Показанный к 70-летию полного снятия Блокады фильм "Ладога" (который даже не хочется обсуждать), позволил задуматься еще об одной малоизвестной странице обороны Ленинграда,а именно о применении буеров на Дороге жизни и в Финском заливе.
Буер (голл. boeier) - кабина (или платформа), установленная на коньках или колёсах, передвигающаяся по льду или суше с ровным рельефом при помощи парусов и применяемая для спортивных и туристических целей. Первые Б. (парусная шлюпка на полозьях) появились в России в 18 в.; затем шлюпку заменила треугольная рама. Такие Б. северные поморы и рыбаки Онежского озера применяли для промысловых целей. Первые спорт, гонки на Б. в России состоялись в 1890 в петербургском речном яхт-клубе. Несколько ранее получил признание буерный спорт в США, где первый спорт. Б. был построен в 1790, а в 1856 организован буерный клуб. В 1875 впервые учрежден международный приз в гонках, разработаны правила соревнований и определены классы Б. С начала 20 в. буерный спорт стал пользоваться большой популярностью в Прибалтике — в Хаапсалу (Эстония) буерные гонки проводятся с 1904. В 1931 создан Европейский буерный союз (ЕЕУ). В СССР в 1946 в Риге проведено первое всесоюзное соревнование, а с 1947 чемпионаты СССР проводятся регулярно. В современном спорте Б. к корпусу (кабина или платформа для размещения членов экипажа) крепятся рулевой конёк (колесо), соединённый с румпелем или штурвалом, и поперечный брус с двумя боковыми коньками (колёсами) по концам, что обеспечивает необходимую остойчивость и хорошую управляемость. На корпус устанавливается мачта с парусом. Б. на коньках обычно развивает скорость от 60 до 80 км/час. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 буера использовались как средство разведки, связи и транспорта, в частности при поддержании связи с осажденным Ленинградом по «Дороге жизни» через Ладожское озеро. Коровельский Д. Н., Буерный спорт, М., 1969.
Ленинградский спортсмен лейтенант С.С. Гаскевич во время дозорной службы на буере на льду Финского залива. Вооружен пистолетом-пулеметом ППД.
О буерах применительно к развитию армии и флота вспомнили только в 30-х годах. Идея напрашивалась сама собой, тем более, что многие офицеры Балтфлота занимались буерным спортом. Затем на зимних учениях Балтийского флота несколько буеров попробовали использовать для связи и ледовой разведки. Она показали себя хорошо, но военные отнеслись к ним с осторожностью. Все-таки разведка и связь зависимость от ветра делала буеры менее привлекательным способом перемещения в зимний период. Тем более, что те же аэросани, модели которых активно разрабатывались в то время, выглядели априори более надежными.
Поэтому до конца 30-х годов буеры привлекались к выполнению учебно-боевых задач в основном "по блату". Но как правило их активно применяли только те, кто занимался буерным спортом и представлял себе возможности наиболее эффективного использования буеров. Были и попытки ввести буера в войска на постоянной основе. Известно, что в марте 1937 года моряки Балтийского флота провели 1000-километровый поход на буерах по льду Онежского озера.
Впоследствии эта практика весьма пригодилась в финской компании. Зимой 1939-1940 годов акваторию Финского была скована льдом от Ленинграда почти до Хельсинки. Это создало прекрасные возможности для использования буеров для проведения разведывательно-диверсионных и контрдиверсионных операций. В штабе Балтфлота был сформирован буерный разведотряд
Реальная эффективность буеров поразила военное командование. Оказалась, что огромная акватория может легко контролироваться двумя-тремя буерными дозорами и при этом решать ряд взаимосвязанных задач. Во-первых, с берегового охранения можно было снять целые батальоны, которые заменялись мобильными контрдиверсионными группами, которые по мере необходимости перебрасывали буера. Отпала нужда в ведении воздушной разведки над озером, кроме того экономилось всегда нужное во время войны горючее. Буер оказался идеальной машиной для скрытного подхода и выброски десантирования собственных разведывательно-диверсионных групп на берег противника. Боевое охранение финнов, как правило, действовало на аэросанях. На тот момент и советские и финские модели боевых «моторных саней» уступали буерам в скорости, хотя при непосредственном боевом соприкосновении буер ничего не мог противопоставить легкобронированным и вооруженным пулеметом аэросаням. Но подобных задач перед экипажами буеров никто и не ставил.
С наступлением зимы 1941г. было сформировано два буерных отряда по 100 человек в каждом. Команды буеров состояли из ленинградских спортсменов, в числе их были известные яхтсмены старший лейтенант И.П. Матвеев (позже заслуженный мастер спорта), младший лейтенант Б.П. Дмитриев, старшина 1-й статьи Н.Е. Астратов.
Финский опыт был использован во время блокады Ленинграда. В начале зимы 1941 было сформировано два буерных отряда по 100 человек в каждом. Один отряд имел на вооружении 19 буеров, второй - 16. Боевой экипаж состоял из пулеметного расчета и рулевого, который обладал опытом вождения яхты. В основном это были буера тяжелого русского типа. Буера эти были построены по чертежам конструктора Н.Ю.Людевига. (Умер этот патриот в блокадном Ленинграде в 1942 г.) Каждый из буеров нес паруса площадью до шестидесяти квадратных метров. На решетчатой платформе размещались шесть - десять автоматчиков. Вместо десанта можно было брать пять-шесть мешков муки (400-600 кг). При хорошем ветре буер успевал за день сделать от четырех до шести рейсов (3500 кг муки, а это - семь тысяч буханок хлеба или двадцать восемь тысяч накормленных по блокадным нормам людей).
Краснофлотцы, несущие на буерах специальную службу по снабжению Ленфронта боеприпасами через Ладожское озеро, готовят буер к выходу в рейс
1942
Особый буерный отряд работал на Ладоге, на «Дороге жизни». В первый год блокады активно разрабатывались планы организации снабжения города. Так был построен подводный топливный трубопровод, по которому в город ежедневно перекачивалось 450 тонн горючего. Возникали самые различные, даже экзотические и заведомо невыполнимые решения. В частности, профессор Н. Бутников предложил Исполкому Ленинградского совета использовать троллейбусы. «Не исключена, - писал он, - возможность устройства троллейбусной линии, питаемой током от Волховской гидростанции через трансформатор, для чего можно использовать все городские вагоны троллейбусов, сняв диваны. Столбы для проводов легко вморозить в лед».
Коллектив Ленинградского отделения Научного инженерно-технического общества машиностроителей (ЛОНИТОМАШ) предложил использовать буеры для перевозки грузов и людей по Ладоге. В докладной записке говорилось, что инженерами общества разработана конструкция грузового буера грузоподъемностью 0,75-1 т. с крейсерской скоростью 40-50 км в час. Предлагалось создать флотилию из 300 буеров, что по расчетам специалистов смогла бы ежедневно доставлять в блокадный город 900-1 200 т грузов и переправлять через озеро 8 400 человек. «Буерная флотилия указанных размеров, - говорилось в записке, - заменит не менее 600-700 машин ГАЗ-АА, не требуя для перевозки бензина».
Однако, хотя для буеров и не было нужно топливо, но был необходим ветер. А если он и дул, то зачастую с недостаточной силой. Потому большие грузовые буера использовать не стали. Попытки использовать буера на конной тяге были половинчатым решением. Они были легче саней, которые не могли тянуть истощенные лошади. К тому же лошадям требовался фураж и отдых.
А вот маленькие парусные буера способны идти под любым ветром, использовались в военных и вспомогательных целях. В специальный буерный отряд вошли 75 моряков-спортсменов во главе с известным яхтсменом лейтенантом И.И. Сметаниным. В их распоряжении было 19 ледовых яхт.
Ледовая трасса длиной 35 км, была проложена всего в 16 км от линии фронта. То есть простреливалась как с земли, так и с воздуха. В полыньи, возникавшие на местах взрыва, то и дело проваливались грузовики и сани. Полынью тут же маскировал ледок, который делал водную ловушку совершенно незаметной. Остановка колонны для рекогносцировки трассы часто заканчивалась трагически. Неподвижные цели тут же подвергались воздушному или огневому налету.
Перед обозами стали пускать быстроходные буера. Главной задачей экипажев была разметка пути флажками и ацетиленовыми фонарями, которые было трудно обнаружить с воздуха. На буерах также перебрасывались регулировщики, работавшие на некоторых участках трассы. Таких героических эпизодов эта дорожная профессия в собственной истории не знала ни до, ни после войны.
Буера постепенно осваивали и акваторию Ладожского озера. Контр-адмирал Ю. А. Пантелеев (сам спортсмен-буерист) получил приказ выявить среди военных моряков опытных яхтсменов-буеристов, переправить на озеро все имеющиеся в Ленинграде буера и, использовать их, для парализации разведывательных групп фашистов. В короткие сроки был создан отряд под командованием опытного яхтсмена-буериста И. И. Сметанина в составе: Е. И. Лодкина, А. М. Михайлова, В. К. Кочегина и К. И. Александрова и других. Прежде всего, буеристы проложили 'пионерную' трассу 'Дороги жизни', разметив её флажками, а затем они осуществляли военное сопровождение автоколонн и обозов, ежедневно совершали объезды ледовой трассы с целью отыскания пути обхода разбомбленных фашистами участков дороги, оказывали помощь застрявшим во льду машинам.
Более того, для защиты ледовой «Дороги жизни» по воспоминаниям адмирала Пантелеева, пришлось создавать отдельный фронт. Ни на каких картах он не значился, однако после того, как дозоры обнаружили повышенную активность небольших немецких групп на озере, стало понятно, что дорога требует повышенного внимания. Силы для защиты были привлечены немалые - около 37 тысяч бойцов и командиров объединенных в ВОГ - внутреннюю охрану города. Ее составили из стрелковых рабочих бригад, моряков Ленинградской военно-морской базы и городской милиции.
Однако держать подразделения под постоянным обстрелом на голом льду, где ни спрятаться, ни окопаться было элементарным убийством тысяч людей. «Снова вспомнили о наших ледовых яхтах, - пишет в своих воспоминаниях Пантелеев. Отряд из 18 буеров входил в состав ОВРа базы, другой отряд в составе 19 буеров - в состав корпуса ПВО. Команды буеров, как я уже говорил, состояли из ленинградских спортсменов, в числе их были известные яхтсмены старший лейтенант И.П. Матвеев (ныне заслуженный мастер спорта), младший лейтенант Б.П. Дмитриев, старшина 1-й статьи Н.Е. Астратов. На буерах стояли ручные пулеметы, но главное достоинство было в скорость, которая делала их малоуязвимыми для противника. В начале зимы лед походил на зеркало, буера сразу же начали проводить разведку района Морского канала и всего «ледового фронта». Они же поддерживали связь с четырьмя баржами ПВО, вмерзшими в лед Невской губы».
Диверсионная группа немцев была обнаружена уже в ходе первого ледового поиска. Обстреляв противника из пулеметов, ледовый дозор тут же унесся прочь, а через несколько минут ошеломленных немцев накрыла артиллерия. В войне буеристов с немецкими коррективщиками огня и диверсантами, которая продолжалась почти все время работы ледовой дороги, победа осталась за нами. Боестолкновения происходили каждый день, обстановка была крайне напряженной, доходило дело до рукопашных схваток. Дозоры должны были контролировать обстановку постоянно. Когда ухудшалась видимость и выпадал снег, коньки меняли на лыжи и работа продолжалась.
Самой яркой боевой операций буеристов называют разминирование Морского канала, который связывает Ленинград с Кронштадтом. Немецкие лыжные группы заминировали канал. Советское военное командование минированию не мешало. После ухода немцев на трассу вышли буера, с глубинными бомбами малой мощности. Они обходили выкопанные немцами лунки, сапер бросал под лед «глубинку» и буер стремительно уходил. «Глубинка» детонировала заложенные немцами бомбы. Фарватер был очищен практически полностью, хотя несколько подрывов впоследствии произошло, все суда остались на плаву.
Буеры использовали и как малое транспортное средство. Из блокадного Ленинграда вывозили истощенных женщин и детей, спасая тех, у кого не было шансов выжить в окруженном врагом городе. Кстати, в этих эвакуационных рейсах ни один буер не был потоплен или подбит. Малые размеры, парус и высокая скорость перемещения обеспечивали неплохую маскировку с воздуха и не позволяли вести сколь нибудь прицельный огонь. Скорость этих спасительных ледовых яхт была такова, что переброшенные на Большую землю женщины устраивали истерику, когда следовала команда на выгрузку. Измотанные до предела люди думали, что их бросают на произвол судьбы посреди озера. Они не могли поверить в то, что дорога от смерти к жизни занимает всего 20 минут. За это время, при отсутствии глубокого снега, загруженный буер успевал пройти 35 километров ледовой трассы.
В сети наткнулся еще на такую цитату: Еще одна проблема - отсутствие в городе топлива. В Кобоне заготовили сотни бочек с горючим, но на мыс Осиновец, на осажденную территорию, перебросить бензин было некому. Выручили буера (лодки на коньках под парусом), стоявшие в яхт-клубе на Крестовском острове. Девятнадцать лодок перевезли на Финляндский вокзал, откуда по железной дороге отправили на Ладогу. Буера могли развивать скорость до пятидесяти километров в час. Они быстро достигли Кобоны. На каждое судно погрузили по три бочки горючего и отрядили по три матроса в помощь. С таким грузом буера не могли сдвинуться с места, потому приходилось лодки подталкивать. Девятнадцатого ноября буера привезли в Осиновец более двадцати тонн горючего. Полуторки тут же заправились и вышли на ледовую дорогу.
Есть подозрение что это дореволюционная карточка
Ну и немного глубокого экскурса. Буерный спорт в Петербурге из руководства 1895 года.
Исходную статью нашел на сайте Федерации Экстремальных и технических видов спорта
Хороший пример того, как следует вдумчиво вчитываться и внимательно анализировать тот или иной текст.
"Новая газета" публикует интервью с одной из блокадниц, работавших в Елисеевском универмаге (тогда Гастроном № 1) - главном магазине Ленинаграда. Тема горячая, в свете последних скандалов, а тут интервьюируемая сама выдает сенсацию:
Вроде на первый взгляд вполне однозначная картина: живой свидетель рассказывает о пире во время чумы в блокадном городе. Но в комментариях находится человек, который решает рассмотреть поближе фото трудовой книжки (на сайте газеты оно доступно в высоком разрешении). И очень удивляется увиденному (воспроизвожу часть комментария):
Читаем дальше - и это ГЛАВНОЕ - сперва с июля 1942 она работала ученицей в бюро заказов (выдача заказов артистам, академикам и прочим объедалам на шее у простого народа), и только в августе 1943-го (ПОСЛЕ ПРОРЫВА БЛОКАДЫ, мать-перемать, почему этого никто не замечает???!!!) она стала продавцом, а во ФРУКТОВОМ отделе она оказалась 15 июля 1944 года через полгода ПОСЛЕ снятия блокады. Причем редакция без малейшего зазрения совести публикует снимок трудовой книжки, которая прямо опровергает текст интервью. Из чего следует, что ни журналист-интервьюер, ни редакторы документа НЕ ЧИТАЛИ. Уже после прорыва вполне могли быть и фрукты, и колбасы. А после снятия - разумеется, в главном магазине города их НЕ МОГЛО НЕ БЫТЬ. В Москве в Елисеевском они были, и была 1001 пропагандистская причина их иметь в таком же парадном магазине в Л-де, куда заходили иностранцы (читаем: "Особторг", даже в 1948 году после денежной реформы и отмены карточной системы в декабре 1947). По рассказу же выходит наоборот - сперва она была во фруктовом отделе, а потом "пришлось посидеть" в отделе заказов. А по журналистской статье прямо в лоб: "В БЛОКАДУ лежали фрукты, колбасы". КАКАЯ БЛОКАДА В ИЮЛЕ 1944 ГОДА??? - "Новая газета", Вы википедией разучились пользоваться? Трудно сказать, сознательная ли это фальсификация. Скорее, бессознательная (если бы человек вдумчиво подделывал, он бы не лажанулся с трудовой книжкой).
Сниму помещение под мастерскую на длительный срок. Необходим хороший дневной свет, электричество, отопление. холодная вода. Это может быть производственное помещение. Не отремонтированное помещение. Центр, Васильевский остров, набережная Фонтанки, Английская набережная, Выборгская набережная.
В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.
Немного грустного, но честного
Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.
«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний мальчик.
«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.
«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»
«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»
«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»
Кошка значит победа
Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.
Мохнатый спецназ
В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).
16-летняя Катя Волошина. Она даже посвятила блокадному коту стихи:
Их оружие - ловкость и зубы.
Но не досталось крысам зерно.
Хлеб сохранен был людям!
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.
Кот-слухач
В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.
Кошачья мобилизация
Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.
О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.
Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.
Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.
