«Сан-Галли в очередной раз подтвердил свою плохую репутацию», — так начинается текст про школьников, избивших до смерти мужчину в упомянутом саду. Адвокатом Сан-Галли взялась выступить журналист Ксения Клочкова, которая с такой характеристикой не согласна.
7 лет я живу напротив сада Сан-Галли. Когда я переехала, в моей парадной не работал домофон, и периодически на лестничной клетке кто-то спал. Домофон мы чинили вместе с соседями. Управляющая компания не горела желанием ставить его на баланс, тогда по моей просьбе Паша, парень из соседней квартиры, написал письмо депутатам. «Перед Чемпионатом мира по футболу, практически в 5 минутах от Невского проспекта жители ежедневно находятся в опасности», — диктовала я ему.
Письмо после нашей жалобы отправили сразу в несколько ведомств, в том числе в МВД. Тогда ко мне пришёл участковый. «Хм, ну это вы перебарщиваете, — выслушав мою эмоциональную речь, сказал он. — У вас ещё не так плохо. Вот дом на Лиговском рядом с «Галереей» с многокомнатными коммуналками, где почти в каждой или кто-то сидел, или, вероятно, скоро сядет после бурного отмечания чего-нибудь, там другое дело». Домофон нам тогда через пару месяцев починили, и жизнь действительно стала казаться лучше. Хотя район, где я очутилась, переехав из коммуналки на Чернышевской, был всё равно непонятным и пугающим.
«Не ссы, — сказал мне как-то другой сосед, Лёха, застав меня сидящей на лавочке на улице Черняховского. — Я тут всех знаю, если что — обращайся». Чем Лёха занимается, я так и не поняла за много лет, сам он себя назвал местным Робин Гудом. Соседство с Лёхой до этого не спасло сына Ирины из нашего дома — у него украли телефон по дороге в школу, чуть ли не прямо на лестнице.
Несмотря на иногда видимую схожесть, все соседи с недоверием поглядывали на толпу, собиравшуюся с апреля по октябрь в саду Сан-Галли. За эти годы контингент незначительно, но менялся. Были панки, эмо, анимешники, реданщики, с цветными волосами, с черными патлами, грязные и наоборот очень ухоженные, с тонной косметики на 15-летнем личике. Почему именно тут была назначена точка встречи, никто толком сказать не мог, но в целом логика была понятна — а где ещё? Бонусом служила локация — с одной стороны лофт «Этажи» с кальянными, магазинами с разным шмотом и аниме-атрибутикой, с другой стороны — закуток на Лиговском, 50 с концертными площадками неформальной музыки, барами, шавермами и так далее. В 16 денег на бары ещё нет, а желания общаться — хоть отбавляй, поэтому садик и стал пристанищем для молодежи (извините, за это старчески брюзгливое слово).
Несколько лет назад, пытаясь распутать историю с баллончиком, который распылили на квир-акции (уже сложно поверить, что такие когда-то были), я спросила одного из пострадавших, кто на них напал. «Это лиговские. У нас было перемирие, но, видимо, оно закончилось», — таинственно ответил парень лет 20. По его словам выходило, что есть какое-то деление между теми, кто тусовался на Лиговском, 50, и в садике. Последние были более открыты миру и разным человеческим проявлениям, нападавшие же, парни в спортивках, имели более радикальный настрой. Несмотря на расхождения во взглядах, были какие-то договоренности, встречи, стрелки — неформальная жизнь, видимо, похожая на ту, которую показали в сериале «Слово пацана». Проверить этот рассказ я тогда так и не смогла. Каждый раз, когда я проходила мимо тусовщиков в Сан-Галли, они были уже не в той кондиции.
Бороться с «сангальскими» несколько раз порывались депутаты. Один из них подошел к решению проблемы радикально и как-то приехал в садик с полицией. Кто успел разбежался, а кто нет — поехал в отдел в слезах. «Вот видишь», — похвалился передо мной, вышедшей из дома в тапочках, депутат. На следующий день всё вернулось на круги своя. Ещё одним актом борьбы за окультуривание сада стало предложение восстановить фонтан Афродиты. Открывали торжественно, приезжал губернатор. Год продержалась Афродита невинной, прошлым летом в фонтан картинно помочился мужик, не удержался и грохнулся в воду — видео мы с соседями смотрели, ухмыляясь.
Другим препятствием для тусовщиков почти стали строители. До прошлого года в числе владений гуляющих был заброшенный дом прямо на углу с садиком. С последнего этажа кто-то из «сангальских» даже падал год или два назад после очередной жаркой летней ночи. Дому долго не могли найти приспособление, до 2022 года ходили разговоры про финского инвестора, который откроет там бассейн. Когда стало понятно, что никакого инвестора не будет, дом выставили на торги, и его выкупил бизнесмен, реновирующий жилые дома в центре города. Сейчас на месте заброшки выросло красивое здание, по соседству собираются строить ещё одно. Стройка отодвинула тусовщиков сначала ближе к саду — они облюбовали выходящую на поверхность трубу. Потом и трубу закрыли каркасом, тогда к месту сбора притащили скамейки.
Пару раз от знакомых, когда речь заходила про Сан-Галли, я слышала возгласы: «Ну так это ж у вас там 30 пьяных молодчиков работницу фабрики ещё в 1926-м изнасиловали». Было дело. Но объяснять происходящее здесь и сейчас 1926-м я бы не стала. И уж если на то пошло, то были у нашей улицы и сада и другие времена.
На рассказ бывшей обитательницы моей квартиры я наткнулась случайно, когда делала ремонт и искала информацию про дом. Воспоминания блокадницы Ирины Николаевны Букиной записал на видео ее сын. До войны, вспоминала Ирина Николаевна на видео, во дворе дома разводили свиней и куриц, дворники чистили снег так, что дети ругались — на санках не покататься. Во время войны в Сан-Галли были траншеи, где при обстрелах прятали раненых, посередине сада выкопали пожарный водоем (туда в последний год войны въехал горящий грузовик). После войны на улице, как и во всём городе, шёл ремонт. Но на глухой стене одного из домов рядом с Сан-Галли вывешивали огромный экран и показывали кино. Садик жил и живёт своей очень разной историей — то ли благодаря, то ли вопреки.
