Как разоряли храмы в Старой Руссе
Рассекреченные документы Политбюро ЦК РКП(б) за 1922 год только сейчас открыли для нас подлинную цену операции по изъятию церковных ценностей в стране. Небольшая подборка таких документов впервые была опубликована в журнале «Новый мир» в № 8 за 1994 год под заголовком «Политбюро и Церковь».
Как разоряли храмы в Старой Руссе
Рассекреченные документы Политбюро ЦК РКП(б) за 1922 год только сейчас открыли для нас подлинную цену операции по изъятию церковных ценностей в стране. Небольшая подборка таких документов впервые была опубликована в журнале «Новый мир» в № 8 за 1994 год под заголовком «Политбюро и Церковь».
Автор публикации Н. Покровский в комментарии пишет: «Приступая к работе над «архивами Кремля», мы гадали, на что пошли церковные ценности. На успешную денежную реформу, проведённую министром финансов Г.Я. Сокольниковым? На индустриализацию? Источники дали ответ неожиданный. Партия сумела собрать в государственную казну лишь ничтожную часть предполагаемых церковных богатств, и мы вряд ли когда-нибудь узнаем, куда делась основная часть. Была ли разграблена в гражданскую войну, ещё до 1922 года? Или, быть может, растащена в ходе самой акции по изъятию?».
По приблизительным подсчётам авторов, изучивших документы архива Политбюро, ценностей было изъято на сумму 4 650 810 рублей 67 коп. — по курсу 1922 года в золотых рублях. Ее сопоставили со сметой расходов технических комиссий по изъятию церковных ценностей в стране — на транспорт, охрану, грузчиков, упаковочные материалы. Смета на один только месяц (!) — 2 000 006 рублей. Затем сокращена до 1 559 592 рублей...
А как всё происходило? Трагично! Правда, кровь пролилась один раз, и случилось это в Старой Руссе в самом начале изъятия ценностей.
...Вечером 15 марта, после окончания службы, в ограде Спасо-Преображенского монастыря колыхалась людская масса. В толпе сновали провокаторы, которые называли время начала изъятия: то в 11 утра, то в три пополудни.
Мало, наверное, в жизни таких страшных явлений, как разъярённая, неосведомлённая толпа, готовая от малой искры взорваться диким насилием. Сперва собравшиеся решили избить коменданта Старой Руссы, который оказался в толпе. За него отважилась вступиться гражданка Екатерина Купцова. Гнев масс обрушился на беззащитную женщину. С трудом удалось вынести её в беспамятстве и укрыть в покоях епископа.
Но волнения на этом не закончились. Уже с утра 16 марта город превратился в бурлящий котёл. Старорусцы собрались возле своего кафедрального собора. В воздухе ощущалась атмосфера перед взрывом — нужен был только повод. И он вдруг нашёлся.
В этот день в Старую Руссу приехали за поросятами крестьяне из соседней Псковской губернии Иван Изотов, Фёдор Лихачёв и Иван Козлов. Приезжих поразили гудящая толпа, всевозможные слухи об изъятии ценностей. И они, не думая о последствиях, вошли в Воскресенский собор — поглядеть на эти самые ценности.
Вошли они в храм не крестясь, так как были старообрядцами, и стали внимательно осматривать собор и его убранство. Когда один приблизился к иконе, стараясь прочесть потемневшую надпись, к нему подошла прихожанка, дежурившая в храме:
— Что вы здесь делаете?
— Да вот иконы разглядываем...
Наверное, вопрошавшая не дослушала до конца ответ — ей было достаточно двух слов «иконы разглядываем».
— Вот они, грабители! Бей их!
Людская толпа, пребывавшая в сверхнервном напряжении, только и ждала призыва. Когда избиваемым удалось вырваться наружу, побоище выплеснулось за ними. В свалке пострадали многие. Подоспевшие работники уездного исполкома, получив свою долю тумаков, скрылись и вызвали конный отряд милиции. И только эта сила смогла рассеять погромщиков и водворить спокойствие. Оружие не применялось.
Избитый и изуродованный Иван Козлов вскоре скончался, тяжёлые повреждения получили и его сотоварищи. Всю вину за это «кровавое дело» губернские власти возложили на духовенство, которое якобы провело среди горожан и крестьян контрреволюционную агитацию. Были арестованы несколько участников и свидетелей событий. Уголовное дело рассматривала выездная сессия Новгородского ревтрибунала.
Виновными были признаны все обвиняемые. Священники Владимир Орлов и Владимир Пылаев, крестьянин Назар Смыслов были приговорены к высшей мере — расстрелу. Девица Архипова, базарная торговка, изувечившая следователя и нанёсшая смертельные раны своей деревянной ногой (протезом), получила пять лет лишения свободы, остальные сроки были и того меньше. Расстрел тогда был заменён ссылкой...
Ирина САВИНОВА
