянизм вытеснил заимствование и в третьей истории, спортивной.
Побежденный англицизм голкипер употребляется сейчас только в особых стилистических целях, а привычным нам обозначением этого игрока – вратарь – когда-то торжественно называли привратника. Например, монастырского.
Вратарь встречается в новостях спорта уже в 1912 году. Правда, ударение вскоре передвинулось на второй слог, где оно стоит в исконно русских (не церковнославянских) словах.
Как мы видим, заимствованные названия профессий могут вытесняться новыми образованиями. А иногда старое русское или церковнославянское слово, как бы оправившись от потрясений, через некоторое время поднимает голову и начинает использоваться как обозначение того же занятия, то есть развивает совершенно новое для себя значение. И происходит все это (или не происходит) само собой, как и должно быть в большой системе.
Фото Федора Серкова