«Жизнь — добрая, она не может причинить вреда человеку», — философски заметила шестилетняя Агата Какичева. Родители удивились, а потом запечатлели дочкину мысль на двери своей художественной мастерской. Прочитав это, я еще до разговора многое поняла о семье Юрия, Любови и Агаты Какичевых. Кто-то отмечает День семьи, любви и верности, а у них вся жизнь — любовь и верность.
Увидите работы ульяновских художников Какичевых, и вам захочется вновь и вновь погружаться в этот мир тонких и нежных чувств негромкой гармонии, неспешных размышлений о красоте. «Это все семья виновата!» — решила я и оправилась в гости к Какичевым.
Юрий: В моей семье по отцу все — донские казаки. Дед погиб во время войны. А со стороны мамы дедушка — инженер путей сообщения, а бабушку-коммунистку во время войны на оккупированной территории в Ростовской области фашисты сбросили в шахту. Маме три года тогда было. Росла в детском доме. Сохранилась одна фотография бабушки с дедушкой да несколько томиков из огромной библиотеки. Родители были далеки от искусства, но мама всегда хотела, чтобы кто-то из троих детей стал музыкантом. У нее самой был великолепный слух. Но после детдома отправили ее учиться на инженера-теплотехника. Мечту воплощала в детях — отправляла в музыкальную школу. Я играл на аккордеоне. Но не жалею, потому что не болтался без дела, а музыка дает развитие для моторики, мозга.
Любовь: Я жила в Ульяновске. В седьмом классе самостоятельно поехала в художественную школу, сдала экзамены. Папа к тому времени уже умер, а мама — человек, не навязывающий своего мнения. Поставила ее перед фактом: «Я поступила в художественную школу, надо платить десять рублей». Потом сама выбрала институт — в Костроме, сама нашла себе квартиру, а на втором курсе позвонила маме и сказала, что выхожу замуж. Мы с Какичевым вообще самостоятельные.
Ю.: Родители не ограничивали нашу свободу. Безгранично доверяли нам. Я даже в детсад ходил самостоятельно.
Л.: Забегая вперед, скажу, что наши мамы быстро нашли общий язык — обе воспитывались в детдоме. В детстве мама на день рождения дарила мне деньги. Но я не разбазаривала их на пирожки и мороженое. Первую зарплату до копейки отнесла домой — после девятого класса на практике на радиоламповом заводе заработала 60 рублей.
Ю.: Я тоже первую зарплату, которую заработал в 14 лет, принес маме. Целых 14 рублей! Мешки таскал с посевным материалом, который в тундре растили для скота. В детстве меня манили бродячие профессии — геолога или археолога. Родители были против, потому что понимали: когда ты все время в лесах, а семья дома — это плохо. Хотя я всегда рисовал, художником стал случайно. В армии пришлось заняться оформиловкой, портретами. Оформил казарму так, что она заняла первое место по полигону. А служил я на космодроме Плесецк — очень интересная была служба, великолепные офицеры. Один из них и надоумил меня: «Ты должен рисовать». Вернулся после армии в Воркуту. В советское время оформителем можно было работать и без образования, что я и делал шесть лет. А в 26 лет понял: без образования невозможно. Знакомые ребята подсказали: поезжай в Кострому в пединститут на художественно-графическое, это прибежище всех великовозрастных. Тут я и повстречался с Любой.
Мы познакомились очень смешно — на абитуре. Я стирал рубашку в женском умывальнике, до мужского надо было пройти по коридору метров сто. Лень и неудобно. Заходит Люба и начинает о чем-то расспрашивать. Думаю, ничего себе, какие бойкие девчонки. Еще у нее лицо было запоминающееся, карие глазки. Учились в одной группе, дружили.
Л.: На втором курсе как-то пару отменили. Что делать? Юра и попросил сходить с ним в универмаг: «Мне надо купить батарейки к часам, а ты покажешь, где они продаются». И по пути осознали: общий язык сразу находим, с полуслова. Так недельку походили и решили пожениться.
Ю.: Ну если честно, меня взяли на «слабо». Осторожненько выяснил у Любы, какие у нее планы насчет женитьбы. А она в ответ: «Да мне рано, а ты для меня вообще не претендент». Как? Я?! Самый красивый и талантливый на курсе!? И сделал предложение.
Л.: Да это не тебя, а меня объегорили. Мне 18 лет, думала повстречаться года два-три. А тут и повстречаться не успела, хоп — и уже замужем.
Ю.: Мне было 27 лет, и разница в возрасте немного беспокоила. А Люба говорит: «Мой папа старше мамы на 13 лет». У нее хорошие родители — сумели воспитать у дочери уважение к мужчине. Это редкое и замечательное качество. Она очень любила и уважала своего папу и перенесла любовь и уважение на меня. Чем я гнусно и воспользовался. И прожили вместе уже 26 лет.
Л.: Папа был непререкаемый авторитет, и не только в семье. Еще ребенком осознавала, как его уважают во всем доме, советовались с ним.
Ю.: Много лет мы не держали в доме телевизора, читали книги — это помогает общению. У нас было одно дело. Писали картины, купили велосипеды, мотались по паркам с этюдником. Мне просто с Любой повезло. Наша профессия не дает возможности заработать кучу денег. Другая сказала бы: зачем мне такой муж? Но она тоже художник, все понимает и может мне многое простить. У нас всегда была интересная жизнь, нам не скучно. Оба романтики — любим поезда, дороги. Нас манит север, по которому чувствую ностальгию. Ездим отдыхать на Белое море, полярный Урал, на Ладогу, на Соловки. Живописные, и главное — дикие места. Берем напрокат велосипеды, плаваем на лодках по островам. Это дарит энергию, настроение и… желание возвращаться домой.
Л.: Отношения с бытом? Каждый моет за собой тарелку и чашку. А кастрюльки мои. Во всем остальном надо проявлять женскую мудрость. Если мы не согласны в чем-то, сразу этот вопрос и не выясняем, не пререкаемся, ждем день, два, три. Потом, если он не прав, самому становится стыдно и он признает свою вину. Однажды лет через восемь признал… Учительница по биологии говорила мне: «Нужно выбирать такого мужа, на которого ты всегда сможешь посмотреть снизу вверх». Юрий — единственный человек, на которого я так смотрю. В творчестве его не критикую, даже если мне не нравится, что он делает. Лучше промолчу. Тем более Какичев всегда сам критически подходит к своим работам, лучше его хвалить и поддерживать. Правда, он любил ко мне с советами лезть…
Ю.: Я тебя учил! А потом она стала писать в своем стиле. И я понял, что ученик превзошел учителя.
- Меня мама тоже учит рисовать натюрморты, — вступает в разговор 11-летняя Агата. — А сейчас только и делаю, что кошек рисую. Главная модель — Муся Мартыновна Балалайкина-Какичева, почти русская голубая. Когда спит — позирует. Еще я попросилась в музыкальную школу, учусь играть на фортепиано. Правда, мне тяжело слушать концерты. Потому что у меня в голове не музыка, а ноты прыгают — до-ля-си. Как говорит учительница по сольфеджио, у нас я такая одна в классе. Читаю с трех лет — мамина заслуга. Сейчас нравится Гоголь, до «Вия» дошла. Взяла в библиотеке «Мастера и Маргариту». С компьютером у меня хорошие отношения. Но читать люблю книги. Если новая — она так пахнет, полистать странички хочется. Мне и скучно бывает только иногда — когда все книжки прочитаю, которые в библиотеке взяла.
Ю.: Любовь? Она меняется вместе с человеком и отношениями. И счастье, если она смогла пройти через все перемены и рядом человек, без которого уже не можешь. Мы редко уезжаем друг от друга. Правда, у меня есть такое мужское занятие, как рыбалка, когда можно слинять от семьи в мужской коллектив и почувствовать себя немножко свиньей. Два дня промучился, три рыбки привез, кошка счастлива.
Л.: Любовь? Если даже человек не рядом, ты постоянно о нем думаешь, переживаешь и заботишься. Мне без семьи неинтересно, скучно даже в самом нескучном месте. Мы тяготимся разлукой.
Агата: И в этом году возьмем с собой в отпуск даже кошку!
…Я грелась в лучах этого обыкновенного и необыкновенного семейного счастья и верила, что жизнь действительно добрая штука. И стало так ясно, что семья, любовь, верность — это и есть то, ради чего стоит жить. Попробуйте, если сомневаетесь.
Татьяна Альфонская
