Экономика и целесообразность проекта по строительству пункта захоронения радиоактивных отходов (ПЗРО) на площадке СХК остались не раскрытыми для участников посвященного этой теме круглого стола, состоявшегося в Томске 23 октября, поэтому основная дискуссия свелась к тому, как отреагирует на эти планы рынок жилья.
25 декабря в ЗАТО Северск Томской области состоятся первые общественные слушания по оценке воздействия на окружающую среду предполагаемого строительства ПЗРО на производственной площадке и в санитарно-защитной зоне АО «Сибирский химический комбинат» (входит в Топливную компанию Росатома «ТВЭЛ»).
Предстоящему событию и был посвящен круглый стол с участием экспертов, организованный ФГУП «Национальный оператор по обращения с радиоактивными отходами» (ФГУП «НО РАО»). Чтобы приступить к строительству, кроме согласований с государственными органами, предприятию нужно получить три экологические экспертизы и провести не менее трех общественных слушаний.
В начале встречи заместитель директора ФГУП «НО РАО» Денис Егоров напомнил, что пункт предназначен для финальной изоляции средне— и низкоактивных отходов. Строительство должно начаться в 2017 году. Эксплуатация начнется с 2021 года и продлится по разным данным представителей ФГУП «НО РАО» до 2035 или 2041 года.
Автором проекта выступило ООО «НЕОЛАНТ ЯРТ» из города Железногорска Красноярского края, разработчик нескольких новых объектов Госкорпорации «Росатом». В их числе: часть направлений проекта по переработке облученного ядерного топлива, создание производства МОКС-топлива, «сухого» хранилища ОЯТ на Горно-химическом комбинате в Железногорске. Кроме того, компания ведет работу на комбинате «Маяк» в Челябинской области. Для СХК по программе «Прорыв» разработана установка денитрации МОКС-смесей в СВЧ-поле и система газоочистки от окислов азота.
Общая мощность будущего пункта захоронения РАО в Северске — 150 тысяч кубических метров, из них 100 тысяч планируется для размещения низкоактивных отходов, площадь — 42 гектара. Ежегодно на объект будут загружать от пяти до 15 тысяч кубометров, здесь национальный оператор и разработчик проекта также приводят различные цифры. Объём инвестиций на создание инфраструктуры — 2,8 млрд рублей, затраты на консервацию — 2,7 млрд рублей. Затраты на эксплуатацию — 100 млн рублей в год. Затраты на осуществление мониторинга после закрытия ППЗРО — 290 млн рублей. Таким образом общий объем инвестиций в долгосрочном периоде составит более 6 млрд рублей в нынешних ценах. Источник финансирования — средства специального резервного фонда Госкорпорации «Росатом», который формируется за счет средств предприятий-наработчиков отходов (по сути — за счет СХК). Количество созданных рабочих мест — 35 человек.
Представитель ФГУП заверил, что в ПЗРО планируется переместить, прежде всего, отходы от текущей деятельности АО «Сибирский химический комбинат» и от вывода из эксплуатации промышленных уран-графитовых реакторов, которые работали в Северске. Позже, отвечая на вопрос председателя Думы города Томска Сергея Ильиных, он не смог назвать объем твердых отходов СХК, нуждающихся в захоронении, предположительно оценив местные потребности в 80% от заявленных объемов хранилища.
Хотя бы приблизительно понять ситуацию в Северске удалось из следующих мини-диалогов круглого стола, когда один из общественников погрузился в воспоминания визита в ЗАТО после аварии на СХК в 1993 году.
«Я помню, когда мы небольшой группой от совета безопасности приехали после аварии в на СХК и очень внимательно посмотрели, что в тот момент было на территории. В некоторых ситуациях мы прошли по лезвию ножа. Потому что 23 тысячи было этих контейнеров с делящимися материалами», — рассказал эколог.
А ведь ясность в этом вопросе необходима. Ответ на него нужен и для будущих поколений жителей Томска, Томского района и Северска — всей агломерации в зоне воздействия СХК, численность которой сегодня насчитывает более 800 тысяч человек.
Большинство участников состоявшейся 23 октября 2015 года в Томске дискуссии вряд ли доживут до закрытия объекта. А «жизнь» ПЗРО и его содержимого продолжится. Вывод из эксплуатации после закрытия включает демонтаж основных инженерных систем, зданий и сооружений надстройки. Мониторинг непосредственно за хранилищем должен осуществляться в течение последующих 500 лет! Только через половину тысячелетия его содержимое станет безопасным. Такой период цикла полураспада основных радионуклидов, подлежащих захоронению на ПЗРО в Северске. Именно эти параметры заложены в проект, подготовленный красноярским разработчиком проекта.
Скупо говорили докладчики и том, что же на самом деле будет храниться в северском «могильнике» вплоть до 1000-летия Томска. Ведь все мы на самом деле хотим надеяться, что такой юбилей смогут отметить наши потомки. По словам главного инженера ООО «НЕОЛАНТ ЯРТ» Сергея Подойницына, это радионуклиды, в основном, цезий-137. Он также пояснил, что речь идет только о твердых РАО.
Самым острым оказался вопрос заместителя директора по научной работе и инновационной деятельности Томского НИИ онкологии, доктора медицинских наук профессора Владимира Чернова.
«Все-таки что получает Томская область кроме 35 рабочих мест при строительстве этого сооружения? Кто-нибудь просчитывал имиджевые потери региона в связи с обострением радиофобии, которая неизбежно обострится. А именно: снижение инвестиционной привлекательности, количества иногородних студентов, стоимости недвижимости. Вот это кто-нибудь оценивал?», — обратился он к инициаторам проекта.
Прямого ответа профессору, кроме рассуждений о том, что с радиофобией нужно бороться, никто не дал. Может, не стали повторяться, так как ранее в выступлениях докладчиков не раз звучало, что временное, долговременное хранение или окончательное захоронение («могильник») РАО — это неотъемлемая часть деятельности атомной отрасли. И так как отходы есть, а переработать их невозможно (хотя еще несколько лет назад нас убеждали в обратном), то третий вариант их утилизации — очевидно и есть самый надежный и безопасный.
А вот руководитель отдела по связям с общественностью СХК Елена Южакова напомнила, что в течение пяти лет, с 2007 по 2012 год, в Томской области активно собирались строить Северскую атомную станцию. Дошли до получения лицензии на размещение АЭС и уже чуть было не начали. При этом оттока студентов не было, и недвижимость в цене не падала.
Неожиданный поворот дискуссии так понравился ее участникам, что гость из Ленинградской области пообещал, что если после объявления о строительстве ПЗРО цены на недвижимость резко упадут, то он готов продать свою квартиру и переехать в Томск. С другой стороны, общественник поддержал томского профессора в том, что требование о компенсациях местному населению в связи с размещением опасного объекта справедливо. А если он федеральный, то и речь нужно вести о перераспределении налоговых поступлений в пользу региона и его конкретных муниципалитетов.
Заявление томского медика нашло отклик и у ведущего круглого стола Марка Минина. Известный тележурналист согласился с тем, что появление информации о «могильнике» может вызвать всплеск интереса и определенных страхов у томичей и северчан, а также напомнил о проблемах национального оператора в работе с общественным мнением в городе Сосновый Бор Ленинградской области.
«Да, была масса судов, включая Верховный. Оспаривалась и схема территориального планирования, которая принята, там же оспаривалось решение правительства региона о размещении этого объекта. Все эти суды нами выиграны не только в первой, но и во второй инстанции. Проектирование объекта мы отложили и сейчас рассматриваем альтернативные варианты типа ПЗРО, но со счетов мы этот объект не сбрасываем, потому что проблему отходов, которые находятся на Северо-Западе, надо как-то решать», — прокомментировал вопрос Денис Егоров.
Одной из главных «фишек» круглого стола стал рассказ о поездке в провинцию Шампань томских общественников вместе с экспертами общественного совета Госкорпорации «Росатом», где их познакомили с передовым европейским опытом захоронения РАО. По словам очевидцев, во Франции даже есть некоторая конкуренция за размещение «могильников», так как они сулят создание новых рабочих мест и развитие инфраструктуры вкупе с абсолютной информированностью об экологической безопасности объекта. У нас, в России, до этого пока далеко, отметил председатель правления экологического правозащитного центра «Беллона» (Санкт-Петербург) Александр Никитин.
Так, например, площадка будущего ПЗРО находится на территории ЗАТО Северск в охранной зоне СХК, а значит, контроль за деятельностью объекта будет ограничен ведомственными рамками. Сейчас говорится о том, что высокоактивные отходы СХК (накопленные и вновь образующиеся) будут вывозиться за пределы региона. А как будет на самом деле? И наоборот, что и в каком количестве привезут сюда? Волнение на этот счет прозвучало даже в спиче одного из самых информированных участников процесса — мэра Северска Григория Шамина.
По его словам, в Северск, как и в Озерск и Новоуральск, где такие хранилища начали уже строить либо собираются, будут привозить отходы третьего и четвертого класса опасности из других регионов, где таких хранилищ нет. А отходы первого-второго класса в будущем со всей страны, включая Северск, поедут в Железногорск, где запланировано строительство подземной исследовательской лаборатории для исследования возможности хранения высокоактивных РАО в шахтах и стволах горных массивов.
Но закончил свои рассуждения Григорий Шамин оптимистично: «Слава богу, что у нас появился национальный оператор, который является ответственным за все, что происходит с радиоактивными отходами в целом по стране, и профессионально делает свою работу для того, чтобы обеспечить надежное хранение этих материалов для будущего».
Впрочем, хвалить и славить ФГУП «НО РАО» время еще не наступило, вопросы и поводы для сомнений и раздумий остаются. Пока основные аргументы агитаторов в пользу проекта строительства ПЗРО заключаются в его необходимости и безальтернативности. Мол, оставить отходы там, где они есть, вроде бы можно, но лучше укрыть более надежно, в специально оборудованное и защищенное хранилище. Вывезти куда-то далеко — дорого, пострадает экономика СХК, а точнее — специальный резервный фонд Госкорпорации «Росатом».
Об экономической составляющей заместитель директора ФГУП Денис Егоров намекнул очень четко, хотя и зашел издалека: «Можно было создать один объект – на Новой Земле. И мы даже такой вариант рассматривали, была декларация о намерениях. Но в связи с тем, что она удалена от основных производителей РАО, тариф для них возрастет в 15-20 раз».
Пока неизвестно, будут ли более предметно освещены все финансово-экономические вопросы в материалах ОВОС, которые появятся в открытом доступе 25 ноября, за месяц до общественных слушаний. Есть надежда на один раздел в структуре ОВОС: описание альтернативных вариантов достижения цели намечаемой деятельности, включая предлагаемый и «нулевой вариант» (отказ от деятельности).
Кроме того, для общего понимания ситуации в разрезе Сибирского федерального округа было бы интересно узнать, куда девает свои отходы еще одно из ведущих предприятий российского ядерного топливного цикла — Новосибирский завод химконцентратов — и какова их дальнейшая судьба в планах и логистике ФГУП «НО РАО». Об этом никто не говорит, возможно, именно поэтому цена жилья в Новосибирской области выше, чем в Томской.
Еще дороже, чем в Новосибирской и Томской областях, недвижимость в более богатых регионах — Красноярском крае и Тюменской области, не говоря уже о Франции и Германии. Или в Дубае — крупнейшем городе Объединённых Арабских Эмиратов, который иногда приводит в пример местным строителям мэр Томска в качестве образца для подражания. Так что цена на жилье зависит, скорее, не от близости пунктов захоронения, а от спроса и платежеспособности населения.
Станут ли богаче от размещения ПЗРО жители Северска и Томской области? Вряд ли. На площадке СХК за последние годы уже захоронено два реактора, один из трех бассейнов с жидкими РАО. Что практически никак не повлияло на состояние бюджетов и кошельков. А если бы пресс-служба СХК об этом не рассказала, то никто бы и не знал.
На фото, предоставленном НИА Томск ООО «НЕОЛАНТ ЯРТ»: один из объектов захоронения радиоактивных отходов на площадке Горно-химического комбината в городе Железногорске Красноярского края весной 2015 года.
