(Подвигу погибших в ноябре 1941) Когда-то, много лет тому назад, мне выпал случай познакомиться с замечательной женщиной, бывшей школьной учительницей Надеждой Федоровной. Наша первая встреча произошла на старом Армянском кладбище, где мы, поисковики тогда еще совсем маленького отряда «МИУС ФРОНТ» пытались разыскать братские могилы чекистов 230-полка НКВД. Надежда Федоровна в тот день пришла на могилу к брату, который сражался в составе этой части и погиб в Нахичевани в ноября 41-го. Вспоминаю, что она ничуть не удивилась внезапной встрече, будто ждала нас. Мы познакомились и Надежда Федоровна, узнав о цели нашего поиска, обрадовалась. « Вот здесь они и лежат» - дрожащим голосом сказала женщина -« прямо на том месте где сейчас стоите. И рядом тоже яма с солдатиками, а за ней еще одна и дальше еще… Здесь везде наши ребята лежат»,- продолжала рассказывать новая знакомая, видя нашу попытку отодвинуться немного в сторону от того места где мы только что стояли -« Здесь повсюду Братские могилы, а в них те, кто погиб в Нахичевани в ноябре 41-го. Только забыли о них сейчас. Все забыли. Даже родные к ним теперь не ходят. А раньше в конце ноября, на годовщину ходили жены, дети, поминали. Ну и на праздники случалось здесь людей видеть. И вдруг никого не стало- заросло все кустарником. Общалась я со многими, кто к солдатам приходил, многих знала. Куда все подевались»- Надежда Федоровна тяжело вздохнула и опустила глаза полные слез в землю. Как будто она была в чем- то виновата.
Встречи с родными похороненных здесь бойцов Надежда Федоровна помнила очень хорошо. Самые яркие рассказы, не доверяя изменчивой памяти, женщина записывала в тоненькие школьные тетради. 18-ть листов в клеточку. Тетрадей получилось много. В них подвиг в Нахичевани холодным ноябрем 41-го, в них боль тех, кто хоронил и до последнего помнил этих героев, в них то, что нам нельзя забывать. Аккуратный почерк школьной учительницы. Между каллиграфией убористых букв, взрывы грана и свист пуль.
Надежды Федоровны уже давно нет в живых, но мне посчастливилось сделать выписки из её бесценных тетрадей. И каждый год накануне Ноябрьского Освобождения Ростова я перечитываю с друзьями эти записки…
"Ранним утром, незадолго до рассветного часа, на углу нашего дома на 13-й линии, мы увидели двух красноармейцев в белых накидках поверх телогреек»,- читаю воспоминания из первой тетрадки. Свидетели тех ноябрьских событий, брат и сестра Виноградовы, отлично помнят, что происходило в те дни на 13-линии, - "появление наших солдат вызвало в квартире радостное любопытство. Неужели в Ростове еще осталась Советская власть, которая сможет победить фашистов и сбросить с нас жуткое ярмо оккупации."- так думали мы, глядя на красноармейцев тем утром. "Один из них, что то разглядывал в бинокль и показывал другому рукой на ту сторону улицы… Показывал дом где находился штаб немецкой части. Два дня назад у ворот этого здания фашист-часовой застрелил соседского мальчишку. Пули, наверное, были разрывные и Саньку, так звали мальчика, от выстрелов вывернуло живот так, что все кишки вывалились на снег. Прибежала его мать и с криком кинулась на немцев. Те избили её прикладами ружей и потерявшую сознание, со смехом затащили в штаб. Больше ее никто не видел. После этого все жители нашей улицы обходили это логово фашистов стороной. К двум нашим разведчикам присоединились несколько бойцов, и они перебежками стали приближаться к штабу. На другой стороне улицы, прижимаясь к стенам, шла еще одна группа красноармейцев. Так незаметно, что мы из нашего окна разглядели её только когда они вплотную приблизились к штабу. Из отряда вперед вырвался рослый боец и в мгновение ока повалил на мостовую вражеского часового. Тот даже не пикнул. Мы поняли, наши решили захватить и уничтожить штаб. Через несколько мгновений раздались выстрелы и взрывы гранат. У нас задрожали стекла. В здании шел бой и слышались крики немцев и пулеметные очереди. Жильцы нашей коммуналки лежали на полу боясь поднять голову. Стрельба была страшная. Впечатление было такое, что вся немецкая армия сбежалась к своему штабу. Палили из пулеметов непрерывными очередями, слышно было сухие автоматные выстрелы, хотя больше были из ружей, беспорядочно и с разных сторон. Периодически громыхали взрывы. Немцы орали не переставая. Кричали раненые, офицеры отдавали команды, свистели в свистки, подъезжали машины с подкреплением. Фашисты выпрыгивали из грузовиков прямо под окнами нашей квартиры и ползли к зданию штаба. К обеду мы почувствовали сильный запах пожара. С опаской выглянув на улицу, сквозь дым увидели пылающий дом. Стало понятно, что произошло. Наши солдаты, захватив штаб, перебили там всех гитлеровцев и заняли оборону.
Мы видели, что рядом со зданием, где держали оборону красноармейцы, дымились несколько немецких грузовых машин и одна черная легковая. Автомобили с фашистами, подъехавшие с утра к штабу, были уничтожены и догорали у ворот вражьего логова. До полудня немцы несколько раз ходили в атаку, штурмом пытались вернуть себе здание, но потеряли множество убитых и еще больше раненными, которые орали от боли, лежа на снегу у стен нашего дома. Отчаявшись выбить наших солдат, враги из огнеметов подожгли дом в котором красные герои держали круговую оборону. Мы видели, даже из объятого огнем и дымом здания наши отстреливались до последнего… Штаб выгорел дотла. Когда через несколько дней разбирали завалы, оказалось, что отпор сотням гитлеровцев дали всего девять красноармейцев. Их обгоревшие, неузнаваемые тела, молча свезли и похоронили на Армянском кладбище. Говорили, погибшие были чекистами из Ростовского полка, но так это или нет - не знаем. Но точно знаем вот еще что, таких домов в которых держали оборону наши солдаты от 13-й линии до Театралки было несколько. И фашисты, так и не смогли их захватить. Небольшие отряды красноармейцев держались в них, отбивая бесчисленные атаки немцев до полного освобождения Ростова. Многие из героев погибли и были похоронены там же на Армянском в братских могилах. Наша семья, жители нашей 13-й линии надеялись, что после войны бойцы, защитившие нашу Нахичевань, будут удостоены памятника, их именами назовут здесь улицы. Это ведь герои, которые не отдали Ростов врагу, отстояли его ценой своей жизни".
Так страница за страницей встаёт перед глазами, история неизвестного подвига защитников Донской столицы.
Поразил рассказ о событиях на 37-й линии. В этой части Ростова, по воспоминаниям жителей, разыгралось настоящее сражение. Часть домов на 37-й захватили наши солдаты. Жильцы этой улицы помогали им пищей и водой, общались с ними, помогали поддерживать связь. Многие из бойцов тоже были ростовчанами, для них бой за родной город имел особое значение. « Отдать Ростов врагу - уж лучше смерть, чем такой позор»- говорили они. Немцы кинули против бойцов на 37-ю линию сотни своих солдат, вместе с бронетранспортерами и артиллерией. Фашистские броневики горели, пушки, нашим удалось захватить. И вражеские орудия били по фашистам прямой наводкой. 37-я ощетинилась баррикадами,пулеметными гнездами и снайперскими засадами. Сотни своих солдат оставляли убитыми гитлеровцы в попытках выбить с улицы и домов красноармейцев.
Читаем в тетради, воспоминания Тамары Гургеновны Ашотовой, « Два наших солдатика засели на первом этаже соседнего дома. Оттуда прекрасно просматривается начало нашей улицы. Как только немцы появились, солдатики подпустили их поближе и начали стрелять из пулемета. Сразу двадцать фашистов насмерть скосили! А потом еще и еще. Враги пушку притащили и разбили дом. Так наши ребята в подвал перебрались и снова тех немцев не меньше десятка на тот свет отправили. Фашисты их гранатами забросали. А потом уже у мертвых головы отрезали. Может, и живые наши были, когда вытащили их из подвала и резали, издевались. Но погибли они как герои. Много врагов перебили, не отступили, не сдались. Мы их потом аккуратно на сани положили и всей улицей повезли хоронить. Совсем молодые ребята были, комсомольцы наверное».
Другая женщина Роза Саркисовна вспоминает: « Немцы притащили на грузовиках пушки. Поставили их на улице, выгрузили из кузова ящики со снарядами. Хотели они по домам на нашей 37-й линии стрелять. В домах солдаты русские засели и по фашистам вели огонь. И на соседней улице в некоторых больших зданиях на перекрестках тоже красноармейцы с пулеметами сражались. Пушки начали стрелять с такой силой, что в домах поблизости повылетали стекла! Только не долго тут немцы стреляли. Обошли через огороды русские и ударили в тыл фрицам. Всех артиллеристов перебили, а орудия себе забрали. Очень эти пушки потом пригодились. Враг к вечеру бросил против наших солдат танки, броневики.
Так из этих пушек несколько танков и броневиков разбили. Отразили несколько атак с помощью трофейной артиллерии. Лишь когда закончились снаряды, взорвали красноармейцы немецкие пушки. Положили гранаты в стволы и взорвали, чтобы врагу опять не достались. Эти раскорёженные пушки еще долго у нас на 37-й стояли. Немец, когда из Ростова драпать начал, с собой их не потащил. Фашисты и убитых и раненных бросали лишь бы ноги из нашей Нахичевани подальше унести. Не любили враги наш район, боялись. Так и не смогли всю Нахичевань захватить. Как придут сюда, так пушки или танки потеряют. А сколько немецких солдат здесь у нас постреляли-порезали… Вот, и боялся враг наш Пролетарский район.»
Очень красочно вспоминает о бое в районе 37-й линии Лизавета Петровна Максимович, в 1941-м ей было 12 лет: « К вечеру, мы с сестрой услышали рычание огромных машин и лязгающий металлический звук. От этого грохота дрожал весь дом. Дрожали стены, посуда в шкафах. Стекол у нас не было. Когда немцы начали стрелять из пушек, окна сразу разбились. Сестра порезалась, когда убирала их осколки и занавешивала одеялами оконную пустоту. Все равно было очень холодно. Но дрожали мы не от холода. Было очень страшно от этого рычания и лязгонья. Племянник прибежал к нам в подвал и сказал, что это едут немецкие танки и их много. Танки должны были уничтожить наших солдат, которые оборонялись на улице. Красноармейцы держались несколько дней, отбивая натиск фашистов. Жильцы помогали нашим, чем могли. Кормили, поили, перевязывали раненных. Несколько мужчин, в том числе наш сосед, дядя Анатолий, взяли у убитых немцев оружие и сражались вместе с красноармейцами.
Когда силы защитников нашей 37-й улице были на исходе, когда многих убило и поранило, враг бросил в ход танки. Мы видели, как рядом с нашим домом остановились два серых металлических чудовища с крестами на грязных башнях. Вначале первый выстрелил, затем второй. Но внезапно один из танков загорелся, задымил черным. Из него выскочили двое фашистов и побежали прятаться за второй танк. Тот начал медленно разворачиваться и крутить башней. Через минуту загорелся и он. Не помню, выскочили из него фрицы или сгорели вместе со своей машиной. Нам потом рассказали, что красноармейцы из замаскированных пушек подбили эти танки. Уже ночью гитлеровцы подцепили металлическими тросами сгоревшие танки и куда-то их утащили. Весь вечер и всю ночь шла стрельба, дома горели, ухали взрывы, иногда совсем рядом с нами. Иногда казалось, что наш подвал вот-вот завалит. И тогда становилось совсем страшно. На утро по нашей улице, поползли медленно, вращая башнями, целых шесть немецких танков. Сзади них, прижимаясь к обугленным стенам домов, крались вражеские солдаты.
Кидали гранаты. Одна из гранат залетела и в наш подвал через маленькое окошко. Мы ничего не успели сделать, как раздался взрыв. Из всей нашей семьи, выжила я одна. Мама, сестра, племянник и бабушка погибли. Отца еще в октябре 41-го убили. Он в нашей 339-й дивизии воевал. Всех жителей похоронили на нашем кладбище, вместе с солдатами, которые защищали нашу улицу.
В тот далекий год зимними вечерами, после работы, приходил я в гости к Надежде Федоровне, пил чай на крохотной кухне, перелистывая выцветшие школьные тетради. Перелистывал и не мог понять: « Почему о героизме солдат, защищавших Ростов в ноябре 41-го, оборонявших Нахичевань, никто никогда не говорил и не писал?! Почему их могилы заброшены и находятся в безвестности?! Почему сейчас уже мало кто вспоминает о Победе Нашей армии, которая 29 ноября 1941 года разгромила фашистские дивизии у стен Донской столицы и впервые с начала Второй Мировой заставила немцев начать отступление?... ответа на эти вопросы у меня нет.
