Известный волгоградский краевед и писатель Анна Степнова в интервью «Блокноту Волгограда» рассказала о том, почему СМИ не должны конкурировать с блогерами, что васаби к шашлыку - это по-нашему, и как поднять с колен местный туризм.
О детстве и юности
Анна Валерьевна, расскажите о своем детстве? В какой семье родились? Чем увлекались? Какие яркие воспоминания остались о семье, о городе?
Хорошая советская семья. Мама – инженер, папа – сначала тоже инженер, потом журналист. Следуя за его работой, поездили по стране: из Самары (тогда Куйбышева) в Иркутск, Актюбинск, Волгоград. Потом родители поехали дальше – в Воронеж, а я осталась. Родители у меня умные, открытые новому, понимающие людей и природу – всем бы таких. Меня брали в походы, на мотоцикле между собой сажали, правда, до тех пор, пока однажды не упали. Мне запретили говорить об этом бабушке с дедушкой, поэтому в моей версии это было так: мама с папой упали, а я нет. Но больше так не делали. Когда приходили гости, меня не спроваживали. Смотрела, слушала, впитывала. Всегда была среди взрослых. А вот в садик – ни за что. Заболевала на второй же день. Поэтому, пока мы жили в Куйбышеве, меня надолго отвозили в Волгоград к дедушке с бабушкой.
Помню жару, открытый балкон с вентилятором, окна выходили на улицу Пархоменко, с вокзала доносилось: поезд такой-то отправляется с такого-то пути. И дедовы гостинцы от лисички, которые он приносил мне с рыбалки. Дед учил меня всему, чему учат в начальной школе, поэтому в первом классе мне было скучно. Одноклассники читали по слогам, а я уже лет с пяти книги читала. Папа даже проверял: не наизусть ли шпарю, водя пальцем по строчкам любимой книжки про белочку-умелочку. Дал мне «Анну Каренину», сцену встречи Анны с сыном. Прочла. Он часто вспоминает, как моя прабабушка, увидев меня впервые, всплакнула: умна-то как, господи, выживет ли? Что уж она разглядела в кульке с глазами, не знаю.
Читала много. Была такая история. Мама ушла на работу, оставила мне завтрак на столе. А я, едва проснувшись, достала из-под подушки «Последнего из могикан». Читала, пока мама не пришла с работы. Не надо было ни есть, ни пить, ни в туалет, только читать. Влетело мне тогда, конечно: хоть масло могла убрать в холодильник?
Но доставалось редко. Мама была у меня невероятная. Поддержать, научить, показать, вдохновить – чем старше становлюсь, тем больше хочется в себе видеть эти ее таланты. Из-за переездов по папиной работе ей постоянно приходилось начинать с нуля в новых коллективах, в новых отраслях, и она никогда не делала из этого трагедию. Даже в Иркутске, где на новой работе с ней месяц не разговаривали: понаехали с большой земли, с вами знакомиться не успеваешь. Потом разглядели, полюбили, даже стихи ей посвящали. И так было всегда.
Вспомните о студенческих годах. Какой вуз окончили? Уже тогда решили, с чем свяжете судьбу? Почему выбрали именно такое направление, что считаете поворотным моментом? Кто или что оказали сильное влияние?
Было трудно выбрать что-то одно. Математическая школа, почетные грамоты за успехи в биологии, французском языке, русском и литературе – куда с таким набором? Решили с родителями так: раз книги – пусть филфак. Может, что-то кристаллизуется. Мы же приехали в Волгоград – а тут как раз год назад открыли новый университет. Сюда и пошла. Специализация на журналистике меня не привлекала, в универе ее преподавали теоретики, в газетах не работавшие. Языкознание показалось более полезным. Но папино влияние сказалось. Сначала стенгазета группы, потом факультета… Так и до «Молодого ленинца» добралась. После университета пошла работать в многотиражку строительного треста. Потом «Вечерний Волгоград», где я встретила своего мужа – Владимира Яковлевича Теплицкого. И уже вместе с ним создавали газету «Деловое Поволжье», где я проработала 18 лет. На этом и завершила эту профессию для себя. Невозможно работать, когда у тебя уже всё было. Что всё – не спрашивайте, об этом будет новая книга, уже почти половину написала, это экономическая история региона в 1990-х годах. И отчасти мемуары, потому что создание деловой журналистики как отрасли – тоже часть истории.
Как оцениваете нынешние СМИ (без страха кого-либо обидеть). В чем ключевая проблема (или, наоборот, преимущество) современных изданий?
Журналисты слишком уж позавидовали блогерам, забыв о своих преимуществах. У блогера всегда одна точка зрения – его собственная. Вижу лужу – пою про лужу. У журналиста есть возможность кого-то знающего расспросить, откуда лужа взялась, что с ней будет дальше и так далее. Нет ничего плохого в том, чтобы брать новостные поводы из пабликов «В контакте». Но все-таки надо использовать свои профессиональные привилегии: узнавать, расспрашивать, докапываться. Паблик я и сама почитаю. А в СМИ пойду за тем, что теперь называется лонгридом: обзоры, расследования, обстоятельные интервью. Что-то такое, что не делается в режиме «схватить и убежать». И, кстати: именно читать, а не смотреть. За то время, что идет видео, я прочту в пять раз больше, а слушать на ускоренной перемотке не всегда приятно.
О писательстве и книгах
Как родилась идея вашей книги «Васаби к шашлыку». Почему именно такое название, расскажите, пожалуйста, подробнее об этом уникальном издании.
Эта идея – от моих читателей. Когда в 2012 году вышла первая версия народной энциклопедии «Город героев и окрестности», мне сразу сказали: застольные песни в книге есть, а рецепты где? И правда – где? Я начала собирать кулинарную книгу Волгоградской области. Сначала думала, что будет классика: список ингредиентов и порядок приготовления. Но по мере того, как рецепты собирались, становилось ясно, что в них – не просто еда. В них судьба народа, то, что мы пережили, как справились с трудными временами. Поэтому у книги такой длинный подзаголовок: «История Волгоградской области в 70 рецептах из местных продуктов». А название отражает суть, уникальность нашей кулинарной традиции: смешивать всё со всем, как, собственно, и мы тут смешиваемся во все века, что в наших краях живут люди. Новые продукты, рецепты, традиции берем и приспосабливаем к привычному, удобному. Для волгоградца нет ничего странного в том, чтобы в итальянском рецепте заменить оливковое масло горчичным, аджику – васаби, приготовить паннакоту с нардеком или соединить два любимых иноземных блюда в одном: пицца том-ям – это по-нашему. Мы едим арбузы с солью, помидоры с сахаром, хотя кому-то это кажется странным, но нам так вкусно.
Книга есть на маркетплейсах. Насколько востребована такая литература? Много ли желающих приобрести? Какую заметили тенденцию?
Продажами занимается издательство «Планета», у него есть свои коммерческие тайны. Тенденция же в продажах книг такая, как и в других сферах: реклама не работает, работают рекомендации. Культурных событий, книг так много, что информация о них стала шумовым фоном. До тех пор, пока кто-то значимый не скажет или не напишет в соцсети: это надо смотреть, это надо читать. В продвижении книг огромную роль играет личность автора. Если вашим читателям интересно то, о чем мы сейчас говорим, то и книгами поинтересуются: что она там такого написала? Поэтому я всегда откликаюсь на предложения выступить на фестивалях, в книжных клубах, библиотеках, везде, где есть прямой контакт с людьми. Иногда объявляю конкурсы отзывов о моих книгах. В первый раз, кстати, подарки пришлось отправлять в Красноярск и Новый Уренгой. За границей тоже читают. Кулинарная тематика нас объединяет, помогает ощутить тепло родного дома хотя бы в воспоминаниях.
Вашему авторству также принадлежит издание "Город героев и окрестности". Расскажите подробнее о нем.
Этой зимой вышло уже второе издание, а точнее – вторая версия. Очень сильно переработанная. Вдвое больше статей. Но главное осталось: народная энциклопедия – это о том, что мы любим, ценим, во что верим. В ней собраны не только факты, но и мифы, мемы, анекдоты. Для меня не столь важно, сколько метров в высоту скульптура «Родина-мать зовёт!» и сколько внутри стальных канатов. Важны истории, которые мы рассказываем про Мамаев курган. Например, что под курганом спрятана чаша святого Грааля и именно за ней сюда стремились все завоеватели от Тамерлана до Гитлера. Эти истории много говорят о нас, а я именно о нас с вами и пишу. Кто мы? Какие мы? Зачем пришли в этот мир?
У нас в регионе много замечательных краеведов-исследователей, доступны труды выдающихся ученых – археологов, палеонтологов, ботаников, этнографов… Бездна информации о том, что происходило на этой земле до нас. А я отвечаю на вопрос: зачем нам все это? В чем смысл этих знаний для сегодняшних нас? Человек так устроен, что ему нужно знать свои корни, гордиться предками. Важно знать, что мы живем в местах, где происходили изменившие ход истории события. Или просто увлекательные. Можем посочувствовать Александру Дюма, которому не понравилось в степном Заволжье, ведь его там не кормили, зато нас-то накормят, да еще как, мы зимой специально ездили в Николаевск обедать. Когда вы узнаёте название неприметного цветочка, степь для вас перестает быть однообразным фоном, она оживает. Краеведческие знания повышают ценность жизни на территории. А эти знания весьма разнообразны: в них не только история старинных зданий, но и запахи, например. Книга – обо всем этом. И еще в ней больше сотни цветных фотографий, которые я сняла, путешествуя по нашей прекрасной области.
Продолжая эту тему, мы с издательством «Планета» сделали наборы открыток с местными рецептами. Скоро выйдет календарь «Волгоград – город сирени». Так что я не только в объемных жанрах работаю. Спасибо издательству, что поддерживает краеведческие проекты, хотя они быстрой отдачи не приносят.
О волгоградском ЖКХ
Вы работали в водоканале Волгограда, в «Концессиях водоснабжения». Как за эти годы изменилась волгоградская коммуналка? Наблюдаете ли пресловутый «прогресс»? И, если нет, что, на ваш взгляд, мешает (или, наоборот, помогает) развитию местного ЖКХ?
А давайте не будем ставить прогресс в кавычках? Все зависит от точки отсчета. Молодежь, конечно, не знает, что в 1970-е люди, ходившие за водой к колонкам, порой вынуждены были стоять в очереди, из-за слабого напора набрать ведро воды быстро не получится. Я об этом писала, когда исследовала, как Волгоград пережил холеру в 1970 году. На сайте «Концессий водоснабжения» в разделе «Библиотека» есть и этот, и другие материалы по истории городского водопровода. Скажу так: мы все очень задолжали своему городскому хозяйству. И это не только о долгах за коммунальные услуги. Хотя и о них тоже.
Ведь сумасшедшие долги за коммуналку. Не платят не из бедности, а просто так решили. Разве это нормально – получать услуги, не платя за них? Разве это нормально – такие маленькие зарплаты рабочих в ЖКХ? Только не надо говорить про квалификацию. Когда вы приглашаете сантехника с «Авито», возможно, к вам придет слесарь из водоканала – в свои выходные многие подрабатывают, на одну зарплату не прожить. Все хорошо там с квалификацией.
Есть у нас привычка решать за счет городского хозяйства всякие другие проблемы. Вот простой пример. Прохудилась труба – хозяин не умеет и не хочет ею заниматься, но у него есть доступ к админресурсу. Водоканалу приказали, водоканал побурчал, но пошел. Оказали, так сказать, благотворительную помощь. А потом хозяин трубы подает иск в суд, чтобы ему восстановили асфальт. И суд иск удовлетворяет: кто сломал – тот и чинит. Нормально? За семь лет работы в водоканале я такого насмотрелась – выше крыши. А как насчет построить огромный жилой дом без канализации? Люди квартир накупили, начали жаловаться – окно не откроешь, воняет. Оказывается, стоки в овраг текут, там уже море. Кто будет исправлять? Водоканал, кто ж еще. Иногда за это исправление платят, иногда – «ну вы там сами как-нибудь».
И все это идет циклами. Хозяйство доходит до ручки – все бросаем, начинаем приводить в порядок. Как после холеры: спохватились, что вода в Волге стала опасной для жизни, начали строить очистные сооружения канализации. Построили – и опять успокоились. Начало такого цикла я застала, когда пришли «Концессии». А они пришли на руины. Ни техники, ни инструмента, рабочие одеты в обноски, а труб в некоторых местах не было вообще, они сгнили, вода и стоки текли просто по привычному руслу. Я очень хорошо помню радость, с которой рабочие говорили: наконец-то у нас есть трубы на замену, вырезали дырявый кусок – и положили новый. Казалось, и правда настали новые времена, город будет заботиться о своей коммуналке.
Сделали на самом деле очень много. Но, конечно, не все. И все познается в сравнении. Когда приезжаю в Воронеж к папе, вижу качество воды, которую мы прогоняем через фильтр после кипячения, напор еле-еле, надо караулить, чтобы помыться. Прямо хочется вслух сказать: спасибо волгоградскому водоканалу. Или возьмите скандал в Краснодаре, когда частный сектор начали штрафовать за сброс стоков в ливневую канализацию, а там поднялся крик: мы отродясь так делали, с чего вдруг стало нельзя?! У нас же никому в голову не придет отстаивать свое право соединить унитаз и ливневку. Мама говорила: плохое утешение дураку, что сосед идиот. Это да. Но все-таки сделанное надо уметь ценить.
Нам всем несказанно повезло, что у нас есть коллектив водоканала, который работает, несмотря ни на что. Директора меняются, а слесари работают. Там есть какое-то необъяснимое с точки зрения современной морали чувство ответственности и уважения к профессии: мы даем городу чистую воду, без нас – никак. Почти все рабочие имеют еще какой-то источник дохода, у кого-то работа в управляющих компаниях, на стройках, у кого-то подсобное хозяйство, но даже если там денег выходит больше, это все равно подработка – а настоящая работа в водоканале. Уважаю их безмерно, а годы работы с ними считаю очень счастливыми.
Ваш телеграмм-канал далек от политики. Это — осознанное решение, или так получается по жизни: немного сместить фокус. И, если да, в чем основной секрет?
Так ведь тема канала «Жить – вкусно!», где же тут место политике? Это о том, как получать удовольствие от жизни в большом городе. Куда сходить, куда съездить, что вкусного съесть. И, конечно, о том, в каком прекрасном месте мы живем. С такой разнообразной природой, богатой историей и чудесными людьми.
О путешествиях и туризме
Вы много путешествуете, в том числе, по Волгоградской области. В последнее время ведется множество разговоров о развитии местного туризма. А Вы заметили перемены к лучшему? И, если нет, то чего региону не хватает, чтобы заинтересовать гостей?
Конечно, заметила. Проектируя туры по Заволжью, вижу, как тепло отзываются люди на интерес: а можно к вам приехать? Весной с группой туристов ездили в Палласовский и Старополтавский районы. Не ближний свет. Зато там единственная из трехсот лютеранских церквей немецкого Поволжья, сохранившаяся почти полностью. И живая гостеприимная община Гнадентау. Стоит, чтобы съездить в гости. Выехали рано, дорога дальняя, думаю, под конец вымотались все, на обратном пути мельком глянем на овечек – и скорее домой. А овечек хотелось показать, это наш бренд, о котором не знаем мы, но знают по всей стране: волгоградский меринос – лучшая порода. И на чабанской точке про усталость забыли. Мне кажется, и люди нам рады были, такой живой интерес всем приятен.
Мало где уже есть готовый туристический продукт. Все строится на коммуникации, надо спрашивать: а это есть, а можно так? И еще людям часто кажется, что гостей надо ошарашить, поэтому по всей стране начали заводить страусов. Но это не то. Свое покажите! Во всех музеях предлагают вертеть куколок из лоскутков. Да сколько ж можно? Надо показывать местную уникальность, искать ее, взращивать и красиво преподносить. И, конечно, внимательно смотреть: что людям интересно. Это дорога с двусторонним движением. Турпродукт создает не только принимающая, но и приезжающая сторона. Приехали, денег привезли, эти сувениры купили, на эти губы скривили, – ага, понятно. И по экскурсиям то же самое. Мне бы, например, хотелось узнать про десятки ветряных мельниц, которые были в Николаевском районе, про признанных всей округой мастеров-краснодеревщиков, буду об этом спрашивать.
Конечно, хорошо бы привлечь профессионалов – музейного, туристического дела. Чтобы не подменять типовыми аттракционами родное, живое и настоящее. Пока на здравом смысле выруливаем. Не так уж сложно сообразить, что в буклете о достопримечательностях района нужны контакты и географические координаты памятных мест.
Вот чего не хватает, так это интереса к обыденной жизни. Что ели, что носили, в какие игрушки играли – это всем интересно. В музее Гнадентау нам показывали деревянную маслобойку – она до сих пор маслом пахнет, так ее все добросовестно понюхали. И мельничные жернова с удовольствием крутят и охают: тяжело! А нам все не верится, что об обыденной жизни можно рассказывать так же увлекательно, как о подвигах. Но это не только наша беда. В музее Хвалынска под знаменитые хвалынские яблоки в витрине место 20 на 30 см, лежат три муляжа яблока. И все. Была в городе Мценске, в музее спрашиваю про знаменитое мценское кружево. А его там нет. Вообще нет. Есть в городе какая-то мастерская, но в выходной закрыта. Ну не надо мне показывать храмы из спичек, покажите настоящее. Кстати, очень рекомендую Чернышковский казачий музей – вот там много настоящего. Очень крутой музей и прекрасный директор М. Н. Луночкин.
Наблюдается ли после всем известных событий 24 февраля 2022 года всплеск так называемого внутреннего туризма?
Он начался раньше, в период пандемии. У нас и так летом непросто было найти место на хорошей турбазе, а в 2020-м москвичи обнаружили, что ограничения у нас намного мягче. Те, кому работа позволяла удаленку, десантировались семьями. Да и мы начали оглядываться по сторонам: а что тут интересного? Обнаружили Александровский грабен – и понеслось. Кстати, создатель глэмпинга в станице Суводской тоже приехал из Краснослободска посмотреть, что за грабен такой. Был очарован, купил дом, с него и начал обживаться. В этом году у него там отбоя от желающих нет.
Судя по вашему блогу, создается ощущение, что Вы стараетесь не пропускать, по крайней мере, в больших количествах, негатив. Как удается (и удается ли) сохранять баланс? Поделитесь секретами, советами.
А я не люблю конкуренции. Мне нравится быть там, где никто локтями не толкается. Хайп и негатив есть у всех, значит, мне туда не надо. Понимаю, что у моего канала никогда не будет огромной аудитории. Зато у меня самые лучшие читатели: умные, знающие. И к ним всегда можно обратиться: вы все знаете, подскажите… Подскажут, расскажут и научат.
Чем Волгоградская область, на ваш взгляд, может по-настоящему удивить? Какие козыри есть у нашего региона?
Сочетанием несочетаемого. В одной поездке можно и на гору залезть, и по песчаным барханам поколесить, и в сосновом лесу грибы поискать, и на песочке у Волгоградского моря поваляться. Или пройти по нему под парусом. Еще бы научиться кормить своим, местным, – и все будет в ажуре.
О депрессивности и будущем
Волгоградская область получила расхожее (и немного надоевшее) название «депрессивного региона». Разделяете ли Вы эту точку зрения, и почему?
Когда-то это было справедливо. Может быть, где-то кто-то растет размеренно и методично. А у нас принято рывками. В начале 1990-х (это я к своей будущей книге обращаюсь) мы во многом опережали другие регионы России. В развитии рыночных институтов, в уровне жизни, в предприимчивости. О том, что Волгоград – родина финансовых пирамид, знают многие: Русский дом селенга был первым. Но кто помнит, что создание системы электронных платежей началось у нас? Тогда ведь все пользовались бумажными платежками: две подписи, печать. Надо отвезти в банк, там могут не в ту папку положить… Перевод со счета на счет мог идти месяц. А мы первыми начали внедрять новую технологию, из Волгограда она пошла по стране. Москва долго не хотела к ней присоединяться, поэтому столичные банки обращались за помощью к волгоградским коллегам, когда нужно было быстро за что-то заплатить. Много такого было. Потом мы как будто устали, вместо мудрого Шабунина выбрали губернатором осторожного Максюту – и задремали.
Хотя и это тоже не вся правда. Странно, но Максюта, горожанин с завода, увлекся сельской тематикой. При нем у нас выросли агрогиганты, владельцы которых сейчас занимают верхние строчки в списках самых богатых людей. Город, правда, захирел. С другой стороны… Помните, в 2018 году в Новоаннинском открыли маслоэкстракционный завод «Каргилл»? А ведь первые договоренности о том, что завод построят, были еще в 1994 году. Двадцать четыре года! То есть от замысла до плодов много времени проходит. И репутации создаются надолго. Это хорошую легко сломать, а плохая живучая. Заметьте, как долго мы привыкаем к мысли, что у нас в городе и области далеко не самые плохие дороги. Сколько сделали, сколько строится, а нет-нет – да полыхнет. Так и с репутацией депрессивного региона.
В 1962 году писатель Корней Чуковский сказал фразу, которая стала пословицей: «В России надо жить долго — интересно!» Конечно, интересно – увидеть, что вырастет из того, что мы посеяли. Лишь бы сеяли.
Записала Анна Анатольева
Новости на Блoкнoт-Волгоград
