Ненужные дети

Голодные сироты не стучали ложками и ничего не просили, они мужественно ждали.

В Донбассе тяжело всем. Слова «гуманитарная катастрофа» от частого повторения потеряли свою остроту, хотя за ними кроются чьи-то сломанные судьбы и преждевременно оборванные жизни. Слишком привычными стали репортажи о нищих пенсионерах, раненых детях, самоотверженных бойцах. Большинство из нас живут в семьях, где сообща легче одолеть беду. Но есть категории абсолютно одиноких и беззащитных людей, и помочь им совсем некому.

Дети бывают долгожданные, любимые, взлелеянные, окруженные вниманием и порой чрезмерной заботой. А бывают брошенные, оказавшиеся лишними на чужом празднике жизни. Это сироты, лишенные опеки и заботы, оставленные в роддомах, найденные в мусоропроводах, отобранные у «родителей», пропивших свой человеческий облик и превратившихся в животную биомассу. «Государственные» дети до 9-го класса воспитываются интернатах, где они получают кров, питание и обучение. Но никто не учит их жить, заботиться о себе, создавать семьи. Когда в Донбассе случилась война, их снова предали и списали со счетов. Государство Украина прекратила финансирование. Нет зарплаты воспитателям. Нет стипендии и питания. Есть голод. Голод — это когда сидишь без ужина, без завтрака, без обеда. Никто не предложит бутерброд. Никто не даст печенье, не заварит чай.

О судьбе государственных детей мы поговорили с теми, чья профессиональная обязанность — заботиться именно о них. Ирина Строкова — завуч по воспитательной работе Донецкого высшего профессионального училища строительных технологий. Это учебное заведение, построенное по стандартам СССР, имеет общежитие, столовую и в мирное время набирало на обучение каждый год около 40 сирот. Все они учились и жили в общежитии, питались в столовой, получали стипендии и социальные выплаты. На все летние каникулы их отправляли в оздоровительные лагеря. Сироты были на полном государственном обеспечении. В один прекрасный день это обеспечение прекратилось.

—​ Когда вы первый раз испытали настоящие трудности?

— Летом 2014 года, корда закончилось финансирование. Мастера, повара, да и директор уехали. Столовая закрылась. В летний лагерь удалось только отправить только 10 детей. Назад они к нам не вернулись — остались на Украине. В общежитии оставалось 28 человек. Они не стучали ложками, не требовали, не просили. Они мужественно ждали. Вы знаете, ни одной кражи наши дети не совершили, они, наоборот, как-то сплотились, сблизились. Меньше стали дерзить, стали более домашними, если можно так сказать.

Так вот, приходя утром на работу, я спрашивала: «Что вы сегодня завтракали? — Ничего.  А вчера что ужинали? — Ничего. — А вчера что обедали? — Ничего». Где им взять еду? Приготовить — не из чего. Купить они не могут — денег нет. Украсть нельзя, а где они возьмут? Они же сироты на «полном госе». Дети заметно похудели и до того стали грустными, что невозможно было смотреть им в глаза. Было невыносимо стыдно за страну и государство, которое развязало войну и оставило детей голодными. Некоторое время мы, оставшиеся мастера, работники общежития, сторожа приносили чай, печенье, бутерброды, блинчики делали. Но их 28, а нас — человек семь, остальные уехали из Донецка. Каждый из нас должен был кормить три раза в день по четыре ребенка. Ну два-три дня еще сможете, а дальше что?

—​ Вас охватила паника?

Фото: Александр Ермоченко / EPA / ТАСС

— Некогда было паниковать. Мы обзванивали все службы, к которым обращались ранее. Государственные службы прекратили работу и выехали из зоны так называемой АТО. Раньше нам помогали благотворительные фонды, а теперь все отвечали одинаково, мы вам поможем, только вы должны быть на Украине. А как мы попадем на Украину? По всей линии фронта – страшные бои. Я звонила в фонд «Поможем» Ахметова, там сказали — предоставьте список, а мы решим… А когда вы решите? Вы сегодня на обед идете? А они нет. Вы думаете, что приготовить на ужин? А им остается только нарисовать. Дни шли, а помощи не было. И однажды к нашему общежитию подъехал старенький автомобиль, на котором было написано «Новороссия». Из него вышел приятный молодой человек и спросил, нет ли здесь нуждающихся в продуктах. Представьте себе, он просто объезжал поселок и искал, кому нужна помощь. Это был Юрий Леонов. Мы спрашиваем: кто вы и почему раздаете продукты просто так. Он открыл багажник, в нем были крупы, картошка, лук, масло, мука, сахар, чай... На всех ящиках, на пакетах было написано «Новороссия». И все, больше мы о нем ничего не знаем. Просто Новороссия.

И мы некоторое время зажили. Столовая была закрыта, но мы раздобыли печку, дети сами готовили, убирали, установили дежурство.

—​ Насколько хватило этих продуктов?

— Примерно до сентября. Но финансирования не было ни в сентябре, ни в ноябре. У нас снова наступил голод. Мы снова звонили, обращались в министерства, писали письма, кормить детей было нечем. И нам снова помогли люди. К нам приехала семья: Сергей Николаевич и Светлана Леонидовна. У них машина такая интересная «москвич-пирожок». Когда они приехали к нам, этот пирожок был полностью забит продуктами. Мы спрашиваем: «Почему вы хотите отдать эти продукты нам? А Светлана говорит: у меня в Новосибирске родная сестра. Там все люди за нас в Донецке очень переживают. Они целый месяц чуть ли не всем Новосибирском собирали деньги и решили тратить эти деньги на продукты и помогать сиротам, ополченцам, раненым, одиноким старикам». Так мы снова получили продукты от неравнодушных чужих людей. На этой помощи мы протянули до того времени, пока фонд «Поможем» наладил раздачу гуманитарной помощи.

—​ Как вы сейчас справляетесь?

— Ну, сейчас нам значительно легче жить. Наши дети получают помощь от фонда и находятся на финансировании министерства образования ДНР. В марте 2015 года дети получили пенсии первый раз с июля 2014 года. Восемь месяцев они были полностью на голодном пайке. Как они выжили? Только благодаря человеческому милосердию и состраданию. Только потому, что нашлись люди, которым не все равно. Которые не пожалели оторвать от себя и отдать другому.

—​ Вы поддерживаете связь с этими людьми?

— Да, мы потом их разыскивали. Приглашали на наши мероприятия. Они приходили в гости к нам на Масленицу, дети разработали сами дизайн оригинальной грамоты, вручали им, благодарили. Они пели под гитару. Потом только мы узнали, что Юрий Владимирович — депутат. Он очень скромный человек, даже стеснялся с нами фотографироваться и не захотел на нашем концерте сидеть на почетном месте — сел просто в зале.

Иногда я думаю, как же четко проявляются люди в беде. Пока был мир и привычный порядок, мы не подозревали, что окружающие нас коллеги, друзья, да и родственники могут оказаться с гнильцой, могут крысятничать или отгородить себя стеной от чужого горя. И наоборот — совершенно незнакомые люди проявляли благородство, щедрость и доброту.

Наши сироты тоже очень изменились. Они не просто стали взрослее, они увидели пример, на который следует равняться. Мальчишки, сироты наши, оболтусы, были раньше хамовитые и наглые, а теперь трое ушли в ополчение. Стали совсем другими людьми. Приходили к нам в гости. Так это и не мальчишки уже, а настоящие мужчины. Стройные, подтянутые. У них даже выражение лица другое, взгляд совершенно изменился. Они почувствовали свою значимость и необходимость людям и Донбассу. Вот так война поставила свою пробу на человеческой личности и характере.

С приложением «Русская планета» — читать удобнее!