Николай Михайлович Скребов — родился 24 сентября 1932 года в г. Шахты Ростовской области.
По окончании школы поступил на отделение журналистики филологического факультета Харьковского государственного университета им. А.М. Горького. В 1953 г. отделение было переведено в Киевский государственный университет им. Т.Г. Шевченко, где был создан факультет журналистики.
Окончив этот факультет в 1956 г., Н. Скребов работал литсотрудником отдела информации каменской областной газеты «Ленинское знамя» (г. Шахты).
В 1957 г. в связи с упразднением Каменской области был переведен в ростовскую областную газету «Молот», где работал в отделе инфор-мации, а с 1959 г. – в отделе литературы и искусства. Тогда же был принят в Союз журналистов СССР. В 1961–1965 гг. Н. Скребов работал литературным редактором журнала «Дон», ему было поручено за-ниматься поэтическим разделом журнала. С 1963 по 1991 г. был членом редколлегии журнала «Дон». В 1961 г. в Ростиздате вышла первая книга стихов Николая Скребова «Любимый цвет». В 1962 г. Н. Скребов был принят в Союз писателей СССР. С 1991 г. состоит в Союзе российских писателей. С 1981 г. Н.М. Скребов работает на областном радио (ГТРК «Дон-ТР»), с 1994 г. руководит литературным объединением «Созвучие» при Донской государственной публичной библиотеке.
За годы литературной деятельности было издано более двадцати стихотворных сборников Николая Скребова. В его творчестве преобладают малые поэтические жанры, исповедальная лирическая поэма, художественный перевод.
Профессиональная работа в журналистике побудила Н. Скребова к работе в жанрах очерка, рецензии, эссе и др. Тематически он привержен к прошлому, сопоставимому с личным опытом и современным осмыслением общественной жизни.
В 1996 г. Н.М. Скребову было присвоено звание «Заслуженный работ-ник культуры Российской Федерации».
Жил в Ростове-на-Дону. Скончался 4 марта 2015 года.
«Душа уполномочена страдать не за себя, а за другую душу…»
Николай Михайлович взглянул на меня в упор и произнес словно бы не для меня, а в близлежащее пространство: «– Поэзия у Вас какая-то совсем не женская, безличная, что ли… философская…»
Я смотрела на него во все глаза – корифей снизошел до оценки. Мне было тогда 15 лет, и после вечера в Новочеркасске Скребов заговорил именно со мной. И называет мои стихи философскими!
Но дело было вовсе не в философии, и даже не в поэзии, а в том, что Николай Михайлович считал главным умение сопереживать и выражать свое сострадание в стихах, да так, чтобы читатели через тебя поняли и почувствовали боль твоего лирического героя или героини.
Скребов всегда писал просто, даже незамысловато, четко выражая мысль. Его поэтические высказывания часто бывали афористичными, в них звучал окончательный итог, и одновременно была некая недоговоренность, за которой открывалось просторное поле новых мыслей.
Часто казалось, что он не согласен с постановкой вещей в мире, с его несправедливостью и невнимательностью к людям.
«А у коварства и тиранства
Гораздо больше постоянства,
Чем у бессильной доброты
И у пассивной правоты…»
И он сопротивлялся этому, но весьма своеобразно – это было сопротивление добротой.
«Согрет улыбкой человечьей,
Я сам, как драгоценный сплав,
Несу для каждой новой встречи
Запас улыбок и тепла».
И его доброта сказывалась во всем. Он подолгу разговаривал о литературе с авторами, стремящимися получить его благословение или совет. Среди авторов были и талантливые, и графоманы, но он не делал различий, радушен, тактичен, внимателен и вежлив был со всеми. Он был не просто ходячей энциклопедией, как принято говорить о хорошо образованных, начитанных и знающих людях. Он был вдохновенным источником литературных знаний, истинным примером того, каким должен быть литератор.
Спустя много лет после нашей первой встречи и целого ряда последующих, нас тесно свела вместе работа в правлении Ростовского регионального отделения Союза российских писателей. Мы проводили наш первый областной фестиваль «Ростовское время» для молодых писателей и поэтов. Николай Михайлович возглавил жюри, вел мастер-классы, при этом трепетно и нежно относился к молодым дарованиям, надо заметить, весьма капризным и легкоранимым поэтическим и прозаическим душам. Всех авторов он принимал безоговорочно, даже тех, кто был пока поэтически неуклюж и неловок. Принимал именно душой, уполномоченной страдать за другую душу.
Николай Михайлович был сосредоточением культуры, интеллигентно-сти, тактичности, доброты и самоотверженности, порядочности. Таких людей и всегда-то было немного, а сейчас их в особенности не хватает. Уже будучи тяжелобольным он приходил на литературные мероприятия и держался также хорошо, как и всегда, являя собой пример радости и оптимизма. И только в самую холодную пору этой зимы он написал мне по электронной почте: «Весну я, наверное, не застану…» Он умер 4 марта в день, когда в Ростовской области отмечали открытие Года литературы. Почтить его память поднялся весь зал Музыкального театра, где проходило торжество.
Пока мы не привыкли к его отсутствию. Николая Михайловича Скребова нам очень не хватает – это первый его день рождения, который мы встречаем без него. Но его лицо – доброе и живое – хранит память.
«…И я не знаю, мой ли взор прямой,
Правдивый голос мой или не мой,
Чья боль терзает раной ножевою…
А как хотелось мне в конце пути
Утраченную цельность обрести
И сохранить одно лицо – живое!»
Екатерина Гонзалес.
