Чайка

«Юмор этой пьесы — в тотальном, чудовищном несовпадении. Кроме невольного вреда никто ничего здесь никому не приносит. Всем персонажам я сострадаю. Все хотели как лучше. А чайка... Это ведь хищная птица; не очень красивая, особенно в полете; еще и падалью питается...» (режиссер Анатолий Праудин).

«К „Чайке“ Праудина прежде всего напрашивается резюме „интересно“. Здесь очень много найдено и хорошо освежает затертый до дыр текст — это тот случай, когда после премьеры хочется пересказывать и пересказывать мизансцены. Как, например, Нина и Тригорин прощаются через толщу сцены: она внизу, он сверху, припал к полу. Как стремительно бегают в первых актах Треплев и Заречная — пока не представляют, что можно жить в другом ритме...» (Ксения Аитова, «Волжская коммуна»).

«К концу спектакля появляется ощущение, что все персонажи — немножко чайки. Например, Полина Андреевна и ее дочь Маша, получившая словно в наследство несчастную судьбу матери,  — обе кричат как обезумевшие раненые птицы. Персонажи спектакля вообще часто бьются в истерике и шумят словно стая встревоженных чаек...» (Маргарита Прасковьина, «Самарская газета»).