Один из информаторов ученых – жительница Зимовниковского района Зинаида Петровна Еременко
Дон издавна славился многообразием культур, наречий и обычаев. Татьяна Власкина, старший научный сотрудник лаборатории филологии ИСЭГИ ЮНЦ РАН, заведующая музеем ЮНЦ РАН, преподаватель кафедры общего и сравнительного языкознания ЮФУ, давно занимается изучением «домашнего мира» обычного человека именно с точки зрения симбиоза культур. Участвовала наша героиня в экспедициях по сбору материалов по традиционной культуре, языку и устной истории. За последние семь лет подобных экспедиций ЮНЦ РАН состоялось более 20. Дошел черед и до Зимовниковского района.
Но это я узнал из Интернета…
В первый раз ростовские диалектологи-этнолингвисты работали в Зимовниках в 2000 году, еще под эгидой РГУ. В 2014 году было решено продолжить сбор полевого материала и попытаться проверить наблюдения, сделанные почти полтора десятка лет назад, посмотреть на некоторые явления в динамике.
Последние исследования подтвердили тот факт, что народная культура Зимовниковского района представляет собой сочетание русских и украинских крестьянских традиций, что, однако, не мешает бурному развитию в здешних местах движения за возрождение казачества. Кстати, это лишний раз указывает на ведущее значение информационного поля в возникновении современных казачьих сообществ: СМИ играют подчас в этом деле гораздо более заметную роль, чем культурная преемственность и исторические связи.
Культурно-исторический феномен, сотканный из целого ряда стереотипных представлений о казачестве, оказался подходящим ответом на актуальные общественные поиски идеологии и культуры, которые позволили бы придать некий положительный вектор развитию южнороссийских территорий.
Распространению «казачьих» организаций от школьных кружков и фольклорных ансамблей до полувоенных формирований способствовал и административный ресурс. Однако с самого начала процесс реанимации (воссоздания) казачества оказался в фокусе пристального общественного внимания и вызывал особенно острую критику в местах, где до 1917 года представители войскового сословия были в большинстве. Как выяснилось, там, где нет старых «шрамов и корней», «возрождать казачество» проще. Поэтому своеобразное звучание казачьей темы в постсоветском культурном развитии Зимовниковского района — явление не случайное. То же самое можно наблюдать и в Миллеровском, и в Тарасовском, и в Азовском районах.
С трогательной прямолинейностью в рассказах современных казаков о своих традициях звучит порой утверждение: «так делали деды и прадеды наши, но это все я узнал из Интернета». Так что анализ происходящего сейчас в казачьей культуре просто необходим. Безо всякой иронии, следует понимать, в чем состоит особенность нынешнего периода развития этой традиции. Она существует, прежде всего, в масс-медийных, сценических и образовательных пространствах, а вовсе не на полях сражений, степных зимовниках или в старинных донских куренях.
Получается, что сама история поставила некий опыт, когда целый комплекс региональной культуры стал развиваться в отрыве от естественных исторических корней и социально-экономических оснований по совершенно новым и до конца еще не изученным законам. Причем, считает Татьяна Юрьевна, констатация данного факта вовсе не должна умалять заслуги или обижать тех людей, которые занимаются формированием и распространением казачьего бренда. Со временем все очевиднее становится, как велик их вклад в воспитание и образование поколений, подрастающих после советской власти. Хотя зачастую казачьим называется то, что давно уже считается общечеловеческим: ощущение Родины, патриотические чувства и так далее.
Плюс война
Сегодня на культурный облик Зимовниковского района более всего влияют три компонента: один из них, безусловно, казачий, другой — восстановление церквей, а точнее, православных приходов, третий компонент связан с тем, что здесь пролегала дорога на Сталинград.
Местное население хранит память о подвигах Красной армии, о зверствах фашистов, о героях партизанского движения и непростых буднях прифронтовой полосы. И все эти сюжеты, входящее в орбиту сталинградской темы, до сих пор мощно представлены в устной истории района. Но, с другой стороны, активный «военный» компонент заметно потеснил в жизни и памяти зимовниковцев многие другие составляющие региональной традиции — семейно-бытовую обрядность, классический песенный, прозаический и игровой фольклор. С большим трудом удается находить приметы старого традиционного быта. И это очень похоже на ситуацию с Миус-фронтом.
Война вымела не только многие донские казачьи традиции (что не удивительно, если вспомнить, как мало Зимовники были связаны с казачеством), но и украинские, и традиции переселенцев из русских крестьянских губерний. То есть в целом оказала разрушительное воздействие на весь корпус народной культуры, но кое-что все-таки осталось. К примеру, традиционная свадьба с обилием украинских компонентов. Но район заселялся в свое время выходцами из разных областей современной Украины, в каждой из которых существовали этнографические и языковые особенности. На новой родине возникла оригинальная мозаика из элементов разного происхождения. Ее изучение не только любопытно, но и научно значимо, тем более что подобное характерно для переселенческих культур вообще, а результаты взаимодействия областных вариантов русской и украинской традиции можно обнаружить в любом районе Дона, и везде они будут в чем-то различаться.
— И смотрите, как интересно получается, — обращает внимание Татьяна Юрьевна, — часть украинского культурного массива зимовниковцы считают «настоящим казачьим». Например, настоящий казачий сундук в Зимовниках должен называться не иначе как украинским словом «скрыня».
И примешь ты смерть от коня своего!..
Из украинских элементов можно назвать свадебный «плач по невесте», что для казаков не характерно. Каравай на зимовниковской свадьбе — это классический украинский каравай с «гильцом» — палочками, обвитыми тестом и украшенными бумажными цветами.
Найден там и западноукраинский сюжет о предсказании судьбы. Собственно, у всех славянских народов известно поверье о том, что будущее может узнать повивальная бабка. На Дону довольно часто встречаются суеверные рассказы о том, как в момент рождения бабка видит, какой будет смерть новорожденного. Относились к таким сюжетам очень серьезно, верили, что увиденное обязательно сбудется. Известна история: казаку при рождении предсказали быть убитым лошадью, так его даже в кавалерию не пускали. А убила его упавшая вывеска трактира, на которой была нарисована… голова лошади!
Разница между региональными вариациями рассказов о судьбе и повитухе в деталях. Например, для донской казачьей традиции характерны «самостоятельные» повитухи, которые действуют по собственному почину и сами же объясняют непосвященным символический смысл того, что им удалось увидеть. Напротив, для украинцев северо-западных областей важно было, что повитуха лишь выразитель воли высших сил, своего рода «божий инструмент». Рассказ как раз о такой повитухе и удалось записать в Зимовниковском районе, это, конечно, тоже «привет» от переселенцев.
В районе сохранилось ношение кутьи по родственникам в канун Рождества — обычай, играющий роль культурного маркера в отношениях между донскими казаками и украинскими крестьянами. Бытование различных вариантов праздничных обходов домов, с соответствующими песнями, в масках, тоже говорит об украинском влиянии. Носители этих традиций говорят, мол, мы не украинцы или казаки, мы хохлы — и сами по себе.
Влияние степи
Есть в районе и степной компонент, который нарастает к востоку. Восточные славяне пришли сюда поздно, это была вторая половина ХIХ века. Здесь они оказались в непривычных условиях солончаковой полупустыни. Им пришлось менять свои привычки, в частности, отказываться от земледелия и заниматься скотоводством. Выживанию переселенцы учились у калмыков — укрываться от суховеев и снежных бурь, строить землянки, находить водные источники и устраивать колодцы, пользоваться соленой водой и местными дикорастущими растениями. После 1943 года, то есть после депортации, калмыцкое культурное присутствие стало сходить на нет.
Но если познакомиться с местными кулинарными пристрастиями, с домашней утварью, с устройством жилищ и помещений для скота, во всем можно заметить признаки заимствования. Это сказывается, прежде всего, в доминировании мясной пищи над растительной, что характерно для кочевников-скотоводов. Калмыцкие блюда стали не только ежедневной пищей, но и частью кухни обрядовой. Если в первый день свадьбы здесь подают лапшу, то на второй — шулюм. В быт вошли примитивные, но действенные принципы сохранения продуктов: сушеное мясо, сухой сыр, сухое молоко — привычные компоненты жизни местных жителей.
— Занимаясь подобными исследованиями, — подводит итог рассказу Татьяна Власкина, — мы видим, что в ходе вторичных и даже третичных переселений, которые характерны для формирования населения Дона, происходило нечто намного более интересное, чем «механическое» смешение культур, ведущее к нивелировке различий, упрощению и потере «национального лица». Каждый раз благодаря неповторимому сочетанию разных факторов на каждой конкретной локальной территории возникает новая культура. И если у нее есть возможность утвердиться и прожить хотя бы век, можно сказать, что это самобытный этнографический вариант национальной культуры, которая по отношению к базовой ничуть не менее, а иногда и более интересна. В локальных вариантах традиции находит отражение все пережитое новой общностью: проблемы природно-хозяйственной адаптации, коллизии межэтнических и социальных отношений, исторические потрясения. В конечном счете, изучая локальные культуры с довольно короткой историей, многократно убеждаешься в способности человека меняться и приспосабливаться к самым сложным обстоятельствам.
В ходе исследований экспедиция получила большую помощь от администрации и работников различных учреждений культуры Зимовниковского района. Сложилась группа волонтеров, которая захотела продолжить сбор полевых материалов по традиционной культуре региона. Стоит подчеркнуть, в планах — не ограничиваться изучением восточных славян и начать развивать тюркское направление. Оно очень важно для Дона, но до сих пор практически не освоено. А в районе проживает одна из старейших на Дону казахских диаспор, которая возникла еще в ХIХ веке. Дон действительно многонационален, и без понимания культуры тюрков невозможно разобраться, в том числе, и с восточными славянами.
