По моему глубокому убеждению, поднимать пенсионный возраст сейчас - преступно. Но как при этом избежать коллапса финансовой системы? Есть ли выход?
Чуть ниже - интересная и весьма толковая статья о том, что Россия - страна молодых пенсионеров. Рекомендую прочесть. А я сразу изложу то, что считаю нужным сделать для решения проблем с пенсионными выплатами:
1. Сократить ощутимо количество досрочных пенсий, у госслужащих и бюджетников убрать их вообще.
2. Сократить ощутимо расходы Пенсионного фонда на ведение дел (перестать строить роскошные здания на самых лакомых местах в центре городов, сократить штаты через передачу функций сбора в Налоговую службу);
3. Увеличить сборы через их уменьшение в расчете на одного человека, но расширив базу за счет развития малого бизнеса и выведения из тени огромного количества предприятий и организаций;
Я убежден, что пенсия в России должна быть такой, чтобы на нее можно было комфортно жить, путешествовать, заниматься здоровьем и еще и детям помогать!
А теперь статья, о которой говорил выше:
Страна молодых пенсионеров. Почему их так много?
Россия стремительно стареет. Среднему гражданину теперь 40, еще в 1990-х он был моложе на несколько лет. За последние 35 лет население в стране увеличилось примерно на 5%, а количество пенсионеров – на невероятные 75% (с 27,4 млн в 1981 году до 41,4 млн в 2015-м). В Институте социального анализа и прогнозирования считают, что к 2030 году, то есть менее чем через пятнадцать лет, число россиян, за которых работодатели делают пенсионные отчисления (22% от зарплаты), сравняется с числом получателей пенсий.
Что делают власти? Продлевают мораторий на формирование накопительной пенсии и предлагают (а, вероятно, уже решили) повышать пенсионный возраст. Чего правительство не делает, так это не решается отказаться от обременительной и советской по духу системы льготных пенсий. Разберемся – почему.
Что такое досрочная пенсия?
Имеется в виду трудовая пенсия по старости, назначаемая в льготном порядке человеку, не достигшему общего пенсионного возраста, – в России это 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Как правило, льготники начинают получать пенсию на 5–10 лет раньше.
Сколько в России досрочников?
Пугающе много. На Гайдаровском форуме, проходившем в середине января, министр труда и соцзащиты Максим Топилин с тревогой в голосе говорил об 11 млн, или четверти от общего количества пенсионеров в стране. Есть и более тяжелые оценки – 30%.
Кто имеет право на досрочную пенсию в России?
Обширный контингент. По закону на трудовую пенсию раньше срока может рассчитывать 21 базовая категория граждан. Все эти категории, в свою очередь, распадаются на бесконечные множества подкатегорий, охватывающих педагогов, врачей, летчиков, докеров, рыбаков, водителей, тюремщиков, шахтеров, тружеников села и Крайнего Севера, работников сцены, военных, сотрудников спецслужб и т.д. Глава Пенсионного фонда России (ПФР) Антон Дроздов называет Россию «чуть ли не единственной страной, где такой широкий спектр льготников по стажу, треть пенсионеров начинают получать пенсии досрочно».
В этом Россия похожа на Грецию. «В настоящее время в результате попыток выяснить природу щедрых пенсий обнаружилось, что более шестисот профессий в Греции каким-то образом попали в категорию тяжелых: парикмахеры, дикторы на радио, официанты, музыканты и т.д.», – писал Майкл Льюис в книге «Бумеранг», посвященной тому, как разные нации распорядились свалившимся на них избытком денег в 2000-е.
В России история осложняется тем, что государство, провозгласившее капитализм, пытается примирить с ним позднесоветские представления о социальной справедливости.
В итоге привилегированным пенсионерам в бою приходится доказывать свои права. Конфликты с чиновниками управлений ПФР и суды – постоянное дело. Баталии ведут педагоги, требующие, чтобы им засчитали в стаж отпуска (в РФ учительский отпуск составляет 56 дней, что, к слову, в полтора-два раза больше, чем в Европе) и даже работу пионервожатыми. Например, чтобы подтвердить право ветерана театра на досрочную пенсию, Вологодскому областному суду пришлось ворошить законы РСФСР, поднимать приказ Минздравсоцразвития «Об утверждении профессиональных квалификационных групп должностей работников культуры, искусства и кинематографии» и странное постановление Минтруда «Об установлении тождества наименования должности “Артист театра кукол” наименованию должности “Артист-кукловод в театре кукол”».
Как пенсионные льготы влияют на экономику?
Удручающе. Льготные пенсии, особенно в таких масштабах, как в России, не просто истощают пенсионный фонд государства (и перекладывают проблемы его дефицита на будущие поколения пенсионеров). Они привносят ложные стимулы на рынок труда и в целом работают против рыночных сил, бесконечно подогревая иждивенческие настроения в обществе, считают Асгар Заиди и Эдвард Уайтхаус, авторы исследования «Следует ли пенсионной системе признавать “опасную и тяжелую” работу».
Раздача досрочных пенсий представителям низкооплачиваемых профессий – понятный элемент государственной мотивации, но на длинной дистанции от него больше вреда, чем пользы, полагают эксперты. Уровень зарплат непостоянен, он может разительно меняться в течение профессиональной жизни льготника. Перспектива ранней пенсии в России была одним из аргументов в пользу продолжения военной службы в 1990-е: зарплаты кадрового состава были ничтожными. Но 15 лет спустя от прежней нищеты не осталось и следа: средний уровень довольствия военнослужащих по итогам 2014 года – 62,1 тысячи рублей в месяц – в два с лишним раза превышал среднюю зарплату по стране. Похожая история с учителями. Сравнительно высокая зарплата в сочетании с досрочной пенсией искусственно ставит отдельные группы населения выше рынка. Заиди и Уайтхаус пишут о «двойной выгоде, оплаченной из общественного кошелька», или «общего котла», выражаясь словами главы ПФР Дроздова.
Ко всему прочему занятость, которую поддерживают льготы, консервирует архаичность индустриальных и организационных технологий и целых секторов экономики – ради получения досрочной пенсии люди продолжают держаться за непривлекательную с точки зрения рынка труда работу (например, связанную с вредом для здоровья). Система мешает развивать более безопасные, то есть продлевающие жизнь работнику, и современные рабочие места. Все это тормозит экономический рост.
Что российские власти будут делать с досрочниками?
Это до сих пор остается загадкой. Резкое падение доходов бюджета на фоне обвала нефтяных цен как будто не оставляет правительству выбора – от досрочных пенсий нужно избавляться. Но есть проблемы.
Первая: лишение льгот миллионов нынешних пенсионеров чревато куда большими неприятностями для режима, чем замораживание накоплений будущих – в политике насущные потребности обычно предпочтительнее.
Вторая: для реформы недостаточно одной только воли, требуется время. Процесс демонтажа системы досрочных пенсий, по-видимому, следовало начинать лет пятнадцать назад. Примерно тогда по инициативе Михаила Дмитриева, в то время первого заместителя министра экономического развития и торговли, эксперт TACIS и участник правительственной рабочей группы Рэчел Стотт подготовил отчет, в котором изучил механику пенсионных реформ Польши, Италии и Швеции. Досрочники, по его мнению, – печальное наследие плановой экономики в странах бывшего соцлагеря. В остальном – сумма опрометчивых решений популистских правительств (поэтому, в частности, проблема характерна для Италии или той же Греции, но незнакома Швеции).
«Глобальная тенденция заключается в отходе от отдельных систем, предназначенных для работающих в неблагоприятных условиях лиц, – отмечал Скотт. – <…> Но продолжительность перехода от предыдущих решений обычно составляет годы».
Не стоит и говорить, что обстоятельные рекомендации, которые эксперт дал российскому правительству в 2002 году, легли под сукно, как только начала дорожать нефть. Задуманную тогда пенсионную реформу спустили на тормозах. «Нужно прийти к народу и сказать: уважаемые граждане, реформа 2002 года полностью провалилась», – обращалась к правительству в конце 2013 года зампред Комитета Госдумы РФ по бюджету и налогам Оксана Дмитриева.
Третья: отказ от досрочных пенсий не вызовет энтузиазма ни у льготных категорий работников, ни у работодателей. Им выгодно отправлять сотрудника на пенсию раньше срока (возможно, даже не увольняя) и не платить за него взносы – перекладывая нагрузку с фонда оплаты труда на ПФР, то есть на других работодателей, продолжающих делать такие отчисления. Им также выгодно, чтобы росло число видов деятельности, попадающих под льготы; российские работодатели, писал Рэчел Стотт, постоянно стремятся расширить рамки определений работы «во вредных условиях». Злоупотребления – органическая часть этой системы, и многие привыкли к преимуществам, которые она дает.
Но, должно быть, не все так безнадежно. Универсальным решением проблемы с точки зрения российского правительства могло бы стать – и, скорее всего, станет – повышение пенсионного возраста. Вспомним о вялой динамике роста продолжительности жизни среднего пенсионера. Согласно исследованию, результаты которого в прошлом году опубликовал влиятельный медицинский журнал The Lancet, Россия по ожидаемой продолжительности жизни среди аутсайдеров – между Ираком и КНДР (108-е место среди 188 стран): с 1990 по 2013 год этот срок увеличился на 1,7 года, в то время как в среднем на планете – на 6,2 года.
Средний российский мужчина, по более свежим оценкам ЦРУ, предположительно проживет до 64,7 года (средняя российская женщина – на 12 лет дольше). Повышение пенсионного возраста до 65 лет решает значительную часть проблемы. В этом случае высвобождаются триллионы средств Российского пенсионного фонда. Их можно замораживать, растрачивать и… направлять на выплату обязательств перед льготными пенсионерами, которых со временем вполне может стать даже больше, а сами они – моложе.
https://slon.ru/posts/63101
