Пострадавшим от пожара людям нелегко устроиться после пережитой беды. Пять дней я провел вместе с погорельцами из дома на Греческом, 12 в квартирах без света и тепла, записывая рассказы о пожаре, чиновниках, компенсациях и временном жилье.
* Фотографии в нормальном размере можно пролистать по ссылке. Оригнал статьи - на сайте ДП .Пожар в жилом доме на Греческом проспекте,12, ликвидирован — спустя 13 часов после поступления информации о возгорании. В шестиэтажном доме горела 3-комнатная коммунальная квартира. Позже огонь перебросился на кровлю и мансарду. Общая площадь возгорания составляет 450 квадратных метров... На месте пожара работали 38 единиц техники МЧС и 152 человек личного состава. // Фонтанка.Ру, 9 ноября.День первый.
Вечер. Во дворе оборвано освещение, мокрый переулок освещается только светом фар. Вокруг — стойкий запах гари. Вдоль залитого водой фасада плотно припаркованы автомобили. На улице свалены мешки с вещами, рядом небольшие группы людей. Полицейские дежурят у дверей, оберегая дом от мародеров. Подъезжает грузовик, и шумная компания начинает загружать вещи в кузов. «Самое ценное спасли!» — смеется женщина, передавая гантелю.
Дом тушили всю ночь, и потом еще почти целый день. Выгорело несколько квартир на верхних этажах, но пока тушили, водой залили все остальные, вплоть до первого этажа. Сейчас в парадной сыро. Пол, ступени, стены залиты водой. За распахнутыми дверями — свет фонарей, отражающийся в лужах. Мелькает силуэт в сомбреро. Приглушенные голоса на предпоследнем этаже. Осматриваюсь, спрашиваю разрешения фотографировать. «Только на кухню не ходите, там уже обвалилось все!» Уходя, жильцы запирают за собой двери: «Вы из газеты? Расскажите, как тем, у кого прописки нет, замглавы предложил в «Ночлежку» идти!
— Где же вы будете спать?
— Договорились одну ночь остаться на работе, в театре.
«Пойдемте, покажу где совсем красиво!» — девушка переступает по брошенным в лужи кирпичам в направлении самой разрушенной комнаты. Мебель завалена кирпичами, листами кровельной жести и стропилами. Обращается к подруге: «Ты заберешь Глеба? Решили, как его везти? — Мы бутыль нашли. — А вдруг застрянет?»
Глеб оказывается сомом, пережившим пожар в аквариуме. Еле живого, его пересаживают в емкость поменьше и эвакуируют.
«Значит, как все было. Начало гореть с угла, вот где Греческий. На четвертом или пятом этаже. Меня соседи разбудили, в комнате дым уже. Собрались все, документы похватали и выбежали на улицу. Пожарные быстро приехали, но пока разворачивали шланги свои, крыша уже заполыхала. Потом огонь по чердаку и до нашего угла дошел», — рассказывают жильцы.
Возле палисадника — два стола, поставленных друг на друга. Свертки с одеждой из занавесок, пакеты и коробки, какой-то случайный скарб — шахматы, сверла. Рядом стоят Ярослав с младшим братом. Они ждут грузовик, который отвезет их на Миргородскую — в маневренный фонд, где им предстоит жить неопределенное время.
День второй.
Начало рабочего дня. Вдоль газонов натянута сигнальная лента. В переулке ждут заданий несколько сотрудников ЖЭС. Захожу в жилконтору на первом этаже затопленного здания. «Мы вам никаких комментариев не дадим и ничего не скажем, начальство запретило! Ступайте на Суворовский, 60 (там находится Жилкомсервис № 3 Центрального района — dp.ru), там вам разрешение дадут».
Заходит старушка, узнать, когда будет собрание собственников.
— Никакого собрания не будет, в три часа будет ходить комиссия! Все должны быть дома. Выходим на улицу.
— А почему людей-то не предупредили?
— Света нет!
— Да какой свет? Объявления бы хоть развесили на дверях!
Возле второй парадной знакомимся с Галиной Яснопольской, прожившей в этом доме 30 лет. Первым делом рассказывает о борьбе с коммунальными службами — три года потребовалось, чтобы залатали крышу и восстановили рухнувший потолок. «У меня из-за протечек этих вся стена водой пропитывалась. В итоге весь слой до кирпичей просто отвалился! Дочь у меня фотографирует немного. Пока ремонта ждали, она там студию устроила с фактурным фоном. Добилась, но все равно ведь пришлось доплатить бригаде из своих денег, чтобы сделали нормально, а не тяп-ляп. И только отремонтировали все, тут новая напасть».
На лестничной клетке целиком обрушился слой штукатурки с потолка. Сосед помогает Галине разобрать завал и войти в квартиру: «Той ночью они быстро все организовали. Сразу открыли школу, запустили туда всех, чтобы люди согреться могли. Какое-то горячее питание там было, врач».
Во внутреннем дворе — стук молотков. На черной лестнице знакомлюсь с сотрудником управляющей компании. «Залили дом, залили, конечно. Естественная просушка — 75 дней, но можно ускорить немного». Поднимаемся в мансарду: «Видишь пожарный слой? Предполагалось, что добротный старый кирпич остановит распространение огня. Но есть еще вентиляционные каналы и печные трубы. Снаружи даже обои не тронуты, дранка цела почти. А внутри стропила насквозь прогорели. Огонь незаметно распространялся, по несущим конструкциям». В комнате на пятом этаже даже следов огня нет, лишь немного копоти. Но выключатель света расплавился и потек. «Что с возмещением ущерба? Если квартира застрахована, то застрахована. А если нет — ну, собственник может в суд подать теоретически. Но причинитель вреда-то кто? Нет, конечно город выделяет средства на капитальный ремонт, стены и перекрытия будут восстановлены. А что до „косметики“ — если совсем бедственное положение у людей, конечно, мы поможем, были случаи».
День третий
На Греческом, 12 — день открытых дверей. Уставшие люди в разрушенных огнем и водой квартирах. Уже шутят — иногда бодро, иногда тяжело. Суетится комиссия — разношерстный отряд из мужчин и женщин конторского вида. Никакого общения, только беглый осмотр помещений. Алгоритм простой — зайти в комнату, на компактный цифровой фотоаппарат щелкнуть кусок помещения, что-то отметить в бумаге и кивнуть в ответ на слова жильца. Для одной из квартир было сделано исключение — уходя, член комиссии сказала, что восстанавливать обрушенный слой штукатурки на потолках собственники будут за свой счет. Пенсионеры не на шутку забеспокоились.
Выше этажом встречаю Ярослава. Его разместили «по-королевски» — в трехкомнатной квартире на шестерых. Но временно. Его соседу Дмитрию Алексееву, чья комната была уничтожена огнем, повезло меньше — вместе с женой, ребенком и еще девятью соседями заселили в двухкомнатную квартиру. Людей сначала распихивают в то, что подвернулось под руку: кого в коммуналку, кого-то в общежитие. Распределение маневренного фонда начнется позже.
В соседней комнате Вера Васильевна рассказывает о медпункте, организованном для погорельцев: «4 утра — я документы схватила и кошку. Кошку спасла! Мне стоять тяжело, я к ним и пришла сразу, в школу. Померяли — 150 на 90, это очень много для меня. Дайте, говорю, таблетку пожалуйста. А мне укол предлагают — какой, не говорят. И пройти никуда не просят. Отказалась, накапали валокардину. А в больницу, сказали, не повезут — туда с кошкой нельзя. Зато паспорт попросили и расписаться, что помощь мне оказана. Сходила сегодня, заявление на помощь материальную написала. В пятницу на почту перечислят первую часть. А вторую когда — неизвестно. Что с вещами делать, непонятно. У меня тут шкафы, столы, ковры. А в квартире, что предоставили, комнатка — семь метров на двоих. Мы вообще на расселении стоим и на улучшении жилищных условий. Спросила в исполкоме по этому поводу сегодня — говорят «И не мечтайте!»
Тем временем, аварийная служба устанавливает в доме временное отопление. «Мансарда без тепла останется, мы трубы по шестому этажу протянем. Это на зиму. А крышу пленкой закроем». Рабочие сверлят стены, из-под болгарки летят искры, слышен звук сварки.
День четвертый
Десятый час утра. Проезд закрыт, возле здания пусто. Из заведенного автомобиля присматривает за порядком полицейский. На лестнице стало гораздо чище, на перилах сушатся одеяла. Мигает свет — ведутся работы по восстановлению электро- и газоснабжения. Вижу знакомое лицо, приветствую Евгения — жителя шестого этажа.
Женя — аспирант РГПУ им. Герцена, родом из Курска. Заселился два месяца назад, сделал в комнате ремонт. Во время тушения пожара он вместе с другими жителями, не имеющими прописки, обратился за помощью к замглавы администрации Сергею Орлову. «Размещать будем только тех, кто есть в списках ЖЭС», — чиновник был категоричен и напомнил погорельцам о существовании «Ночлежки».
«Во второй день поздно вернулся, квартира закрыта была, пришлось у друзей оставаться. А вчера здесь и ночевал. Над моей комнатой крыша осталась, ее не так сильно залило. Думал, хуже будет. Воду дали уже, даже горячую. Соседку в первый вечер встретил. Ты, говорит, остаешься здесь? Встанешь — полей, пожалуйста, цветы. Не соображает, что ей тут из пяти шлангов 13 часов все поливали».
«Здесь несколько бригад работает — аварийная служба, коммунальщики. Сами ребята ругаются, что координации нет, — делится Женя. — Ко мне пришли сначала, сделали дыру в стене, отпилили стояк и приварили уголок. Пришел следующий мастер, сказал что нужно в другую сторону вести трубу. Третьи пришли — снова по-новому, в итоге две дыры лишних. Мелочи жизни, конечно. Пригнали их, тут тысяча начальников, сделать все нужно срочно — дом сырой стоит, вдруг морозы ударят. Поэтому когда отопление вчера запускали, что-то у них пошло не так. Новый потоп устроили, не хуже первого».
На кухне появляется сосед Жени по коммуналке, Сергей Григорьевич, его хриплый бас заполняет полутемную кухню. «Слышал, что МЧСник-то главный в колледже говорил? Кто квартиру приватизировал, будет нести расходы по ремонту вместе с государством. И помогать с временным жильём будем только тем, у кого нет недвижимости другой. И всех на чистую воду выведем». Сергей Григорьевич, так получилось, живет уже 15 лет без прописки.
Дмитрий Алексеев тем временем уже занят просмотром подменного фонда: «Бардак, везде бардак. А ведь три дня уже прошло с пожара. Договорились с домоуправом на 11, потом перенеслось на 13 часов. Приходим, никого нет. Звоним, появляется дворник, открывает домофон — ключа от квартиры у него нет. Снова звоним — часа через три сможет подойти с ключами. Только время потеряли, — рассказывает Дмитрий. — Сегодня вот предложили комнаты на Бонч-Бруевича — там в обшарпанной коммуналке из девяти комнат уже живет 17 человек. Нас троих им для ровного счета не хватало, видимо. И на всех один санузел».
Четвертый этаж. Здесь меня знакомят с Николаем — его семья не собирается переселяться в маневренный фонд. «Тут школа рядом, дети сейчас там. Да вы видели те квартиры? Смысла нет. У нас здесь две комнаты. Одну сильнее затопило, переселились пока все вместе во вторую. Заявление на компенсацию ущерба еще не писал — технику не включить, не знаю пока, что пострадало. Ждем, пока свет включат — начнем сушиться понемногу».
На лестнице электрики инспектируют распределительный щит. Встречаю специалиста по капитальному ремонту. Спрашиваю о планах по установке временной крыши. «Планы есть. И есть волокита с КГИОПом. Дом на контроле у них, и чтобы временное сооружение установить, проект нужно согласовать. А время идет».
Вместе с жительницей сгоревшей мансарды Евгенией едем в администрацию Центрального района за смотровым листом. «Нас всех в общежитии пока разместили. Тесно там, народу сначала очень много было, человек двадцать. Потом кто к знакомым уехал, кто временное жилье получил — посвободнее стало. Мы с семьей 20 лет на очереди стоим, на улучшение жилищных условий. У брата трое детей, двое вот только родились, — рассказывает она. — Соседи наши поехали смотреть — так им какой-то алкопритон показали. Комната, можно сказать, без двери. И зачем туда въезжать — чтобы у них все вещи вынесли? Нам вчера уже выдали листок на просмотр. Но их же не только нам дают. Пока мы собирались туда — позвонили и сказали, что другие люди уже въехали. И снова нужно идти к ним, брать новый лист. Фотографий не показывают — только адрес и номер мобильного».
Евгения получает документы на комнаты на Моховой, 26. По телефону домоуправ объясняет, что сейчас в квартире никого нет, сама она занята и посмотреть комнаты можно после восьми вечера. «Мне на работу к восьми. Завтра все по новой» — жалуется Евгения. К вечеру она созвонится с женщиной, побывавшей в этих комнатах на Моховой — состояние ужасное, на стенах плесень.
День пятый.
В доме № 12 по Греческому проспекту, где 9 ноября тушили серьезный пожар, снова произошло возгорание. Об этом сообщает ГУ МЧС по Петербургу. В ведомстве рассказали, что пожарных вызвали в хорошо знакомый им шестиэтажный дом в 05.47. В комнате площадью 15 квадратных метров горела обстановка на площади 7 квадратных метров. К счастью, на этот раз с огнем справились быстро: в 06.14 пожар локализовали. //Фонтанка.Ру, 13 ноября.
Звонок: «Ночью снова горело у нас. Деда в больницу увезли».
Встречаемся с аспирантом Женей в уже знакомом переулке с видом на разбитую мансарду. «Мы вчера с Сергеем Григорьевичем весь день прибирались в квартире. К вечеру я на работу ушел. Вернулся ночью, зашел к нему — он со свечкой сидел. Видимо, она потом и грохнулась. Я к знакомым ушел ночевать, утром только узнал. Приезжали пожарные, тушили четыре часа тут все. Вытащили его, в больницу увезли какую-то военную. Никто не может сказать, что с ним, где он вообще».
«Горела одна комната, в соседней пожарные стену сломали. Пока проливали — затопили, конечно, этажи ниже. По всей квартире гарь и пепел, щели же везде. Но это ерунда все, пару раз тряпкой пройтись. Свет-то включили вчера на пару часов и все. Пропылесосить только и успел. Сказали: пока крыши не будет, не будет и электричества. Боятся — вода же везде стоит, мало ли что. А я же им говорил — давайте мы протянем удлиннитель из щитка, чтобы можно было хоть еду согреть да свет включить. Нет. А нужно-то было всего переноску одну кинуть. Он бы и не сидел со свечкой, — рассуждает Женя. — Ругались тут на полицию — что в доме который для жилья непригоден, остаются люди, что они их пропускают. А им выгнать его, что ли? Теперь-то, конечно, у всех будут прописку спрашивать».
