Вт, 26.04.2016
Жительница Чебоксар Галина Данилова родилась в первые дни войны буквально на поле боя. Чтобы добраться с детьми до безопасного места, ее матери пришлось одолеть длинный путь из Белоруссии в Чувашию.
Фото Софья Евсеевна и Борис Сазонтьевич
-Начало войны мои родители, Софья Евсеевна Каган и Борис Сазонтьевич Савич, застали в городе Барановичи, — рассказывает Галина Борисовна. — Немцы стремительно наступали, оставаться там было небезопасно. К тому же мама была в положении. И отец решил отправить ее и моего брата Толю, которому было тогда всего полтора года, на поезде к своей матери в Минск. Он не знал, что немцы уже подошли к городу.
Доехал эшелон до виадука — а фашисты его уже взорвали. Все вышли и отправились в Минск пешком. Стали подходить к городу — а он весь горит. Тогда мама с Толиком пошла в сторону Рогачева, где жили ее родители. Добирались до города восемь дней — с 22 по 30 июня. Но бабушки с дедушкой там уже не было. Они оставили записку, что ждут ее в школе деревни Турск, что в нескольких километрах от города.
Маме скоро надо было рожать, и она решила запастись какими-нибудь медикаментами. Но, оказалось, в аптеке все уже разобрано. Удалось взять лишь кривые ножнички и бутылку тройного одеколона. На полу лежала марля, затоптанная, грязная, метров десять длиной. Подобрала и ее.
Софье наконец повезло: когда она вышла на улицу, то увидела машину с ребятишками. До войны женщина работала в детском доме, малышей везли как раз оттуда. В машине был знакомый воспитатель. Софья Евсеевна попросила: «Возьмите меня с собой». Посадить двух человек было некуда. Но все же Толика взяли и пообещали доставить в Турск к бабушке и дедушке.
Сама Софья осталась в Рогачеве. Стреляли беспрестанно, то и дело раздавались взрывы. По радио постоянно передавали: «Граждане, покидайте город. Через двадцать минут мы за вашу жизнь не отвечаем». И она снова решила идти пешком — теперь уже в Турск.
Подошла к мосту через Днепр, а его уже нет — взорван. Софья взяла длинную жердь и решила одолеть реку. Но перейти вброд не получилось: глубоко, палка тащила вниз по течению, пришлось ее выбросить. Женщина подвязала живот к шее марлей, которую подобрала в аптеке, и поплыла. Догребла до противоположного берега, села отдышаться. В небе кружили немецкие самолеты, падали снаряды.
Дальше Софья пошла по лугу. Людей не было вообще. Питалась щавелем. И тут начались схватки. Подвязала себя крепко, чтобы ребенок не вылез. И дальше — шла, шла, шла... Пришлось переплыть еще одну маленькую речушку.
Затем направилась вдоль дороги — на трассу не выходила, потому что постоянно обстреливали с воздуха. Но самолетов Софья уже не боялась, привыкла. Наконец она добралась до наших солдат. В расположении части не было ни врачей, ни санитарок, ведь война только началась.
Но Софье опять повезло — среди бойцов оказался солдат по имени Степан, который немного разбирался в медицине. Делал перевязки, если у кого-то было ранение, а раньше ему приходилось принимать роды у своей жены. Софье постелили бушлат. Степан сидел напротив и говорил: «Рожай скорее, у ребенка пуповина вокруг шеи обернута». «Когда я закричала, — рассказывает Галина Борисовна, — Степан сказал: «Орет, как галчонок». Поэтому меня и назвали Галей».
Через два дня Софью Евсеевну с дочкой повезли на лошадях в Турск. Но не доехали, и до дома с ребенком на руках она дошла уже пешком. В Турске родителей не оказалось, они уже уехали в Гомель, а Толик — неизвестно где. Женщина стала его искать. Потом одна девочка сказала, что видела его — малыша посадили на лошадь какие-то ребята и увезли в ночное. Софья нашла и их, и сына. Сняла с него штанишки, постирала, ведь несколько дней следить за мальчиком было некому. У Толика по всему телу пошла сыпь, в одном из подворий Софья посадила его в свиное корыто и вымыла молоком.
Родителей Софья нашла в Гомеле. Знакомая женщина сказала, что те ждут ее на вокзале. Они даже не знали, что дочь беременна, и очень удивились, увидев ее с новорожденной. Впятером сели в товарный поезд и поехали на восток, подальше от войны. В глухом селе Воронежской области семью приняли староверы. «Мы были все во вшах, — рассказывает Галина Борисовна. — Хозяева разогрели на костре воду и побросали в бак всю нашу одежду. Сами мы вымылись в бане. Стали там жить. Бабушка работала в поле, дед шил одежду».
А потом приехал муж Софьи, Борис Сазонтьевич. В конце сентября немцы стали подходить к Воронежу, и сельчане сказали: уезжайте. Семья быстро собралась и села в поезд, который вез огромные металлические трубы. В них-то и прятались от холода. Так доехали до Куйбышева. На лошадях добрались до Казани. Но там было уже много эвакуированных. Тогда они на барже доплыли до Чебоксар. Здесь и остались — Софья, Борис, Толик и Галя. Родители отправились дальше, в Горький. Это был октябрь 1941 года. В начале 1942-го Борис ушел на фронт. 12 августа пришло его последнее письмо, а 20-го он погиб.
«Мамы с нами тоже уже нет, — говорит Галина Борисовна. — Но, к счастью, у меня сохранилась запись с ее воспоминаниями. Поэтому всю историю испытаний, которые пришлось пережить нашей семье, знаю почти наизусть».
