С 1920-х годов не слышали в Петербурге таких запредельно хамских высказываний в адрес почтенных и уважаемых людей, на которых держится городская культура. Шариковы снова пошли походом на Преображенских.
Кандидат филологических наук, доцент исторического факультета Санкт-Петербургского университета член Синодальной богослужебной комиссии Русской православной церкви диакон Владимир Василик заявляет «В своих истоках настоящая и реальная власть восходит к власти Отца. Образ Отца и его архетип является неотъемлемым для социального сознания. Кто хулит и «полощет» правителя страны, будь то царь, генеральный секретарь или президент, совершает хамов грех. Легион пачкунов должны знать свое место. В противном случае им будет уготовано место у параши». Хотелось бы напомнить Василику, что место «у параши» пачкуны будут делить с Пушкиным, Толстым, Салтыковым, Некрасовым «полоскавшими» царей, Буниным, Солженицыным, Сахаровым, хулившими генеральных секретарей. А Василик будет взирать на это со своей лучшей в камере шконочки у окна.
Михаил Пиотровский выступает против скорополительной передачи Исаакия РПЦ, обменивается по этому поводу взаимоуважительными открытыми письмами с патриархом. А глава отдела Петербургской Епархии по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Александр Пелин поучает академика «Михаилу Борисовичу может быть, имеет смысл больше заниматься историческими традициями Эрмитажа как одного из лучших музеев мира, а не устраивать там провокационные выставки, подобные выставке Яна Фабра? Может, стоит озаботиться этим?» .
Группа петербургских ректоров подписывает письмо, где говорится: «Мы считаем, что процесс передачи Исаакиевского собора должен быть завершен в ближайшее время, чтобы воспрепятствовать так называемым оппозиционерам и политиканам, а по сути, провокаторам, которые используют вопрос об Исаакиевском соборе как повод для нагнетания напряженности в обществе и сеяния религиозной розни». Кто эти провокаторы – Говорухин, Пиотровский, Буров, Гусев, ректор Академии художеств Михайловский, 200 тысяч петербуржцев, подписавших письмо в защиту музея?
Переход духовных пастырей и столпов просвещения с нормального языка на лай напоминают метаморфозу, описанную Сергеем Довлатовым: "Реакция директора школы Чеботарева тоже была весьма неожиданной. Он совершенно потерял лицо. И внезапно заголосил приблатненной лагерной скороговоркой:
– Да я таких бушлатом по зоне гонял!.. Ты у меня дерьмо будешь хавать!.. Сучара ты бацильная! В директоре Чеботареве пробудился старый лагерный нарядчик. А ведь кто бы мог подумать?.. Зеленая фетровая шляпа, китайский мантель, туго набитый портфель..."
Сейчас торжествующие гунны пошли походом на Публичную ( ныне Российскую национальную ) библиотеку. Ее, как известно, без всяких дискуссий и объяснений собираются слить с «Ленинкой» (Российской государственной). Таинственная бюрократическая комбинация. Почему бы министерству культуры на тех же основаниях не слить Третьяковку с Русским музеем, а Мариинский театр с Большим? Реформа ( против которой, кстати высказался и советник президента по культуре Владимир Толстой, и Смольный, и Законодательное собрание) проводится железом и кровью.
Достаточно было проработавшемй 32 года в библиотеке без единого замечания главному библиографу Татьяне Шумиловой публично заявить о своем несогласии с будущей реорганизацией, как ее тут же уволили. «Комментировать выпады сотрудника, который вместо работы бегает по редакциям и пресс-конференциям, иными словами прогульщика, считаю излишним» – заявил пресс-секретарь.
У большинства пришедших в библиотеку есть запрос, который невозможно удовлетворить без библиографа. Шеф-повар интересуется как готовили блюда из репы крестьяне Тамбовской губернии, мебельщик ищет чертежи стульев Буля или Мельцера, пенсионера влекут конкретные номера «Российской газеты» из которых он может узнать о возможных бонусах. Знаменитый библиограф Никита Елисеев всегда был главным спасателем. Окруженный разновозрастными и социально пестрыми читателями он вечно носился с ними от каталога к каталогу, давая невероятные по точности справки. Его деятельность напоминает представление иллюзиониста. «Загадочное убийство на Сенной площади в 1863 году? Посмотрите, дружок, повестушку Николая Животова «Живой труп», по моему 1887 год, сейчас найду карточку».
Елисеев продолжает традиции великих библиотекарей Публички – Стасова, Ровинского, Анциферова. Он один из известнейших русских критиков, автор трех книг, лауреат всевозможных премий – городская знаменитость.
Заместитель генерального директора РНБ. Елена Тихонова публично называет шестидесятилетнего Елисеева трусом и хамом. Сейчас Елисеев обвинен в двух тягчайших грехах; неправильно «сдал ключи» и «пнул дверь».
Если вспомнить «наезды» на Европейский университет, чистку в Музее истории города, попытки закрыть Пулковскую обсерваторию – получается и правда заговор.
Впрочем, ситуация пока не похожа ни на 1933 ни на 1949 годы. Фронту невежд и хамов противостоят тысячи петербуржцев, не желающих смириться с подступающим новым средневековьем. Попытки вызвать Майдан на пустом месте – опасны для всех. И начальство это, надеемся, начинает потихоньку понимать. Ведь что нужно руководству – тищь, гладь и Божья благодать.
Вопящие и бьющие в набат кончают как правило быстро и плохо. Сначала лает один человекопес, потом подхватывают другие. Но приходят хозяева. Шариков снова становится просто собакой и его держат на цепи.
Лев Лурье
