6 0 0
14 апреля в республиканской филармонии прошёл поэтический вечер-концерт «И всё-таки услышат голос мой». Народная артистка России Светлана Крючкова читала стихи Анны Ахматовой, долгое время не известные широкому читателю, напечатанные лишь через четверть века после её смерти. Эту программу артистка подготовила специально к юбилею Ахматовой, 125-летие которой отмечается в этом году.
Актриса вышла на сцену ровно в 18.00. В строгом чёрном платье в пол и белой шали, с решимостью в походке и голосе. Пояснила, почему концерт пройдёт без антракта. «Два отделения я не выдержу, у меня большая температура, которую ваши врачи сбили, но я всё равно неважно себя чувствую, – призналась Светлана Крючкова. – Поэтому никаких фотосъёмок, будьте деликатны», – попросила она. А далее были полтора часа высокой поэзии и уникального актёрского мастерства.
Не раз в течение вечера актриса подчёркивала, что многие строчки стихов Ахматовой были пророческими. Даже псевдоним, который она взяла по имени своего татарского предка хана Ахмата (настоящая фамилия её была Горенко) предвещал ей сложную судьбу. «Татарское, дремучее. Пришло из никуда, К любой беде липучее, Само оно — беда». Конечно же, не обошлось в концерте без любовной лирики Ахматовой, но вместо хорошо известных стихов Светлана Крючкова предпочла акцентировать внимание на некоторых личных качествах Анны Андреевны. Например, на том, что она была «самая худая женщина Петербурга», что в ней были «доброта, простота и царственность», и ей не были чужды ни юмор, ни самоирония. К слову, эти последние качества её характера помогли Ахматовой сблизиться в эвакуации в Ташкенте с актрисой Фаиной Раневской.
– Моя задача – инфицировать вас любовью к Ахматовой, и если вам захочется после концерта взять с полки её книжку, то я буду считать, что моя задача выполнена, – сказала Светлана Крючкова.
В заключение вечера прозвучал «Реквием», который Ахматова начала писать в 1935 году, когда был арестован её единственный сын Лев Гумилёв. В годы сталинских репрессий, как и другие матери, жёны, сёстры, Ахматова много часов простояла в скорбной, молчаливой очереди, что вела к петербургской тюрьме «Кресты». «Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был». «Завершена поэма только в 1940 году, а опубликована много лет спустя, после смерти автора, в 1987-м», – напомнила актриса. Закончив чтение, она, как на панихиде, произнесла: «Светлой памяти великого русского поэта Анны Андреевны Ахматовой», – и на минуту застыла в низком поклоне. Зал тоже начал аплодировать не сразу… По окончании спектакля Светлана Николаевна призналась, что два года не могла приехать в Сыктывкар, и поблагодарила главного администратора филармонии Халиду Мойсеевич «за настойчивость и терпение». В хорошем расположении духа от успешного выступления и горячего приёма (артистке подарили не менее десятка букетов; кроме того, она получила в подарок от сыктывкарских поклонников пакет белых грибов и бутылочку с бальзамом «Олам вын») Крючкова согласилась несколько минут уделить и для общения с прессой, однако фотокорреспонденту было жёстко указано: «Я сегодня плохо выгляжу. Снимать можно только вот отсюда и один раз. Что вы смеётесь? Я не шучу…».
– Светлана Николаевна, в Питере, на улице Шпалерной, не так давно установлен памятник Анне Ахматовой…
– Очень плохой, неудачный памятник, неталантливый. Он совершенно не отражает её суть. Установлен как-то тихо, никого не приглашали ни на открытие, ни на обсуждение, и почему напротив (Крестов, через Неву, а не рядом, – Л.В.), мне тоже непонятно. Почему не «здесь, где стояла я 300 часов, где для меня не открыли засов».
– А есть ли где-то хороший памятник Ахматовой?
– Не видела я. В Комарово (где она похоронена, – Л.В.) мне тоже не нравится.
– Вы знаете, что её муж искусствовед Николай Пунин отбывал срок в Инте и похоронен на кладбище в посёлке Абезь?
– Нет, не знала. Я не очень люблю его.
– Ну не люблю – и всё. Почему вы не любите одного человека и любите другого?
– Может, вы просто больше знаете о нём, расскажите…
– Просто не люблю – и всё. Мне кажется, ничего хорошего он не принёс в её жизнь. Хотя «целую кончики ваших крыльев…» – это тоже было. И вообще ситуация, которую он создал в доме, была ненормальная. (Николай Пунин так и не развёлся со своей женой, Ахматова жила в их квартире скорее в роли друга, занималась с их дочерью Ириной французским языком, – Л.В.). И потом она уже могла уехать к себе, но они просили, чтобы она не уезжала, боялись, что кого-то подселят. И отношение к ней, и его отношение к Лёвушке (сыну Ахматовой от первого брака с Николаем Гумилёвым, – Л.В.), у которого он считал куски хлеба, – этого я простить не могу.
– Да, «масло только для Иры», – говорил Пунин. И Ахматова, судя по воспоминаниям современников, его не очень любила.
– Ну мы не это будем обсуждать, кто кого любил. Это не наше дело.
– Хорошо. Тогда, может, о фильме…
– Нет, я хотела спросить о других ваших работах, не связанных с Ахматовой.
– А вот «Луну в зените» вы не видели?
– Нет, к сожалению.
– Очень плохо. Там я играла Ахматову. Кшиштоф Занусси, когда посмотрел этот фильм, сказал: «Я не вижу актрису. По экрану ходит поэт».
– Увы. Зато я видела другую вашу блестящую работу в фильме «Похороните меня за плинтусом».
– Ох, ну что об этом говорить, уже всё сказано! Актёр говорит всё в своей роли, поэт говорит всё в своих стихах, ничего пояснять не нужно.
– На концерте вы сказали вскользь, как нужно воспитывать сыновей. Не надо вмешиваться в их жизнь. И в жизнь внуков тоже?
– Не надо чужим людям лезть в чужую семью. Я вообще категорически против этого. Никто не вправе обсуждать, осуждать, у кого какие отношения. Я – Рак. Это самый интуитивный знак зодиака. Я следовала своей интуиции, зная одно – нельзя фальшивить. Надо быть такой, какая есть, и они вырастут людьми.
– После Сыктывкара куда?
– Домой! Я заболела здесь у вас.
– Вчера у нас был сильный ветер, вы, наверное, простудились?
– Да нет, ангел мой, я заразилась. Мне было плохо, у меня была высочайшая температура. Спасибо ещё раз вашим докторам, иначе я вообще бы не вышла на сцену…
– С какими режиссёрами вам довелось работать?
– Я давно не работаю ни с какими режиссёрами, я сама себе театр, сама себе сценарист и режиссёр.
– Вы знаете, много лет назад я была на спектакле БДТ «На дне», когда играли все знаменитые актёры, в том числе и вы. Но я ушла после первого акта. Это было, на мой взгляд, так академично и так скучно. Каждый актёр тянул одеяло на себя.
– Искусство – дело субъективное. Один любит то, другой – это, поэтому тут сговориться невозможно. И это не математика, здесь ничего недоказуемо. Вам не нравится, а мне нравится.
– Нет, я просто вспомнила, вы не обижайтесь, пожалуйста.
– Меня надо смотреть в театре. В первом акте у меня была маленькая роль, во втором – большая. Раз уж пришли, надо было досидеть.
– В антрепризе вы не играете?
– Нет, только в своих поэтических спектаклях. У меня их очень много.
– Вы сами выбираете стихи для них?
– Сама. Но я работаю в тесной связи со специалистами. По ахматовской программе – всегда согласую их с ахматоведами. С Цветаевой – то же самое. Сейчас делаю программу по Лермонтову, которому в этом году 200 лет, тоже общаюсь с крупнейшим лермонтоведом. Им всем уже за 80...
– В арт-кафе «Бродячая собака» в Питере выступаете?
– Да, как поэтический театр Светланы Крючковой. Каждый месяц у меня один поэт. С 3 июня Самойлова читаю.
– А по современным поэтам не хотели бы сделать программу?
– У меня есть программа «Поэтический Петербург», там современные поэты и поэты, чья судьба связана с Петербургом: Иосиф Бродский, Александр Володин, Олег Григорьев, которого мало кто помнит, но, когда я начинаю читать, то вспоминают. Он очень смешной, позитивный. Читаю Геннадия Рябова, Женю Глюк. Я рассказываю о петербургской поэзии – это интересно. Кроме того, делаю программу по Мандельштаму. В этом году 90 лет Окуджаве, по нему у меня есть программа.
– А прозу читаете?
– Актриса Ольга Кабо тоже выступает с поэтическими вечерами. Читает Ахматову.
– Вот только не надо. Мы же серьёзные люди, или как? Я только что со сцены сказала: выучить и выйти на сцену может любой, но понять и донести, открыть глаза…
– Приедете к нам ещё? Видите, был полный зал, так бывает не всегда.
– Два года Халида меня вытаскивала, но почему-то самолёты у вас летали только через Москву. Мне это тяжело. Я же уже не девочка, 64 будет.
– Прямой самолёт теперь есть, значит, можно надеяться, что мы ещё вас увидим.
– Ну почему нет? Публика замечательная, приглашайте.
Светлана Крючкова – выпускница школы-студии МХАТ, начинала свою театральную карьеру в МХТ имени Чехова. Затем переехала в Ленинград и долгие годы была одной из ведущих актрис БДТ. Всеобщую известность и признание получила в 1973 году, исполнив роль Нелли Леднёвой в фильме «Большая перемена». Её задушевную песню «Мы выбираем, нас выбирают…» распевала тогда вся страна. Затем были мадам Ку-Ку («Безымянная звезда»), Нина («Родня»), Наталья («Старший сын»), Екатерина II («Царская охота»), Агафья Тихоновна («Женитьба»), жена генсека Виктория Петровна («Брежнев»)...
