Репертуар Русского драмтеатра пополнился ещё одной жемчужиной отечественной драматургической классики
Последние дни календарной весны порадовали театралов Уфы новой премьерой – спектаклем «На бойком месте» по пьесе Николая Островского. Режиссер-постановщик – Дамир Салимзянов, главный режиссер Глазовского драматического театра «Парафраз», заслуженный артист Удмуртской Республики. Приглашенный на постановку режиссер в театральном мире считается фигурой известной и интересной. Дамир – автор целого ряда пьес, сценариев и инсценировок, с успехом идущих во многих театрах и на сценических площадках России.
В трактирчике «На бойком месте» накормят-напоят, приголубят и… ограбят. И хорошо, если в живых оставят!
Марк Твен однажды с юмором заметил: «Классика – то, что каждый считает нужным прочесть и никто не читает». Удивительно, но судьбу книжной классики частично повторяет и драматургия. Накопленный багаж пьес велик и богат, но… Не так-то часто его можно встретить в репертуарах разных театров. Как объяснить этот парадокс?
Чудесные телеспектакли столичных театров, чрезвычайно востребованные и неоднократно показываемые «от Москвы до самых до окраин» в эпоху становления телевидения, знакомили население с лучшими театральными постановками страны. Художественных фильмов было мало, лавина телесериалов отсутствовала вовсе, и телеспектакли заняли прочную нишу в программе ТВ. Именно поэтому наши бабушки и мамы с папами неплохо знают театральную классику. И режиссерам-постановщикам тогда казалось, что она даже набила оскомину. Хотелось современной злободневности, свежих, «незамыленных глазу» пьес. Теперь же происходит возвращение к истокам.
В комедии Островского главной темой, конечно же, является любовь, которая вдруг расцвела там, где ее и быть то не должно. Ведь трактирчик «На бойком месте» – это территория лжи, разбоя, супружеской неверности и корысти.
Евгения (Анна Бурмистрова) и Павлин Миловидов (Рустем Гайсин).
Страсти кипят нешуточные, и это подчеркивает сценография новой постановки. Художник-постановщик – Денис Токарев. Люки-котлы на полу отбрасывают мрачные красноватые отблески и похожи на прямые порталы в ад.
Печь в левом углу сцены, в жерло которой то и дело подбрасывают угли – символ непростых взаимоотношений главных героев. Злые наветы и сплетни, подкинутые в сердечный огонь, могут враз потушить пламя любви. Но даже из тлеющих угольков бывших чувств оно, как птица Феникс, может внезапно вспыхнуть снова. Двери и дверцы, окна с заклепками и засовами дополняют картину адской топки. Ну а мостки, проложенные по сцене – символ тех узких тропинок над бездной, которые мы выбираем. Шаг в сторону – и все. Пропала душа!
Хотелось бы отметить прекрасную работу композитора Виталия Сокола. Музыка идеально вписалась в авантюрно-любовную канву пьесы, делая нужные акценты и выстраивая соответствующее ситуации настроение.
Несколько осовременены (но в меру!) костюмы героев. Художник по костюмам – Екатерина Труменкальн. Общий стиль эпохи угадывается, но и юбки покороче, чем сто пятьдесят лет назад, и излишняя детализация отсутствует.
Вуколу Бессудного, хозяина постоялого двора, обычно в постановках изображали этаким медведем – солидным, могучим, фактурным мужчиной, который если ударит своим кулачищем – мало не покажется. Но Бессудный Владимира Епифанова, народного артиста РБ, намного сложнее сложившегося стереотипа. Этакий гладкий-гадкий паучок, за внешней субтильностью и угодливым радушием которого угадываются железная хватка и коварные интриги.
Совершенно по-новому воплощен и образ его жены Евгении (Анна Бурмистрова), изысканной и стройной искусительницы, больше похожей на главную героиню «Секса в большом городе», чем на деревенскую красотку. И это здорово! Новое время – новые стандарты сексуальности и стервозности.
Как всегда великолепен Рустем Гайсин в роли Миловидова. Не влюбиться в такого нереально. Веселый, бесшабашный, неотразимый герой-любовник с редкой красоты мужским голосом. Жаль, что постановку не украсили песней в исполнении Рустема. Хотя гитара Миловидова на сцене присутствовала. В руках Рустема (это же знаменитый уфимский музыкант Гайса!) реквизит бы выстрелил, как то самое хрестоматийное чеховское ружье из первого акта. Прямо в сердце.
Немного раздражал прием с топотом Аннушки (Юлия Тоненко) по мосткам на сцене, показывающий, видимо, ее душевные метания и терзания. Когда Аннушка схватила бутылочку с отравой, мужчина рядом со мной шепнул: «Ну, давай, пей уже!» Чем чрезвычайно развеселил зрителей, услышавших реплику. Хотя пронзительный монолог Аннушки у края люка с адским пламенем впечатлил.
Да, любой спектакль после премьеры должен пройти «обкатку» на зрительном зале, его реакции. И только к десятому – пятнадцатому показу можно говорить о полной завершенности постановки.
Уфимцев и гостей города хочется поздравить с еще одним спектаклем из сокровищницы русской драматургии!
Эмилия ЗАВРИЧКО.
Призрак оперы на улице Ленина
И снова лёд, удары влёт!
От берета до макета
Музейный бум
