3 0 0
Журналист «Красного знамени» побывал в единственной в Коми женской колонии
Фото автора и Сергея Козлова
На прошлой неделе руководство УФСИН по РК организовало поездку сыктывкарских журналистов в женскую исправительную колонию №31. Располагается она на окраине Микуни, занимая несколько гектаров земли, обнесённой колючей проволокой и заборами.
Сколько точно - никто не считал за ненадобностью, а вот периметр у этой ограждённой территории, которая в просторечье обзывается зоной, всего порядка 1850 метров. Когда-то по этому периметру, вероятно, ходили часовые и даже сидели на цепи злобные псы. Сегодня их заменяет электроника: на территории установлено свыше сотни камер видеослежения, а вся зона прекрасно сканируется с вышки, расположенной в центре периметра. Понятно, что охрана есть, поскольку имеется дежурная часть, но людей в форме не видно. Есть лишь проходная с кучей решётчатых стен и запоров, которая служит и входом, и выходом. За время существования колонии здесь не было совершено ни одного побега. Убежать отсюда просто невозможно.
Главный среди женщин
В сущности, это была хорошо организованная экскурсия, которую проводил сам начальник колонии подполковник Василий Седрисев.
Причём он выступал в роли очень грамотного экскурсовода, который не отделывался шаблонным заученным текстом, а рассказывал очень много интересного, отвечал на самые каверзные вопросы. Как потом выяснилось, его знание объясняется очень просто: он и организовывал женский лагерь два года назад, принимал первую партию женщин-заключённых. Сегодня их в колонии около трёхсот, и всех своих подопечных Седрисев, кажется, знает лично. По крайней мере, злостных нарушителей - точно. В этом мы ни раз убеждались за время нашего «похода по зоне»…
Хозяйство Седрисева
Если официально, ИК-31 - это «Исправительная колония № 31 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Коми». А если неофициально, то это зона рецидивистов, поскольку ИК-31 - «колония общего режима для осуждённых женщин, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы». Только 37,8 процента из них осуждены по второму разу, а 62,2 процента имеют как минимум три «ходки». Есть и те, которые уверены, что и умрут здесь, в зоне, поскольку на воле для них места нет. Эти, как правило, выходят «на волю» по окончанию срока на пару месяцев и тут же попадают обратно…
Кто «тянет срок»?
Порядка 34 процентов - это воры, ещё столько же - наркоманы и наркодилеры, то есть те, кто связан с наркотиками. Порядка 14 процентов - убийцы, ещё около десяти - те, что сидят за причинение тяжкого вреда здоровью. Остальные - это мошенники, жулики, аферисты, алиментщицы.
Столь жёсткие характеристики и «разговор по фене» потребовались для того, чтобы показать, что ангелов в этой колонии нет. Зато есть если и не бесы, то те, в кого эти чудовища точно вселились. На территории колонии находится ЕПКТ - единое помещение камерного типа. Это, если можно так сказать, тюрьма в тюрьме, куда свозят со всех зон республики «отрицалово», то есть, самых злостных нарушителей установленного порядка. Их на момент экскурсии в ЕПТК находилось 55 человек.
Воровской закон не писан
Содержание здесь - явно не сахар. Камера рассчитана на четыре человека. Подъём в пять утра, железные койки на день пристёгиваются к стене, так что до отбоя обитатели не могут даже прилечь. Прогулка - полтора часа, всё остальное время - в очень стеснённых условиях. В камерах - видеонаблюдение, вся жизнь сидельцев записывается, они всегда на экране дежурного. Можно бы посочувствовать, но когда видишь «послужные списки» тех, кто находится в камерах, сострадание и жалость как-то улетучиваются. (В «дежурке» находится стенд, на котором расположены фотографии обитателей ЕПТК с их характеристиками и прошлыми «подвигами»).
Почему ЕПТК находится в женской колонии? Оказывается, совсем не просто так и отнюдь не случайно. Женщины не имеют «своих» воров в законе, у них вообще нет «зоновской» иерархии. И они не поддерживают существующие в мужских зонах традиции, так что поддержка «авторитетов» из ЕПТК практически исключена. Их не склонить к передаче запрещённых предметов, они не подвержены провокациям. Одним словом, женщины - это чуть ли не идеальные сидельцы…
Как оказалось, подполковник Седрисев так не считает. У женщин свои заморочки, и проблем с ними тоже хватает. Главное - соблюдать установленные правила и не отступать от них ни на йоту. В противном случае - бунт, беспорядки, хаос.
Итоги радуют
Чем же заняты женщины в ИК-31? Главное достояние колонии - швейный цех, в котором установлено восемь десятков швейных машин, точней, современных агрегатов, которые выполняют множество операций. Год назад цех начал функционировать, а сейчас он уже вышел на рентабельность. Да что там рентабельность: по итогам года швейное производство даст прибыль порядка четырёх миллионов рублей!
Женщины здесь работают в две смены, и если будут заказы и впредь, прибыль должна увеличиться. Начальник колонии не без гордости рассказал, что зарплата швеи достигает 12 тысяч рублей, а средний процент выполнения нормы выработки превышает 85 процентов. Всего же с момента запуска цеха произведено продукции на 23 миллиона рублей, освоен выпуск 32 видов изделий. И это - всего за год!
Зарабатывают на горьком
Следующее производство - тепличное хозяйство. Рядом со швейным цехом расположены три теплицы круглогодичного действия, покрытые поликарбонатом. Летом здесь выращивались огурцы, а недавно высадили лук. Начальник колонии рассказал, что производством лука занимается индивидуальный предприниматель, который поставляет в колонию лук и удобрения.
Обогреваются теплицы от небольшой модульной котельной, стоящей рядом. Работает котельная на дровах, которые пилят двуручной пилой сами женщины.
По планам предпринимателя, он должен получить 4-5 тонн зелёного пера к Новогодним праздникам. С колонией он намерен рассчитаться после продажи зелени, поэтому сказать, сколько заработают женщины, занятые на выращивании пера, пока невозможно. Но надежды есть…
Надо отметить, что и модульное здание для швейного производства, и оборудование, и теплицы колония получила от республики по программе «Укрепление правопорядка и общественной безопасности в Республике Коми (2012-2014 годы)». Главное же в том, что люди, находящиеся в замкнутом пространстве, получили работу. А ещё - занятость. А это в зоне дорогого стоит.
Дело в том, что занятость - это одна из главных проблем любой клони. Подполковник Седрисев рассказал, что в его колонии средняя зарплата составляет 651 рубль на человека в день. Как потом выяснилось, это самая высокая зарплата не только в УФСИН по Коми, но чуть ли не по всей стране! Это при том, что занято в колонии примерно половина людей, остальные работы не имеют. Её просто нет.
Отхожий промысел?
Между тем, ИК-31 имеет ещё несколько участков. Так, в Жешарте на фанерном заводе трудится 154 человека - там располагается колония-поселение. Среди работающих только 43 женщины, остальные - мужчины. Администрация завода отдала под жильё осужденным административное здание. Осужденные работают фактически во всех цехах, замещая, как минимум, три сотни гастарбайтеров. Средняя зарплата тех, кто работает на комбинате, 12 тысяч рублей, а это очень много по нормам колонии. Многие осужденные подрабатывают в выходные и во вторую-третью смены, таким образом, их доход гораздо больше. У одного недавно начисление превысило 34 тысячи! Это при том, что осужденные получают только оклад, районные коэффициенты им не начисляются, что весьма привлекательно для администрации завода. Контингент вообще очень удобен для гражданского начальства фанерного комбината: дисциплина соблюдается неукоснительно, зарплата минимальная, соцпакет как таковой не требуется.
Ещё один участок - подсобное хозяйство, расположенное в селе Шежам. Там работает своё подсобное хозяйство, где имеется ферма, курятник. Здесь заготавливается сено, выращивается картошка. И если хозяйство Седрисева будет и дальше успешно развиваться, в скором времени оно сможет перейти на самоокупаемость, а то и вовсе стать сверхприбыльным. А что? Рабочая сила дешёвая, нужно только, чтобы эта рабочая сила была подконтрольна и могла выполнять поставленные задачи.
Мелочи быта
А для этого нужно создать условия для проживания. То, что показали гостям из Сыктывкара, впечатляет. Третий отряд, в котором проживает порядка 100 человек, представляет собой нечто вроде идеального общежития, где женщины живут в секциях по 12-14 человек. Кровати, правда, двухъярусные, но зато чистота - идеальная!
Окна в здании самые современные, из стеклопакетов, имеется душевая комната с двумя десятками кабинок, есть биде. Но это ещё не всё: для тех, кто соблюдает все правила и ничего не нарушает, есть секция с облегченными условиями. В ней всего четыре кровати, у каждого своя тумбочка. Есть телевизор и даже клетка с хомяком.
А ещё в отряде установлено два телефона. В свободное время можно позвонить родным. Конечно, под контролем и с письменного разрешения начальства, но ведь можно же.
Если честно, впечатлило практически всё показанное. В столовой, которая также сверкала чистотой, установлен терминал, на котором можно узнать информацию о законодательстве, вакансиях рабочих мест в городах республики. Здесь же можно уточнить состояние своего личного счёта (если он имеется). С помощью терминала можно обратиться с просьбой к начальнику колонии или даже к генералу в Сыктывкаре.
В пекарне изумительно пахло свежим хлебом. Оказалось, что его только-только вытащили из печи, причём было его довольно много. Ещё бы! В колонии содержится около 600 человек, которых нужно кормить. Показали гостям и пайку, которую получает каждый сиделец, независимо то того, работает он или нет.
Колокола из труб
А ещё мы побывали в храме - он построен ещё в бытность на этом месте мужской колонии. Тогда, в 2000 году, мужчины сотворили рядом с церковкой звонницу из толстостенных труб разного диаметра и размера. Надо отдать должное тем умельцам: каждый «колокол» имеет свой голос, причём все голоса разные и очень звонкие!
Есть у церкви и свой священник: протоирей Василий, который регулярно приезжает в колонию, проводит службы и совершает обряды крещения, исповедует желающих.
Есть в колонии и собственное профтехучилище, где готовят специалистов по десяти специальностям, среди которых повар, хлебопёк, швея, закройщик, кочегар, маляр. Все профессии востребованы, поскольку колонисты обслуживают себя сами, к тому же эти рабочие профессии могут пригодиться и на воле. Как оказалось, в настоящее время обучение проходят 97 человек.
А ещё выяснилось, что 78 обитателей колонии «грызут гранит наук» за курс средней школы - занятия идут с седьмого по десятый класс. Есть тут и своя библиотека, в которой имеются даже электронные книги. Пока всего три, но это пока.
Не хлебом единым…
Что тут скажешь? В ИК-31 созданы весьма неплохие условия для проживания и труда женщин, отбывающих наказание. Не курорт, конечно, но жить можно. Только соблюдай правила и не дерзи начальству, если есть желание - даже в институте можешь учиться. Дистанционно, конечно, но можно. Правда, пока, как сказал подполковник Седрисев, желающих не находится. Всё-таки сказывается возраст сидельцев: большинству сюда попадающих уже за тридцать.
За свою уже довольно долгую работу в газете мне не раз доводилось бывать в зонах - и в начале перестройки, когда они ещё были советскими, и в глухие девяностые, когда было много недовольства в колониях, и в начале двухтысячных, когда новое руководство зон искало новые методы работы с осуждёнными. В те времена женские лагеря располагались южнее - самая северная колония находилась в Вологде. Новое устройство системы исполнения наказаний заставило создать колонию в Коми. Как уже отмечалось, с самого первого дня это делал подполковник Седрисев.
Знаете, что бросилось в глаза в этот раз? Не то, что все женщины дружно здороваются при приближении руководства, и даже не то, что вытягиваются в струнку как солдаты - это всё предписано им для неукоснительного исполнения. И даже не то, что все одеты строго по форме, что для женщин на гражданке неприемлемо в принципе.
И в пекарне, и в училище, и в теплицах, и даже в библиотеке в глазах у женщин читалась тоска. Когда мы гурьбой ввалились в швейный цех, практически все женщины прекратили работу: они рассматривали вошедших. Пристально, но как-то без задора, что ли, а именно с тоской и печалью. Мы были пришельцами из другого, недоступного им мира, и они наверняка просто вспоминали в эти секунды о своём, покинутом ими, мире. И от этих глаз было как-то не по себе…
Прямо у входа в колонию, на площади перед проходной, стоит срезанное дерево, на верху которого умостился аист. Аист этот в гнезде не один - там, видимо, несколько птенцов. Как известно, аист воспринимается у многих народов как ангел, хранитель домашнего очага, как символ постоянства и благополучия. Не знаю, что хотел сказать этой инсталляцией неизвестный художник, но мне она показалась неуместной. Вряд ли для тех, кто сегодня за высоким забором, его нынешнее место пребывания может казаться родным очагом.
А может, художник хотел сказать, что обитателей колонии где-то ждёт родной дом? Хотелось бы верить, что все обитатели ИК-31 скоро покинут своё временное жилище и найдут свой очаг.
