«Свободная касса», – засияла зеленая табличка над третьей кассой. Вытянутый господин Y, который чинно идёт на работу, а после, не спеша, прогуливается по парку в шляпе-котелке и синих лакированных башмаках, выложил на ленту продукты.
«Пик!» – пышная продавщица О с розовым ободком на каштановых волосах пробила пластиковую бутылку молока.
«Пик!» – господин Y положил в пластиковый пакет докторскую колбасу и сыр в плёнке.
«Пик! Щёлк-щёлк» – это пышная О пробила три эскимо, взяла маленький полиэтиленовый пакетик и только начала заворачивать в него мороженое, как случилось нечто поразительное для мира людей.
Пластиковый пакет (в народе кулёк) начал, будто живой, растягиваться вдоль кассовой ленты. Он шустро вытянул полиэтиленовые щупальца, словно спрут, покрывая собой всё больше и больше пространства. Буквально за пару минут он превратился в огромный полиэтиленовый пакетище, который проворно и шумно вскочил прямо на кассовую машину. Вытянутый господин Y наклонил длинную голову так, что с неё чуть не слетел котелок, потопал лакированными башмачками и недоуменно поморгал. Пластиковое чудище наклонилось верхним правым краем к побледневшей пышной О. У исполинского пакета выделились несколько выпуклых черт лица — толстые пластиковые губы, нос картошкой, выразительные глаза и не добро сведённые брови. Он завопил, надрывая глухой голос.
— Ну и зачем ты пихаешь эскимо в кулёк?! Нельзя что ли не заворачивать? А ты чего стоишь, длинный, весь в пластике? Авоську не мог взять? Вон, бери пример с девчонки с тряпичной сумкой, если у самого мозгов не хватает, — в этот момент четырнадцатилетняя барышня обернулась, с ужасом глянула на полиэтиленовое чудище и судорожно прижала к груди шоппер.
— Мы жизни не даём почве! – продолжал вопить кулек. – В океане плаваем из-за вас, кожаные потребители, рыбы дохнут, маллюски, водоросли, какие природа подарила! Почему нет должной переработки пластика в мире? Вот, в вашей стране, например, есть только фарс в виде разноцветных баков – и то не во всех во дворах, да в домах — «пакеты с пакетами». Знаете, чем все это закончится? А я скажу! Все переживаете, что машины вас съедят? Да нет, человечишки, сами вы себя съедите!
... На следующий день магазинную чертовщину обсуждали большинство местных СМИ. Правительство тут же вежливо объявило их желтыми экстремистскими информагентствами.
... Миниатюрная госпожа Z в бордовом берете мчалась из офиса к автобусной остановке. Жара стояла далеко не весенняя: хорошо, у нее было время взять стаканчик лимонада в желтом ларьке. Три монеты, шипение живительной сладкой газировки, стаканчик в ее тонких руках. Когда лимонад был выпит до капли, госпожа Z стеклянно поглядела вперед себя, деланно равнодушно обернулась по сторонам – людей было мало. Тогда миниатюрная барышня опустила руку вниз, как бы невзначай разжала пальцы, и пластиковый стаканчик бесшумно упал на землю. Как ни в чем не бывало, она заторопилась к остановке, чтобы не прозевать нужный автобус, чуть-чуть не налетела на урну.
Но тут на неё и редких прохожих наползла огромная сизая тень. Она накрыла не только её, коробку остановки, маячившую впереди, но и приличную площадь вокруг. Оторопев, госпожа Z замерла, потом осторожно подняла голову вверх. То, что она увидела, заставило её вытаращить и без того круглые глаза и ахнуть на всю улицу. Перед ней стоял пластиковый стакан размером в два этажа хрущёвки. Подбоченившись пластиковыми ручищами, он злобно искривил рот и угрожающе наклонился над женщиной.
Этот был неразговорчивый. Стакан просто вытянул длинные руки, схватил миниатюрную тетушку за хрупкие плечики, поднял выше себя и начал трясти ее вправо-влево (бордовый берет улетел в крону какого-то дерева), а потом вверх-вниз. В итоге стакан-чудище усадил госпожу Z прямо на урну, она с хрустом осела, а тот проворчал: «Если вы не умеете этим пользоваться, то место ваше здесь, среди мусора».
Три дня спустя называть экстремистами «смишников», освещавших все новые и новые «пластиковые» страшилки, было уже некому. Случаи противостояния пластика мусорному варварству человека стали происходить повсеместно. Руководство стран выполнять ультиматумы от представителей «пластиковой цивилизации» не торопилось, от чего весь мир как-то сник и замолчал в робком ожидании.
Тем временем все пластиковые стаканчики, бутылки, посуда, контейнеры, полиэтиленовые пакеты, детские игрушки, даже стулья, тазы, ставшие огромными и грозными, дружно демонстрировали своё презрение к людям. Построившись в чёткие, как на параде, ряды и взявшись за руки, они сначала громили заводы по переработке отходов. Потом подожгли фабрики, выпускающие любые пластмассовые изделия. Досталось и научным центрам, где изучали и разрабатывали новые виды пластмасс – они просто бесследно исчезли вместе с сотрудниками. Буквально за неделю ситуация из забавного случая трансформировалась в катастрофу. Теперь человечество задыхалось от едких запахов плавленого пластика. И даже некоторые пластиковые трубки, через которые больные получали кислород, восстали против "кожаных потребителей".
... Господин Y вбежал в магазин. Да-да, теперь все перемещались в основном бегом, прикрывая носы и рты мокрой ветошью. Касса работала только одна — та самая третья. Как и в недавнее мирное время, за ней отважно и одиноко сидела пышная сударыня О. Вытянутый Y робко поставил на ленту бутылку молока в бумажной упаковке. Пластикового пакета у него, конечно же, не было — только нелепый туристический рюкзак с оранжевыми карманами, явно по недосмотру уцелевший в дальнем углу кладовки. На кассе, упаси Бог, тоже никакого полиэтилена! По негласному правилу все разговаривали друг с другом полушепотом. Вдруг, нарушив почти тишину, в магазин ввалилась миниатюрная Z. Прикрывая нос и рот мокрым бордовым беретом, она зашаталась, попыталась удержаться, схватившись за витрину с сырами, но ноги её все-таки подкосились. Господин Y среагировал на удивление быстро: он успел поймать миниатюрную тётушку. Теряя сознание, та только и смогла выговорить дребезжащим, срывающимся голоском: «Они захватили небо!».
Вытянутый Y и пышная О подкрались к окнам магазина: да, точно, неба не было. Над миром разросся купол. Планету затянуло единым прозрачным полиэтиленовым пакетом. Воздух стремительно исчезал, запахи — усиливались. Все, кто стоял на улице, задрав головы к теперь пластиковому небу, стали один за другим валиться с ног. Не столько от нехватки кислорода, сколько от ужаса. На полиэтиленовом куполе горели огромные буквы. Видимо, это было последнее, что предстояло узнать человечеству: «Да сами вы себя съели!».
Школа журналистики «Первая полоса».
