Е.А. Брюн
В наркологии, как в никакой другой области медицинской и психологической помощи, работа компетентного специалиста может спасти не только жизнь и душу алкоголика или наркозависимого, но и его многочисленных родных и близких, которым приходится порой гораздо труднее, чем употребляющему. Доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой наркологии РМАПО Минсоцразвития России, член Общественной палаты Российской Федерации, главный психиатр-нарколог Минздрава РФ Евгений Алексеевич Брюн делится своими мыслями о проблемах наркомании в России.
Загадка русской души
Ситуация с наркоманией в России усугубляется или все-таки есть позитивная динамика?
– Наблюдаются противоположные тенденции. Мы проводили в 2011 году исследование по международным стандартам и обнаружили снижение спроса на табак, алкоголь и наркотики в возрастной группе от 15 до 17 лет. В этом году будет новое исследование (они раз в четыре года проводятся), и если эта тенденция продолжится, то мы с уверенностью будем говорить, что ситуация стабилизировалась. С другой стороны, количество поставленных на учет наркоманов растет. Но это не обязательно рост популяции. Возможно, мы их просто лучше выявляем.
Сколько же сегодня в России наркоманов?
– Зарегистрированных – около 700 тысяч. И эту цифру надо умножить где-то на 2,5 – так что, думаю, всего должно быть около 2,5 млн больных наркоманией, или примерно 1,3 процента от численности населения. В других странах уровень заболеваемости примерно такой же. Поскольку это заболевание, оно не зависит от каких-то социальных, экономических, политических ситуаций. Если наркотик можно достаточно свободно достать, то определенное количество людей обязательно заболеет наркоманией. И ничего с этим не поделаешь. Как с водкой. При свободной продаже алкогольной продукции примерно два процента населения будут страдать алкоголизмом. Уточню: мы не говорим о свободной продаже наркотиков, а о более или менее легком доступе к наркотику.
В мире как раз все чаще говорят о свободной продаже.
– Говорят, да… Говорят, что надо раздавать героин… И прочую ересь говорят.
Дело в том, что есть как бы загадка русской души, которую еще Николай Бердяев определил как инфантилизм или ювенилизм. Это такой несколько молодежно-подростковый тип психического реагирования, когда все у человека вразнос. И радость вразнос, и горе вразнос. Избыточная эмоциональность. Избыточный энтузиазм. Такие психологические этнические черты российского народа – они, конечно, не позволяют идти по тому планомерному пути, которым на западе идут. Там люди скучные, там люди выстроенные, регламентированные…
Трезвые.
– Нет, я не скажу, что более трезвые, нет. Если мерить по алкоголизму, то пораженность заболеванием там точно такая же, как и в России. Однако мы реагируем на алкоголь иначе, чем, допустим, во Франции, Германии и так далее. Но это уже тонкости наших заболеваний – в зависимости от типологии личности.
Указ Петра никто не отменял
А в зависимости от географии как мы реагируем? Есть тут особенности?
– Да. На севере пьют крепкие напитки Скандинавия, Россия, Канада, Северная Америка, потому что холодно и много воды не выпьешь в виде вина. А на юге пьют вино – потому что жарко, и вино употребляют вместо воды. У нас, у «северян», от крепких напитков в основном страдает головной мозг. А у «южан» от слабых напитков в основном страдает печень. Они вымирают от цирроза печени, мы – от слабоумия. Хотя слабоумие и у них все равно настанет, поскольку, когда печень отваливается, то мозг тоже травится напрямую. В общем, ничего хорошего ни в том, ни в другом случае не существует.
А вот малочисленным народам Севера пить нельзя совсем, так как у них нет фермента на алкоголь. И указ Петра I о запрете спаивать местное население никто ведь не отменял!
Жертва обстоятельств
Наркоман – это всегда жертва, или он сам себе палач?
– На пустую почву наркотик не садится. Все зависит от очень многих факторов риска – генетических, врожденных, социальных, психологических, культурных… Должна быть какая-то генетическая измененность. Причем с этим дефектом может вырасти как асоциальный человек, так и гиперсоциальный – в зависимости от того, чем он будет модулировать свои психические состояния, чем он будет себя компенсировать. Некоторые это делают спортом, искусством, творчеством – по-разному. А некоторые это делают наркотиком. Поэтому мы считаем, что наркоман – чаще жертва. Жертва обстоятельств.
У будущих наркоманов, да и у алкоголиков тоже есть свои психологические особенности. Они не воспринимают окружающий мир в красках. Они в таком состоянии – мы называем это состояние гипофория, когда нет настроения никакого: ни хорошего, ни плохого. Ничего не модулируется. Это как мартовская или ноябрьская погода – штиль, туман, все серо, красок нет – и мучительно, просто мучительно жить в таком мире. Время останавливается. И если на этом фоне человек случайно попробует алкоголь или наркотик – то мир вдруг приобретает яркие краски. И очень часто для наркоманов и алкоголиков это вариант такого суррогатного, ложного самолечения. Это в начале. Но потом возникает зависимость. Начинает развиваться наркомания. И финал для наркомана – шизоформный психоз: человек как бы запустевает, у него утрачивается эмоциональность, разрываются все социальные связи… Вот пустышка! Вроде оболочка человеческая, а внутри ничего нет. Произошло выхолащивание личности. Это финал.
О философии выздоровления
У вас есть рекомендации для тех, кто не хочет такого конца? Что делать?
– Идти к специалистам-наркологам – другого пути нет.
То есть самолечение не поможет?
– Невозможно. Просто невозможно. Вот, знаете, как сами наркоманы говорят: наркоман сказал «Здрасьте» – уже соврал. Дьявольская штука. Ломается весь строй жизни. Они врут на каждом шагу. Они будут искренне обещать, они будут бить себя в грудь и говорить, что все, я бросил, завязал. Но бороться с этой тягой к наркотикам, с патологической тягой к наркотикам они не в состоянии.
И если лечение идет по современным программам, то результат…
– Фифти-фифти, 50 на 50. На сегодняшний день так.
Значит, даже специалисты не гарантируют полного выздоровления?
– Не-ет. В половине случаев можно добиться устойчивой ремиссии, с которой, впрочем, надо работать и дальше. Выздоравливающие наркоманы будут выздоравливать всю оставшуюся жизнь.
Хочу заметить, что существует в нашей медицинской среде одна этическая проблема: некоторые врачи горделиво считают, что все от них зависит. Ну да! Это не совсем так. Наша работа объединяет работу самого врача, конечно, и психолога, и специалиста по социальной работе, но также и больного, и его семью – вот это все вместе. В этом комплексность и есть. И когда мы вместе начинаем взаимодействовать и вместе все выздоравливать – тогда выздоравливаем. Совершенно точно. Поэтому одна из сверхзадач – стереть эту грань: вы – больные, а мы – врачи. Не должно быть такой грани, потому что все мы делаем одно дело.
Сергей АКУЛИЧ.
