Тайна древней крепости до сих пор не разгадана
Дело было в 1199 году. «В то же лето в Русе город обложиша», — пишет Новгородская Первая летопись. А двумя годами позже там же еще одно сообщение: «...срубиша в Русе город». «Город» на древнерусском означало «крепость».
Тайна древней крепости до сих пор не разгадана
Дело было в 1199 году. «В то же лето в Русе город обложиша», — пишет Новгородская Первая летопись. А двумя годами позже там же еще одно сообщение: «...срубиша в Русе город». «Город» на древнерусском означало «крепость».
Эти две строки по сей день заставляют строить предположения и догадки о существовании и местонахождении древней старорусской крепости. Вещественных свидетельств — остатков оборонительных сооружений — ученые всё еще не нашли. Потому по разные стороны научных баррикад — исследователи, предлагающие различные гипотезы с опорой на чистые факты без примеси, и те, кого первые считают фантазерами.
Большая разница
Тему старорусской крепости, сам того не зная, запустил первый российский историк Василий Татищев. По словам заместителя начальника Старорусской археологической экспедиции НовГУ Кирилла САМОЙЛОВА, Татищев считал, что Старая Русса была древнейшим русским городом, давшим название и государству, и народу, а значит, не могла не иметь укреплений до летописных упоминаний в 1199 и 1201 годах. Правда, по мнению современных коллег Татищева, изучая и сопоставляя древнерусские летописи, с «манускрыптами» он обращался очень вольно.
— Открыв для себя летописи, Василий Никитич обнаружил, что они отличаются друг от друга, — рассказывает Кирилл Самойлов. — Решил, что когда-то все они были частью одного большого текста, и попытался соединить их снова. Так он подготовил первую редакцию «Истории Российской», скопировав «древнее наречие» летописей. Потом создал вторую редакцию своей «Истории», в которой летописные тексты изложил понятным современникам языком. Что важно! — в обеих редакциях содержится большое количество известий, которых нет в летописях. Сторонники второй точки зрения полагают, что в руках у Василия Никитича были некие летописи, которые до нас не дошли. Доказать этого нельзя, а вот опровергнуть можно, — сопоставив летописи, которыми пользовался наш коллега в XVIII веке. «Обложиша новгородцы город Русу, первы бо град падеся, ово погоре», — пишет Татищев в первой редакции. Хотя про «новгородцев» в Новгородской Первой летописи речи нет. А во второй редакции появляется и вовсе расширенный вариант: «Новгородцы в Русе, разломав ветхую крепость, построили новую, понеже прежних стен и стрельниц несколько сгорело, другие от древности развалились». Ни в одной из дошедших до нашего времени летописей нет таких сведений. Причем Татищев, ничтоже сумняшеся, оба события — «обложиша» и «срубиша» — объединяет под 1200 годом, игнорируя упоминания о 1199-м и 1201-м.
Передовая в тылу
Археолог Александр Медведев — именно он в 1966 году начал планомерные раскопки в райцентре — тоже был уверен, что Русса имела крепость еще до 1199 года. Почему? Потому что иначе быть не могло.
По мнению Кирилла Самойлова, когда его предшественник открыл словарь Измаила Срезневского, признанного филолога, чтобы узнать значение слова «обложить», то нашел там значения «поставить вокруг, окружить, покорить, основать, заложить». Судя по черновикам Медведева, хранящимся в архиве Старорусской археологической экспедиции НовГУ, Александр Филиппович выбрал значение «поставить вокруг» («обложить валом и рвом»). Памятуя, что, по Татищеву, крепость к этому моменту уже была, он не обратил внимания на значение «заложить». Ведь заложить можно только новую постройку, уверен Самойлов. И приводит в доказательство всё ту же Новгородскую Первую летопись, где под 1127 годом есть сообщение: «Того же лета обложи игуменъ Антони в Новегороде тряпезницю камену».
— Судя по всему, «обложити/облагати» выступает синонимом глагола «заложити», — рассуждает Кирилл Самойлов. — Речь в статье 1199 года Новгородской Первой летописи вполне может идти именно о закладке первых фортификаций в Руссе. Укрепления городу в конце XII века стали необходимы. Обостряются отношения Новгорода с владимиро-суздальскими князьями. А кроме того, на международной арене появляется новый игрок — будущее Великое Княжество Литовское. И литовцы едва ли не каждый год устраивают набеги на южные границы Новгородской земли, в том числе — на Руссу. Как раз под 1200 годом в летописи есть сообщение об очередном набеге на долину Ловати и Полы. И что примечательно? Примерно в то же время строятся и другие крепости на южных границах Новгородчины.
Крепость на болоте
Найти крепость очень хочется. Историки Ярослав Водарский и Константин Аверьянов решили копнуть глубже и высчитали предполагаемое место «таинственно ускользающей от археологов древнейшей старорусской крепости» на территории Емецкого конца, на правом берегу Перерытицы, близ сегодняшних улиц Великой и Просвещения. Там, пишут они, ссылаясь на данные археологов Валентины Мироновой и Владимира Суховарова, толщина культурного слоя достигает солидных 4—4,5 м — практически не изученных. И упоминают о значении слова «емец», то есть сборщик дани, налогов. Где как не в крепости, административном центре, заниматься этим важным делом? Вот здесь-то и нужно «обложить» большой раскоп, и будет археологам счастье. Но есть иная точка зрения.
— Водарский и Аверьянов пользовались устаревшими данными, говоря о том, что Русса мало изучена археологически, — рассказывает Самойлов. — Как раз в районе Великой и Просвещения археологи под руководством Елены Тороповой выполнили многочисленные разведочные шурфовки. Там нет напластований ранее XVI века, так что говорить о крепости XI—XII веков не приходится.
Да и был ли Емецкий конец? Как пишет старший научный сотрудник НГОМЗ Владимир ЯДРЫШНИКОВ в своей книге «Архитектура Старой Руссы XII — начала XX века», в Руссе в XV веке были известны только четыре конца — Рогов, Серёдка, Песий и Мининский, в каждом из которых существовала система самоуправления. Емецкий появляется в Дозорной книге только под 1611 годом. А вместе с ним — Васильев, Егорьевский, Ильинский, Никольский и Троицкий. Ядрышников предполагает, что Емецкий конец упоминался в значении церковного прихода или просто определённой территории, но никак не административного центра.
— Версия о происхождении названия Емецкого конца тоже спорная, — продолжает Самойлов. — В XVII веке наряду с этим в ходу были и такие названия, как «конец Емца», «Емца» «Крайняя Емца», «Средняя Емца». Всё встанет на свои места, если мы обратимся к специалисту по новгородской топонимии профессору Валерию Васильеву. По его мнению, название «Емецкий конец» может быть связано с обозначением затапливаемой территории. В Псковской губернии «ёмой» называли лощину в лесу, в которой задерживалась снеговая вода. Там же использовали и слово «ёмла» — заливаемое место. Может быть, поэтому и появилось Емецкое болото.
Секреты нашего городка
Дров в научный костер подкинул и Владимир Ядрышников. Он исследовал Новгородские писцовые книги, появившиеся после того, как Новгород попал под власть Москвы. В первопрестольной, начиная с XV века, регулярно проводили кадастровые переписи новгородских земель. И в одной из писцовых книг, где описывалась недвижимость Старой Руссы, под 1497/1498 годом сообщается, что церковь Николая Чудотворца (существующая и сейчас в перестроенном виде) находится в некоем «городке». То есть в крепости?
— Но ни слова про фортификации, — подчеркивает Самойлов. — Нельзя исключать, что к концу XV века от крепости могло остаться только название — Городок, а укреплений могло не быть. Хотя нельзя не признать, что место для строительства фортификаций в этом районе было подходящим.
Ещё одно «но» добавил в историю прений о старорусской крепости Игорь Анкудинов, специалист по позднесредневековым письменным источникам. Он обнаружил две купчие 1460—1470 годов на землю в районе слияния Порусьи и Полисти, где сейчас стоит Воскресенский собор. Из документа следует, что приобретаемый участок находится в собственности у трех поколений землевладельцев, то есть примерно на протяжении века, и называлось это место «Старый городок». «Чтобы на месте крепости потом поставили жилые дворы? — удивляется искатель старорусских фортификаций Константин Аверьянов. — Невероятно!».
В общем, сомневаться, что крепость была, не приходится. Но где? Как долго простояла? Какими были её границы? До сих пор ни историки, ни археологи не знают ответов на эти вопросы...
