Власти непризнанной Донецкой народной республики вручили семьям погибших ополченцев крупные компенсации — по 800 тысяч гривен на семью. Но воевали эти люди вовсе не за деньги.
Валерий Мельников |
Власти непризнанной Донецкой народной республики вручили семьям погибших ополченцев крупные компенсации — по 800 тысяч гривен на семью. Но воевали эти люди вовсе не за деньги: местные мужики не могли оставаться в стороне и пошли защищать свою землю от тех, кого считают оккупантами и захватчиками.
Подробнее о них корреспонденту РИА Новости рассказали семьи погибших участников ополчения.
Компенсации вручали в пакетах
Вице-премьер ДНР по вопросам экономики Андрей Пургин в здании правительства республики (бывшая областная госадминистрация) вручил компенсации семьям пяти погибших в последние дни ополченцам. Компенсации большие — по 800 тысяч гривен (2,7 миллиона рублей), как предусмотрено законом ДНР.
Пургин вручал компенсации в больших пакетах, наличными — в республике опасаются, что счета для безналичных расчетов будут заблокированы Киевом. Бюджет ДНР вообще, по словам Пургина, формируется из наличных платежей.
Одна из тех, кто пришел за компенсациями — пенсионерка Лидия Касьянова из Донецка. Третьего июня в Славянске погиб ее сын Алексей… Еще совсем молодой: 28 июля ему исполнилось бы 39 лет.
"Такой был патриот Донбасса. Он пошел нашу землю защищать. Мы (остальные родственники) тоже их поддерживаем (ополчение)", — рассказала мать.
По рассказам Лидии Павловны, ее сын был простым рабочим. "Он наш, местный. Вся наша семья местная. Родился в Донецке. Тут же и прожил всю жизнь. Когда-то он учился на автослесаря, служил в армии. Работал в разных местах, то на стройке, то окна делал", — рассказывает Касьянова о сыне.
В конце апреля Алексей ушел из дома — сразу сказал, что воевать против захватчиков. А 6 июня его матери позвонили ополченцы, рассказали, что парень погиб в Славянске. Там его и похоронили — сейчас Касьянова собирается потратить часть денег, чтобы найти и вывезти его останки и перехоронить в Донецке.
"Я, конечно, и жалею его, и, не знаю, как сказать. Горжусь. Это был его долг", — утверждает она. У Алексея осталось двое детей — 14-летний Ваня и Маша на два года младше.
"Не выдержал на все это смотреть"
В Славянске, где были наиболее кровопролитные бои между ополчением и силовиками, погиб и Андрей из Авдеевки — еще один ополченец, чьи родственники получили компенсации от властей.
"Ему было 42 года. Повоевать успел всего неделю. Мы даже не знали, что он в ополчении", — рассказывает его сестра Ирина. По ее словам, накануне Андрей позвонил родне и предупредил, что нашел некую новую работу.
"Уеду на неделю", — сказал тогда он. Так и получилось — через неделю, в начале июня, когда Андрей стоял на блокпосту в деревне Семеновка, рядом разорвался фугас. Сослуживцы Андрея рассказали потом, что осколок попал ему в голову.
"Блокпост Нацгвардии не дал вывезти его тело", — утверждает Ирина. Как и Алексея Касьянова, Андрея похоронили в Славянске. Сейчас родня надеется найти его могилу.
"С нами он свое решение не обсуждал, да мы бы и не отпустили, — рассказывает его жена. — Думаю, он не выдержал смотреть на все это: как бомбят наши города, как гибнут мирные жители, как проводят чистки. Наверное, ему захотелось нас защитить. Не смог остаться в стороне. Отступать в любом случае нельзя. Они (силовики) хотят каток сюда пригнать и нас всех закатать".
И хотя Андрей для спокойствия родственников назвал это "работой", денег за это ему никто не обещал.
У него осталось двое детей — сын 13 лет, который теперь гордится отцом-героем, и взрослая 22-летняя дочь. Компенсацию родственники Андрея рассчитывают потратить на обустройство дочери.
"Правительство России выделило молодежи с Донбасса 1,5 тысячи мест в вузах. Может быть, отправим дочку учиться. И отсюда подальше. Что будет тут в ближайшие месяцы, никто не знает", — говорит семья Андрея.
Смерть на святом месте
Тридцатитрехлетний Максим погиб совсем недавно, всего за несколько дней до нашей встречи с его родственниками. Возможно, именно поэтому его близкие переживали больше всех — с журналистами они общались сквозь слезы.
Максим из Донецка погиб на кургане Саур-Могила на востоке области. Это святое для каждого жителя Донбасса место и самая высокая точка на Донбассе, 278 метров. Когда-то про него слагали легенды, что это курган над могилой мифического царя скифов Саура, полный сокровищ.
В годы Великой Отечественной Саур-Могила стала местом кровопролитнейших боев между Красной армией и фашистами — ее высота позволяет обстреливать Донбасс вплоть до Азовского моря. Сейчас высоту украшает монумент, куда в мирное время местные жители приезжали поклониться памяти павших — сами донбассовцы любят сравнивать Саур-Могилу с Мамаевым Курганом Волгограда.
Десятилетия прошли, а на Саур-Могиле вновь звучат выстрелы и рвутся снаряды. Теперь курган контролируют ополченцы, которые обстреливают Нацгвардию и армию. Их позиции установлены прямо у подножия легендарного монумента. Ополченцы используют даже дедовские блиндажи, которые с недавних пор перестали быть просто музейным экспонатом, больше пригодным для детской беготни.
Силовики отвечают артиллерийским огнем, снаряды попадают даже по самому монументу. Один из таких снарядов убил и Максима.
За компенсацией пришли его жена и мать. "Он был простой парень, стекольщиком работал. Он служил в армии и, наверное, считал нужным долгом взять оружие и пойти в ополчение", — рассказывают женщины.
"У него было развито чувство долга. Если не он и не такие, как он, то кто еще? Из России чеченцев ждать? Главное, чтоб не напрасна была его смерть", — рассуждает его вдова.
