Происходящее на Украине — это инъекция, у которой много побочных явлений
И неважно, где ты находишься — в Перми или Владивостоке, в Малайзии или в Голландии: отдаётся во все точки гео-графического организма. Но чем полезна, на мой взгляд, подобная инъекция, как, может, кощунственно это не звучит?
Она обострила заболевания, до сей поры надёжно скрытые где-то глубоко в сердце или на донышке сознания и о которых сам человек и его окружающие могли и не подозревать. После событий на юго-востоке я стал замечать, как круг моих знакомых и даже друзей и, соответственно, круг их друзей и знакомых размежевался и поляризовался. Например, один из моих стародавних приятелей, русскоговорящий и русскопишущий, но не русский, вот уже более двадцати лет живущий на севере Западной Европы, прислал электронную ссылку с пометкой, чтобы я не доверял «оголтелой российской пропаганде». Открыв сей видео-ролик, я не стал дослушивать его целиком, потому что уличающий защитников Донецка и Луганска человек изъяснялся в маске. Надо быть беспробудным лохом, чтобы это не бросилось в глаза. Примечательная черта гражданской войны на Украине — она преимущественно масочная. Но рано или поздно носители масок начинают их снимать! Во всех смыслах — прямом и переносном. Каждый — по свою сторону баррикады. И это хорошо. Потому что можно долго сберегать в себе желчь, и она так и останется внутренним достоянием индивидуума, однако когда вы вдруг своими глазами читаете, что российской писательнице Людмиле Улицкой (тоже русскопишущей, но не русской) «стыдно за народ, потерявший нравственные ориентиры», и если вас это не оскорбляет, значит, вы не часть народа. А если оскорбляет, то оскорбляет глубоко — на генетическом уровне. «Непристойно!» — среагировал по поводу высказывания Улицкой другой персонаж литературной жизни — Эдуард Лимонов, сам, казалось бы, вечный оппозиционер и большой нарушитель табу. Разве это не поляризация по принципу того, что в человеке заложено несколькими поколениями его предков?
Любопытную на сей счёт статью «Новояз войны» загрузил на новостной украинский сайт «Главком» (чувствуете вгоняющее в трепет название?!) социальный психолог, а в прошлом — главный специалист пресс-службы кабинета министров Украины, один из имиджмейкеров ведущих политиков незалежной Олег Покальчук. Он делает акцент на неких «детских „закладках“, т. н. паттернах поведения, настолько органичных, что не вызывают сомнений в своей истинности у носителя». Одним из поводов к написанию этого психологического рассуждения стали «Кровавые холмы» — моя «Прямая речь» в «Звезде», с которой я выступил после трагедии в одесском Доме профсоюзов. Тогда я обратился к знающим меня представителям творческой интеллигенции Киева назвать вещи своими именами: в частности фашистов — фашистами. Затем развил эту мысль в «Литературной газете». Ответ не заставил себя ждать: «Бывший демократ и журналист, уралец Юрий Беликов, который помогал нам поздней осенью 1989 года эксгумировать и перевозить из Перми в Украину тела диссидентов Стуса, Литвина и Тихого, погибших в лагерной зоне „Пермь-36“, написал открытое письмо. В нём говорится о том, что сегодня Василь Стус наверняка „не был бы на стороне проходимцев, взявших власть в Киеве, а находился бы среди расколотого гражданской войной народа“… Т. е. если до такой степени рехнулся порядочный человек, самоотверженно защищавший нас тогда от местного КГБ и ментов, то каким языком с ним и другими ему подобными можно разговаривать? Языком уколов и таблеток?»
Разве «язык уколов и таблеток» не свидетельствует о тех самых глубинных «закладках» произнесшего эти слова человека, о которых столь проникновенно изъясняется он сам? Не попахивает ли это принудительной психиатрией, применявшейся (чего греха таить!) в советские времена и по отношению к украинским диссидентам? Значит, запомнилось и срабатывает в собственных представлениях?
Разумеется, автором этих строк Покальчук не ограничивается. Припоминает ещё: «Лет семь назад я был свидетелем разговора об Украине и её истории двух выдающихся деятелей кино — покойного Юрия Ильенко и Владимира Меньшова. Разговор закончился поистине шекспировской истерикой последнего. Он орал так, как это умеют делать только талантливые актёры: „Так ты что, хочешь сказать, что мне мозги промыли?!!“ Это вовсе было не обязательно. Просто его, Меньшова, отец работал в НКВД». Далее мой украинский знакомый говорит о тех самых «детских «закладках». И подводит черту: «Это фундаментальный раздел социальной памяти».
Я думаю, не только социальной, но и генетической. Можно оставаться каким угодно оппозиционером к власти, но нельзя пребывать в оппозиции к собственной Родине и народу. Про «закладки» — верно. Только у кого-то они — бандеровские, а у кого-то — бородинские. Русский прозаик Леонид Бородин, в своё время сидевший с украинцем Василём Стусом в одной камере, однажды мне по схожему поводу сказал: «Кто-то видит у матери одни лишь бородавки, а для меня она — свет в окошке».
