Восьмого ноября на доме № 47 по бульвару Радищева в Твери появилась небольшая табличка. Не мраморная с золотыми буквами, а серая, из оцинкованного железа.



В память о жителе дома Дмитрии Петровиче Данилове.



Дмитрий Данилов, по профессии кредитный инспектор в банке, прожил на белом свете совсем немного - 27 лет.

Родился в 1910 году, жил, учился, работал. Наверное, имел семью.

31 июля 1937 года был арестован, 30 ноября того же года расстрелян.

Перед расстрелом содержался, скорее всего, во внутренней тюрьме Калининского управления НКВД, в здании на улице Советской, где сейчас медакадемия.

В 1957 году Дмитрий Данилов был реабилитирован, что означает - невиновен. Убит напрасно.

Вот и все. Обычная судьба, каких миллионы.

И забвение. Полное забвение.

Табличка на доме, в котором жил Данилов, раздвигает тьму, в которую человек попал, угодив в колесо истории.



Примечательно, что свежая штукатурка на доме № 47 по бульвару Радищева осыпалась, а имя человека, который здесь жил 80 лет назад, вернулось.



Тверь, город в 150 км от Москвы и в 500 от Петербурга, стала пятым городом в России, где появились таблички в память о репрессированных.

Это проект, а теперь движение "Последний адрес".

Открыть, а точнее лично прикрутить табличку к стене дома, приехал журналист и общественный деятель Сергей Пархоменко.

В выходной день сюда же пришло с полсотни человек, журналисты, активисты, мемориальцы.



"Мемориал" участвует в движении - проверяет сведения о репрессированных кандидатах на табличку.

За последние лет десять я проходила этой подворотней, наверное, сотни раз. Во дворе стоит двухэтажный дом, в котором располагались мастерские архитекторов, фотостудия.

Здесь мы с коллегами выполняли разные интересные проекты.

Потом здесь открылось модное кафе. Здесь я не очень ходок. Была пару раз.

В глубине видна его летняя веранда.



В общем то я понимаю, что такие таблички можно вешать практически на каждый дом города.

На некоторые по несколько штук сразу.

Например, на большой дом № 10 по улице Вагжанова. "Вредительский", как назвал его в своих статьях мой коллега и тоже мемориалец Сергей Глушков.

Сергей Владленович выступил после Пархоменко:



Артем Важенков, тверской координатор "Последнего адреса":



Сергей Пархоменко сходил за стремянкой, инструментом (думаю, что принес из машины) и лично завернул четыре шурупа:





Обошлось без попов и чиновников:



На бульваре развернули свои сталинские агитки и знамена националисты:



К ним потом полиция подходила:



К Артему тоже подходили, но все обошлось спокойно, без задержаний:



Мы его окружили и кто-то объяснил, что у нас не митинг, а установка таблички. Причем разрешенная - на то есть решение жильцов дома.

Это обязательная часть процедуры. Где жильцы не желают, таблички не устанавливают.



Сергей Пархоменко. Я подарила ему свою "Тверскую сагу", он держит ее в руке.

Последний адрес Данилова - дом справа:



Вся процедура заняла примерно полчаса, после чего желающие переместились в старейшую кофейню города "Таун", где Сергей Пархоменко рассказал о движении.



"Таун" замечателен тем, что в его левом зале много лет висит портрет Михаила Ходорковского:



Михаил Борисович давно на свободе, а портрет так и остался. Дверь, кстати, никуда не ведет.



Собравшихся интересовало по какому принципу выбирают героев для табличек.

Принцип заявительный - инициатива должна исходить от жителей местности: родственников, коллег, жильцов дома, кого-то, кто хочет, чтобы имя человека не сгинуло в потемках истории.

Часто таблички ставят самым обычным людям. Среди них есть машинистка издательства, работник архива, реставратор старинной мебели, монахиня. Пролетарии умственного труда, как раньше говорили.

"Профессоров и академиков все помнят, а вот кто вспомнит про рядового человека?" - спрашивает Сергей Пархоменко.

Так что, если вы хотите кого-то увековечить, отправляйте заявку на сайт последний адрес. ru

Оказывается, в Петербурге память о человеке чаще всего хранят родные, а в Москве - коллеги по профессии.

Обязательная процедура - проверка сведений, которой занимается общество "Мемориал".

Затем вопрос рассматривают жильцы дома.



Если все, как один сталинисты, то табличка вряд ли появится.

Финансовый момент - изготовление таблички оплачивает заявитель. На сегодняшний день сумма равна 4 тысячи рублей.

Пермь, Москва, Петербург, теперь Тверь.

Скоро Пархоменко и товарищи поедут на крайний тверской север - в Весьегонск.



А как быть с палачами? Их ведь тоже репрессировали! Речь не идет о Ягоде и других откровенных мерзавцах. Среди репрессированных полно и мелких исполнителей. Они то достойны таблички?

"Последний адрес" придерживается принципа неконфликтности.

"Должно быть ясное ощущение, что вокруг таблички не будет скандала, - полагает Пархоменко.



Поэтому таблички не привертывают намертво гигантскими железками. Шурупы - и все! Кому очень надо, может отвернуть.

Но такой случай пока что был лишь один - в Таганроге.

Есть обратные - одну из табличек в Москве закрасили во ходе ремонта, но через полчаса уже оттерли и снабдили бумажной просьбой больше этого не делать.

Будем надеяться, что тверская табличка будет висеть долго.

Если табличка кому-то покажется невзрачной, то пусть знает, что здесь все продумано: проводился конкурс, в котором победил архитектор Александр Бродский.

Шрифт, которым написан текст, имитирует шрифт старой машинки, на которой печатались документы во время Большого террора.

Может быть, такой:



Увидела на днях в музее тверской полиции.

Небольшая табличка на стене дома. За ней - живой человек со сломанной судьбой. Несчастные родные.

По нему проехался жестокий каток истории.

Зачем все это было?

У меня нет ответа.