Биржевой аналитик о крахе экономики сырьевой колонии, смене политического режима, о том, что модель Советского Союза никуда не делась.
«Эспрессо» приглашает познакомиться с беседой экономического обозревателя Олега Гладунова и управляющего активами, биржевого аналитика Степана Демуры.
Олег Гладунов: — Год назад вы прогнозировали, что процветание России как сырьевой колонии закончится в течение года. Сегодня февраль 2015-го, ваш прогноз сбылся. Начнем с того, что первое: в чем разница? Сырьевых экономик в мире много, среди них есть немало богатых, как Арабские Эмираты.
Степан Демура: — У нас не сырьевая экономика, у нас экономика сырьевой колонии. В чем разница? Есть такой показатель очень интересный, как же он по-научному называется? Вот любитель я, не слетает с языка. Грубо говоря, что он показывает? Он показывает количество долларов добавленной стоимости, которое экономика производит на один доллар сырья. Этот показатель примерно 10 по Евросоюзу, в США, по-моему, 12-13, в сырьевых экономиках, таких как Канада, Австралия, те же норвежцы, этот показатель в районе 6-7. У нас он, по оценкам разных экономистов, от полутора до двух, т.е. на один доллар добытого сырья мы производим добавленной стоимости меньше, чем на два доллара. Все, что наша экономика производит — это то, что мы экспортируем сырьем. Хороший пример, очень показательный — это гордость российского авиапрома Sukhoi Superjet. В деталях по номенклатуре там 50% иностранных комплектующих, а в стоимостном выражении — 90. Из нашего отечественного там только металл. Вот вам пример сырьевой колонии. Это большая разница с сырьевой экономикой.
«Распад империи»
И то, что происходит сейчас на самом деле, происходит стандартная фишка, что все те отрасли промышленности, которые остались в наследие от совка и которые сейчас не востребованы в сырьевой колонии, они отмирают. Все, что не связано с обслуживанием трубы и скважины или карьера, оно нерентабельно в силу проводимой правительством политики, и просто отмирает вместе с людьми, занятыми в этих отраслях. Естественный процесс. Чтобы вам легче было представить, почитайте о какой-нибудь сырьевой колонии в Африке. Что там? Там одна большая дырка-карьер, где добывают алмазы, какая-то элита на белых, а не черных «Мерседесах», и нищее население. Вот пример. Посмотрите вокруг.
Олег Гладунов: — Приблизительно то же самое нам в будущем грозит.
Степан Демура: — Нам просто осталось некоторое наследство, которое мы уже проели за счет амортизации, потому что у нас доля капитальных инвестиций ВВП меньше 19%. Мы проедаем все, что нам досталось, и не восполняем амортизируемое оборудование и капитал. Вот все, проели — больше ничего нет.
Олег Гладунов: — Еще эти санкции показали, что у нас не осталось и того, что было в Советском Союзе.
Степан Демура: — Разумеется, сколько лет прошло. Простой пример из бухгалтерии. В зависимости от региона, амортизация составляет от 2 до 4% в год. За последние четверть века в инфраструктуру капитальные вложения практически не осуществлялись в необходимом объеме. Вот и посчитайте накопленную амортизацию. Порядка 80%. То, что мы наблюдаем износ инфраструктуры и основного капитала, порядка 80%.
Олег Гладунов: — Читатель Андрей по этому поводу спрашивает: «Каковы шансы выживания политического строя, экономической системы РФ в нынешних условиях? Несмотря на угрозы изоляции и экономического давления, рейтинг власти растет, серьезного дефицита продуктов и медикаментов не наблюдается, даже в таких жестких условиях открываются новые заводы и выплачиваются зарплаты, трудоустраиваются беженцы из Донбасса. Может быть, все эти «страшные» санкции со стороны ЕС не более чем очередная страшилка?»
Степан Демура: — Знаете, анекдот вспомнил про гильотину. Казнят очередную баронессу, попался ей очень опытный палач. Гильотина наточена, блестит. Положили ее голову, опустился нож. Она ничего не почувствовала, смотрит на палача и спрашивает: «И это все?» Он говорит: «Ага». «Я ничего не почувствовала». «А ты, — говорит, — попробуй, кивни».
Так и здесь, понимаете. Я помню, все эксперты, все экспертное сообщество, включая политиков, очень смеялось над смешными санкциями Евросоюза и США. Через месяц-полтора этот смех быстро сменился на почесывание в затылке. Санкции нас просто отрезали от рынка капитала. И наши корпорации не могут провести рефинансирование огромного долга. И поэтому когда все смеются над понижением рейтинга в S&P, практически дефолтный рейтинг, страновой причем, все говорят: «Ой, у нас маленький страновой долг». Да, он по-своему маленький, конечно.
Мобилизация экономики
Но, ребятки, давайте вспомним 2008, 2009 годы. У нас же долг корпораций и банковского сектора, валютный долг, он превратился во что? В государственный долг. Все откуда шло? Из золотовалютных резервов. И этот кризис мы начинали с ситуации, когда они у нас были чуть больше 400. Сейчас, по-моему, трети нет, а долг снизился несущественно. Поэтому в стране просто нет валюты на обслуживание внешнего долга и рефинансирования.
Что касается вновь строящихся предприятий, я не знаю, это, наверно, информация Первого канала. Все мои знакомые бизнесмены закрывают заводы. Закрывают все, потому что это продать некому, работать в убыток никто не хочет, пакуют чемоданы и уезжают. Не стоит забывать, что эти люди создают десятки тысяч рабочих мест, которых больше не будет. Посмотрите на замкадье. Страна-то не в Москве, не в Петербурге сконцентрирована. Посмотрите на замкадье, что там происходит в малых городах, таких, например, как Вологда. Там вообще все умерло. Поэтому меньше смотрите телевизор, больше смотрите по сторонам.
Олег Гладунов: — Вот даже сегодняшняя информация, что рост безработицы — 900 тысяч. По 17 тысяч в неделю растет безработица. Потом зарплата за месяц на полмиллиарда выросла.
Степан Демура: — Это бред по одной простой причине — это данные Росстата, потому что и правительство, и Пенсионный фонд признали, что у нас не могут найти где-то 18-20 миллионов людей трудоспособного возраста. Эти люди, разумеется, заняты в «сером» секторе экономики. А что это за «серый» сектор? У нас есть только один «серый» сектор — «купи-продай». И сфера обслуживания. По ним сокращение, причем резкое, платежеспособного спроса бьет в первую очередь, поэтому у нас безработица будет очень большая. Если уж даже начали сокращать святая святых всего и вся — это силовые структуры, то сами представляете, какова ситуация в реале.
Кризис корпоративных долгов
Олег Гладунов: — Да. Тут уже затронули СМИ, если об этом уже на правительстве говорили.
Степан Демура: — Значит, это уже случилось.
Олег Гладунов: — Как сказали, «кризис «белых воротничков». В первую очередь пострадают те, кто заняты либо в офисах, либо в торговле, т.е. не в реальном производстве, не около трубы, естественно.
Степан Демура: — Ну что вы хотите, если больше 30% ВВП завязано на торговле. Это мировой рекорд, такого ни в одной другой стране нет.
Олег Гладунов: — И, тем не менее, у нас цена на нефть почему-то начала расти, хотя все аналитики говорили…
Степан Демура: — Технический отскок.
Олег Гладунов: — Технический отскок? Т.е. на это надеяться не стоит?
Степан Демура: — Конечно. Нефть была перепродана очень сильно, поэтому сейчас эта перепроданность на рынках отрабатывается, где-то может до 60 дойдет Light Sweet, и потом на…
Олег Гладунов: — Тут уже о сотне говорят наши чиновники.
Степан Демура: — Нет, сотня будет позже. Но она будет после них, скажем так.
Олег Гладунов: — После них? При другом правительстве…
Степан Демура: — Хочется надеяться.
2015 год глазами финансистов
Олег Гладунов: — Тут параллельно и рубль начал потихоньку расти. Я смотрю уже какой день, он так упорно закрепился на 62…
Степан Демура: — Тоже коррекция. Все правильно. Все по нотам.
Олег Гладунов: — То же самое, ненадолго, да? Как полагаете?
Степан Демура: — Не, ненадолго.
Олег Гладунов: — Население это косвенно чувствует, наверно, потому что объявлены были данные, что у нас до 30% выросла доля валютных вкладов за январь. Люди активно переходят в валюту.
Степан Демура: — Период такой тишины наступил. Не стоило покупать валюту, конечно, в панике по 120, а сейчас люди подбирают валюту потихоньку. Правильно делают.
Олег Гладунов: — Она потом будет дорожать опять?
Степан Демура: — Возьмем динамику курса рубля с момента перестройки. Официально отсчитывается дата рождения новой России. Сколько там было: 67-68 копеек?
Олег Гладунов: — Что-то типа того, да.
Степан Демура: — А сейчас реальный курс какой? Сейчас курс не 60, а 60 тысяч, потому что была деноминация. Поэтому считайте, меньше чем за четверть века мы потеряли 60 тысяч, мы потеряли стоимость валюты в 100 тысяч раз. Все люди, которые все это делали, они все у власти, все сидят и спокойно продолжают разворовывать все дальше. Поэтому что ожидать-то?
Олег Гладунов: — Они периодически какие-то антикризисные программы выдвигают, утверждают на протяжении последних недель.
Степан Демура: — Там смешно.
От ключевой ставки до экономического роста
Олег Гладунов: — Речь идет уже о том, что нам нужна не антикризисная программа, потому что с ней все ясно. Нужно новое правительство антикризисное.
Степан Демура: — Нет, это тоже неправильная точка зрения, поскольку она сводится к следующему: нужно найти такую магическую программу или магическое правительство, которое одним щелчком все сделает. Все эти проблемы, которые были накоплены в стране с 1917 года, это химера Советского Союза, она же никуда не делась. Мы наблюдаем ее распад только. Все эти проблемы, которые были накоплены в последние 15 лет, они вдруг исчезнут? Нет, они не исчезнут. Это первая проблема, это накопленные системные ошибки, которые привели к смерти страны. Сейчас мы это мы наблюдаем.
И вторая проблема, как говорил товарищ Сталин: «Кадры решают все». А кадров нет. Вот эти клоуны из РЭшки, ВЭшки — это что, кадры? Я их называю их «Секта свидетелей Гайдара и Пророка его Чубайса», не более чем. Они в экономике понимают не больше, чем я в современном балете. Кадров нет, проблемы накопленные сразу не решаются, поэтому идет совершенно естественный исторический процесс, когда химера, которая строилась с 1917 года, просто умирает. По историческим меркам 100 лет — это же момент, миг.
Олег Гладунов: — Ну что-то делать надо? Тут говорят, для начала надо отменить собственные антисанкции. Пускай останутся те, но наши-то сами на себя зачем наложили? Перекрыть движение капитала через границы, чтобы не утекало.
Степан Демура: — Это признак высокой духовитости. Тут ничего не сделаешь, с этим надо жить. Кстати, заметьте, что этот «загнивающий проклятый» Запад даже в случаях с Северной Кореей, Ираном, Ираком, никогда не позволял себе накладывать санкции на продовольствие и медикаменты. Чем занимается наше правительство? Сначала — продовольствие, теперь — медикаменты. Запад просто умывает руки. Есть такая правильная и мудрая логика в действиях Запада на международной арене: она заключается в следующем — дурака достаточно напугать. Все ошибки он сделает сам. Наблюдаем.
Олег Гладунов: — В связи с этим вопрос от читательницы нашей из Челябинска. Ольга Ивановна спрашивает: «Когда начнет восстанавливаться экономика России после кризиса, когда начнется рост реальных доходов населения. Хочется открыть собственное дело. Что посоветуете? Стоит ли уходить из доллара в евро в 2015 году?»
Степан Демура: — В 2015 году по евро с долларом, думаю, все просто. Старая цель, паритет, будет достигнута, уйдем, наверно, еще ниже, может 0,87-0,88 там просматривается. После этого надо будет уходить из доллара. Но не в евро, а, наверно, в золото.
Горячее лето 2015
Что касается вопроса, «когда будет восстанавливаться»? Ответ очень простой: никогда. Пока не произойдет смена политического режима, ни о каком восстановлении речь не идет. Мы будем скатываться в такой эрзац Северной Кореи.
Олег Гладунов: — А каким путем сейчас можно сменить политический режим? Я для себя пытался представить. Революция, переворот, что там?
Степан Демура: — Никаким. Я вам приведу простой пример. Если вспомнить Украину 2013 года, даже начала 2013 года, там были точно такие же настроения, что вот это ворье — оно навсегда. Но там были, конечно, политические свободы, очень сильно развитые политические свободы, но настроение в обществе было точно таким же. Но — раз и все: вдруг Януковича, этого гнилого режима нет. И наши политологи, политики, они же до сих пор не поняли, что произошло. Вообще, они не в курсе. Ведь украинцы — это умирающий народ, молодежи очень мало, и нет пассионарности по Гумилеву. Революции не должны случиться. Тут — раз! Случилась. Поэтому такая же фишка, если верить историкам, историческим книжкам, с Мининым и Пожарским. Откуда они взялись вообще? Да ниоткуда. Поэтому что на Украине, что в России, там была революционная ситуация — она разрешилась. У нас тоже революционная ситуация. Причем эта революционная ситуация создается не извне, а самим режимом. Всегда. Что царский режим… Возьмите любую революцию. Идиотские действия режима перед концом. Они создали ее, значит, ситуация должна быть разрешена тем или иным способом. Будет ли у нас Майдан или у нас будет Тахрир — вопрос открытый. Но что-то произойдет, потому что производственные отношения в нашей стране не соответствуют производительным силам. Они должны измениться. Если они не изменятся, страны просто не станет.
Олег Гладунов: — А эти события на Украине, которые сейчас происходят, они спровоцировать могут нечто подобное у нас?
Степан Демура: — Нет. Пропаганда у нас. У нас народ г…, с ним можно делать все, что угодно, и пропаганда сделала свое дело. Я всегда говорил, что нам до хохлов, как пешком до Луны. В смысле и национального самосознания: они только сейчас становятся нацией, по большому счету. Был так, народ, а становятся нацией. В первый раз они обретают государственность, потому что все эти сказки про Киевскую Русь — это сказки, и не более чем. У хохлов, действительно, никогда не было государства собственного. И нацией они никогда не были. Вот сейчас они превращаются в нацию, единую нацию, вот такой народ. У нас же с 1917 года была вырезана, практически уничтожена вся элита, несколько поколений жило практически в рабстве.
Генетики провели очень интересный эксперимент на крысах и выяснили, что поведенческие закономерности передаются по наследству, но не посредством ДНК, а посредством РНК. И нужно два-три поколения у крыс. На людях еще эти опыты, я не знаю, проводили или нет, чтобы изменить эти поведенческие особенности. Последние сто лет, и до этого в царском режиме, что у нас генерировалось? У нас какие поведенческие особенности генерировались? Рабские. В чем состояла та русская идея, за которой сейчас все гоняются? Нужно два-три поколения, чтобы что-то сильно поменялось. Но для этого должны быть созданы какие-то условия. Как эти условия будут создаваться, я не знаю. Но явно непросто. Потому что вот так вот просто сорваться и идти, потому что просто сказали по ящику, который вам врал все последние 50 лет, поверить ящику и пойти убивать свою собственную кровь, тех славян-украинцев, это говорит лично мне о генетическом вырождении, причем таком могучем, мощном.
Кто и почему атакует Россию
Олег Гладунов: — Я думаю, там больше воюют не какие-то повстанцы или революционеры, которые пришли помогать освобождать, а профессиональные наемники.
Степан Демура: — Нет, все равно же люди идут. Но они же идут. Причем это наши люди. Посмотрите на истерию, идут добровольцы, идут профессиональные военные в отпуск, как у нас говорят.
Олег Гладунов: — У нас с начала 1990-х сложилась большая категория людей, которые воюют.
Степан Демура: — Давайте посмотрим с точки зрения этих наемников, любителей войны. А какие у них перспективы здесь в мирной жизни? Что, он пойдет охранником за 18-20 тысяч? А там он получает по разным, средним оценкам от ста и выше. Если там боевая неделя, за 80 платят, если платят, да? Это одно. Но одно дело воевать с чехами, а другое с украинцами. Понимаете, когда у вас нет барьера между своими и чужими — это называется генетическое вырождение. Тут едут стрелять своих.
Олег Гладунов: — Котел захлопнется, я думаю, там все это всплывет потом.
Степан Демура: — Нет, уже не захлопнулся, они вышли из Дебальцево. С оружием, со всем. Конечно, операция была проведена супер. На международном уровне, конечно. Просто красиво.
Олег Гладунов: — Эта война нам создает дополнительные неприятности из-за санкций. В частности, последние санкции, которыми пока, слава Богу, грозят, отключение от SWIFT.
Степан Демура: — Это не самое страшное. Посмотрите на Иран, они без SWIFT живут уже два года, даже больше. Поначалу это было небольшое неудобство, но экономика не остановилась. Самым «веселым» будет какая-нибудь программа «Нефть в обмен на продовольствие». Вот это будет «весело», да. Люди не хотят понимать элементарных вещей, что нам придется платить репарацию Украине, существенную репарацию. И за Крым, и за Донбасс, за все придется платить. Поэтому возможна ситуация, когда половина выручки от газа, нефти и всего остального будет просто идти украинцам. У них, я думаю, с нефтью-газом на ближайшие несколько лет проблем не будет. У них будет — бесплатно.
Олег Гладунов: — Нам еще за ЮКОС платить. До сих пор продолжается эта история, а там сумма приличная насчитывается.
Россию пробуют на прочность
Степан Демура: — Она закончилась. Уже проценты идут, по-моему, 80 с чем-то миллионов в день. Решение вынесено, оно сейчас будет проводиться. Какой механизм? Было вынесено решение, судебное решение. Чтобы оно начало действовать, сторона, которая выиграла в данной ситуации, это бывший акционер ЮКОСа, они должны это решение провести по судебным системам и инстанциям конкретных стран. Сейчас процесс, это занимает несколько месяцев, уже запущен в США, в Европе в нескольких странах. Поэтому как только судебные инстанции соответствующих стран выносят свой вердикт и решение, начинается арест счетов, недвижимости и собственности, чего угодно.
Олег Гладунов: — Т.е. это еще на нас накладывается дополнительно.
Степан Демура: — Да.
Олег Гладунов: — Ну и плюс внутренняя ситуация, это инфляция. Тоже бы разобраться еще. Как вы считаете, обвиняют Центробанк, что у нас сейчас эта инфляция зашкаливает, его таргетирование инфляционное и поднятие ставки резкое, которое почему-то привело к тому, что рубль обвалился.
Степан Демура: — Здесь нужно понимать несколько вещей. Мы говорили о кадрах. В Центробанке такие же кадры. Они, по-моему, до сих пор не поняли, почему подняли ставку, а рубль еще на 23 рубля улетел. Во-первых, что такое инфляция у нас? Просто так нам публикуют 7, 8, 15%. Я провел простой эксперимент, элементарный. Есть потребительская корзина Росстата. В том числе туда входят с определенным весом услуги ЖКХ.
Я просто посмотрел на свои услуги ЖКХ, посмотрел на вес в корзине, и посмотрел, насколько они выросли. Мне стало интересно, какой же должен быть доход, чтобы услуги ЖКХ занимали этот вес в моей потребительской корзине, и чтобы инфляция была 7%. Оказалось, доход должен быть за 200 тысяч в месяц. Это известный факт, что у бедных одна инфляция, у богатых другая, потому что потребительские корзины сильно различаются. Так вот, потребительская корзина Росстата ничего общего с реальностью не имеет. Я более смешную вещь вам приведу. Тут какой-то чиновник из московской мэрии, из финансового отдела, я не помню его фамилию, сказал, что за последние несколько месяцев потребительская корзина в Москве не подорожала. Инфляции в Москве нет. Он абсолютно прав, потому что они постоянно меняют потребительскую корзину. Это известная фишка, во всех странах.
Раньше в потребительской корзине было мясо, потом стал фарш, а потом стала ливерная колбаска. И вот у вас нет никакой инфляции. Потребительская корзина не подорожала. То, что мясо выросло в два раза в цене, это не отразилось на официальной инфляции, поскольку вес мяса в потребительской корзине стал значительно меньше. Это элементарные вещи. Откуда у нас берется инфляция? У нас инфляция к нашему Центробанку отношения никакого не имеет.
Завышенная зависимость
У нас три причины инфляции. Первое, это то, что у нас страна импортирующая. Мы сырьевая колония, еще раз. У нас коэффициент импортозависимости или импортозамещения в целом по промышленности 70%, т.е. 70% комплектующих в среднем в любой производственной цепочке импортные. Упал рубль в два раза, даже больше. Разумеется, вы должны взять 100% умножить на 0,7, получить 70%.Это значит, настолько все должно подорожать, все в целом в экономике, как минимум.
Второе. Это тотальная коррупция и монополизм. В любых отраслях. Везде. Это к тому, что издержки никем не контролируются. Издержки только растут. Газпром хочет увеличить тарифы — да пожалуйста. Занес «чемоданчик» ему — увеличили. То же самое энергетики. Даже элементарное, если вы попробуете привезти свою продукцию (вы — колхоз, совхоз, фермер) в Москву на какой-нибудь рынок, предположим, что вы даже попали на этот рынок и у вас есть место, предположим, вы продаете продукцию, себестоимость плюс 20%. Она оказывается раза в два-три дешевле, чем все в округе. Если вы живым унесете ноги, то вам сильно повезет. А что это? Это монополизм и коррупция. Тотальная коррупция и тотальный монополизм. Вот и все, вот откуда у нас берется инфляция.
Поэтому бороться с такой структурной инфляцией монетарными методами, повышая ставку, это удел дебилов. Я как-то пошутил, когда все начиналось, написал: «Ну, я думаю, у нас ставочка скоро будет по 25». Потому что ввели продовольственные санкции сами на себя, соответственно, продовольствие вырастет в цене тут же, ЦБ будет бороться с инфляцией и поднимать ставку. Они чуть не догнали, но скоро догонят. И что? Кредиты недоступны, рентабельность бизнеса и так была уже смешная, 15-17%, в лучшем случае. А тут у вас еще кредиты за 25 под 30, и у меня просто люди столкнулись с проблемой, что они брали кредиты, бридж-кредиты под импорт комплектующих сырья. Если раньше ставка была 30, то сейчас она 52. Это в ВТБ. При такой ставке экономика жить не может, она просто становится неконкурентоспособной. Поэтому эти все завывания экономистов по поводу импортозамещения… Ребята, постучите головой об стенку. Как оно может возникнуть, если у нас неконкурентоспособная экономика, неконкурентоспособная среда. Вот так у нас берется инфляция, поэтому она будет только расти.
Олег Гладунов: — Получается наоборот, был импорт, который был дешевле. А теперь будет дорогой, но наш.
Степан Демура: — А потому что у нас, в нашей экономике дополнительные издержки. Понимаете? Мы неконкурентоспособные. Люди не хотят этого понять, что при существующей политической, экономической системе мы неконкурентоспособны. Поэтому никакого импортозамещения здесь невозможно. Мы еще в ВТО, нас втащили. Ну, молодцы, надо похлопать только.
Олег Гладунов: — По поводу ставки, действительно, здесь Сталина можно вспомнить: «Кадры решают все», только наоборот.
Степан Демура: — Ставка будет под тридцатку.
Цены на еду – главный фактор стабильности
Олег Гладунов: — Читатель Александр Швец спрашивает: «Почему нельзя снизить ключевую ставку до 5 или 3%, не суть важно, при этом не поставлять банкам излишнюю ликвидность, которая разогревает инфляцию?» Они все объясняют инфляцией. Тем не менее, западные Центробанки смело снижают ставку ниже инфляции.
Степан Демура: — Я вам все объяснил, откуда берется инфляция у нас. У западных Центробанков нет такой политической системы, такого замечательного правительства, нет такой тотальной коррупции, поэтому у них руки развязаны.
Олег Гладунов: — Такой еще вопрос, связанный с ипотекой. У нас тут люди набрали валютные ипотеки, потому что она была выгодна определенное время. Теперь у нас проблема — валютная ипотека плюс, как выяснилось, что у нас рублевых ипотечников в тысячу раз больше. И проблем у них больше. Там уже триллионы просроченных задолженностей и прочее. Правительство боролось, боролось, и буквально сегодня я читаю, что «создание фонда поддержки ипотеки, через который предполагалось субсидировать проценты и ставки для новой ипотеки (потому что под 17% — это не ипотека) неэффективным считается». Потом ни один банк не пошел на рекомендации ЦБ, чтобы обменять рублевый на валютный по тому предложенному прошлогоднему курсу, т.е. все планы помощи нашим ипотечным заемщикам провалились. Соответственно, ипотеки у нас не будет. А это один из локомотивов во всем мире, который двигает экономику.
Степан Демура: — Был когда-то, да.
Олег Гладунов: — А у нас он был когда-нибудь таким локомотивом, на ваш взгляд?
Степан Демура: — Нет.
Олег Гладунов: — Может, и терять нечего?
Степан Демура: — Я не специалист по недвижимости, но из тех цифр, которые я видел, ипотека, в основном, была развита в крупных городах. Там она представляла от 12 до 20% рынка. Ну, уйдут эти 12-20% рынка? Если посмотреть, что происходит с бюджетом, недвижимость у нас росла в крупных городах за счет того, что просто разворовывали бюджет: федеральный, муниципальный — любой. Посмотрите, что с бюджетом: он просто как шагреневая кожа сжимается. Вот откуда удар придет.
Олег Гладунов: — Он сжимается в реальном выражении, однако, дефицита у нас до сих пор нет.
Степан Демура: — Как у нас его нет, мы уже рекорд поставили. В январе дефицит федерального бюджета составил, по-моему, 220 млрд рублей. А за весь 2014 год то ли 230, то ли 240. А тут уже в одном месяце. Война, знаете ли, затратное дело, особенно если не умеешь воевать. Люди, наверно, еще не поняли, что такое начинается. Поэтому рассматривают как? «Ну вспомним 2008, 2009 год, типа никто даже испугаться не успел. Шухер какой-то был»…
Олег Гладунов: — В 2008-2009 году нам повезло, что мы вслед за мировым кризисом обвалились и вместе с ним вышли.
Степан Демура: — И вышли, но никакой заслуги правительства в этом нет. Абсолютно. А вот сейчас людям стоит задуматься, что же с нами будет, когда у них во второй половине 2015 года начнется кризис?
Олег Гладунов: — Перспектив у нас, получается, в этом году никаких?
Степан Демура: — Никаких. В 2016-м тоже.
Олег Гладунов: — Я смотрю, у многих читателей вопрос приблизительно один: «Что ожидать в этом году?»
Степан Демура: — Почему-то люди думают, что если будет нефть стоить 150, то рубль будет 30. А нефть может быть 150 и рубль 150 по одной простой причине. Могут ввести нефть в обмен на продовольствие, а во-вторых, иностранные нефтесервисные компании, которые держат 80% рынка нефтесервиса, а это и разведка, и обслуживание уже добывающих скважин, и все на свете, они с 1 января под санкциями. Пока у них есть лазеечки через прибалтов заключать контракты, но некоторые стали уже сворачиваться, например Schlumberger. Они частично сворачивают свое присутствие в России. Но пока что на это на Западе смотрят так: была первая волна «смешных» санкций, будет вторая волна, потому что у нас никто не хочет ничему учиться. У нас просто встанет добыча.
Далее. Европа избавляется от газовой зависимости, от Газпрома, причем очень большими темпами. У них там сейчас хранилища заполнены на историческом максимуме, там газа на 7 месяцев. Строятся СПГ-терминалы, посмотрите хотя бы на то, что делают прибалты. Они переходят на СПГ. А куда еще газ поставлять? Некуда. Китайцам наш газ не нужен, они это совершенно четко показали. По таким ценам газ не нужен. Во-вторых, «Сила Сибири», дай Бог, если она заработает когда-то, это будет к 2020 году, а не к 2018-му. В месторождения еще нужно вкладывать и вкладывать. Туркам тоже наш газ не нужен. У нас гарантированная потеря дохода в бюджете. Плюс долги ЮКОСу, плюс репарация Украине. У нас будет очень «веселая» жизнь в ближайшее десятилетие, наверно. Люди это отказываются просто понимать, потому что смотрят федеральные каналы.
«Двуглавый орел» появится летом
Олег Гладунов: — Люди привыкли за последние годы: к хорошему быстро привыкаешь.
Степан Демура: — Отвыкать надо. Люди не хотят обращать внимание на простую вещь: данные по ВВП — это статистические данные. Это оценочные данные. Поэтому когда публикуется ВВП, скажем, за IV квартал ВВП вырос на 2%. В скобочках потом, если читать внимательно, идет «плюс—минус 3%», т.е. конфиденциальный интервал плюс-минус 3%. 2% — это то же самое, с точки зрения теории вероятности, что и минус 2%. Все эти данные единственное, что позволяют отслеживать, — тренд, направление движения. Если у вас идет постоянная последовательность положительных превращений, то да, экономика можно сказать растет. Если отрицательных, можно сказать, что она падает. А эти все разговоры, что ВВП вырос на 2%, он с таким же успехом, с такой же долей вероятности мог бы опуститься, сократиться на минус 2%.
Олег Гладунов: — Притом что показатель инфляции даже с точки зрения макроэкономики виртуальный. Индекс потребительских цен — это для людей интересно и понятно, но публикуют показатели инфляции, которые вообще, соотношение ВВП какого-то года, с которого отсчитывается до нынешнего года.
Степан Демура: — Нет, там дефлятор. Потребительская инфляция — это одно, а дефлятор ВВП — это еще другое. Тут поле для игры воображения.
Олег Гладунов: — Ни о чем не говорит это людям.
Степан Демура: — Говорит тренд: «Если у вас идут положительные значения, да, экономика развивается. Отрицательные, она сжимается». Не более чем.
Олег Гладунов: — Для Европы мы все-таки представляем интерес? С точки зрения торговли?
Степан Демура: — Тоже не представляем. Очень просто. Импорт европейских товаров в Россию в год меньше 1% европейского ВВП. Единственное, в чем мы представляем для них интерес, это пока еще необходимые поставки энергоносителей — нефти. Если бы была альтернатива, мы бы уже давно загнулись. Ее пока нет. И в ближайшие несколько лет они не смогут полностью избавиться от газовой зависимости и нефтяной зависимости. Вот и все. Мы — поставщик ресурсов. Не более чем. Если они протянут без нашего газа, условно шесть месяцев, и нефти, все забиты нефтехранилища, то мы без лекарств, продовольствия недолго протянем. А это мы все покупаем у них. Такая вот сырьевая колония. К сожалению.
По информации: www.espresso-id.ru
