Разные люди называли Сергея Чекмаева по-разному. Он раздражитель и «страдающий гомофобией писатель Чекмаев» для представителей так называемой гей-общественности. Это произошло после того, как писатель выпустил сборник «Семьи.net», где около двадцати современных фантастов рассказали о мире победившей ювенальной юстиции, однополых семей и идеологии чайлд-фри. Взгляд этот по преимуществу оказался мрачным и разозлил ЛГБТ-активистов.
Литературные критики считают Чекмаева создателем нового литературного жанра – «православное городское фэнтези». Он один из первых отечественных фантастов, кто стал вводить в свои произведения персонажей, чьи поступки определяет вера, а не что-то иное.
Журналы о компьютерных играх называют его «игровым» писателем. Чекмаев занимался литературной обработкой текстов игр.
Специально для «Русской планеты» Сергей Чекмаев рассказал, как фантасты пишут о православии и как реагирует на это церковь, становится ли фантастика частью глобальной информационной войны и что приходит на смену звездолетам и бластерам.
Поле битвы — Земля
— В одном из интервью вы говорили, что фантастика вновь «стала инструментом общественно-политических дискуссий». Почему это произошло, на ваш взгляд?
— С начала 1990-х, когда вал переводной западной фантастики заполнил прилавки, ее записали в развлекательное чтиво наряду с детективом и лав стори, напрочь позабыв, какие дискуссии она в свое время вызывала. Фантастике в этих рамках было всегда неудобно. И сегодня, когда книга уступила позиции социальным сетям и сериалам, а коммерческий успех перестал быть самым важным мерилом для издателя, оказалось, что возможно издавать другую фантастику – спорную. Такую, что заставляет задумываться, негодовать, дискутировать.
— Сегодня выделился еще один жанр — патриотическая фантастика. Откуда появилось это явление и почему оказалось востребовано?
— Патриотическая фантастика существует давно, вероятно, с конца 1990-х, а то и раньше, когда вышли первые романы о великой России будущего, о суверенной космической империи.
Потом интерес к военно-исторической и военно-технической литературе породил странный жанр альтернативной истории: наши современники, попадая тем или иным способом в прошлое, исправляли ошибки, меняли вектор развития, и в итоге страна оказывалась мировым лидером, сверхдержавой, не проходя сквозь череду катаклизмов и войн.
Но вообще патриотизм — это не только военные победы. Вот, например, мы делали антологию «Семьи.net» о завтрашнем дне, в котором общество отказалось от традиционной семьи. Фабула такова: без семьи нет будущего у государства. Показательно, что ЛГБТ-сообщество увидело в проекте угрозу и немедленно отреагировало разгромной рецензией, проиллюстрировав ее изображением представителей многодетной семьи с окровавленными хищными оскалами вместо лиц.
Участник фестиваля поклонников фантастики. Фото: Игорь Руссак / РИА Новости
— Патриотическая фантастика, если судить даже только по вашим сборникам, довольно четко привязана к повестке дня: терроризм, либеральные ценности, освоение Арктики. Означает ли это, что скоро мы увидим, как фантастика реагирует на украинские события и войну в Донбассе?
— Вы будете удивлены, но фантасты начала писать про Украину задолго до нынешних событий. Сразу после первого Майдана 2004 года появились романы о столкновениях на украинской земле. Они были как пророссийской, так и антироссийской направленности, и сейчас их авторы стали идеологами сторон конфликта. Например, писатель-фантаст из Донецка Федор Березин даже дослужился до помощника коменданта города.
Сейчас уже никто не поверит, но еще в 2005 году мы с коллегами хотели выпустить антологию «Остров Крым-2» о ситуации на полуострове. Причем она могла бы стать не книгой раздора, а проектом, объединяющим обе страны, где Крым выступал бы территорией сотрудничества Украины и России. Тогда, к сожалению, не нашлось спонсоров, а сейчас ситуация изменилась настолько, что сама идея выглядит абсурдом.
— Можно говорить, что патриотическая фантастика сегодня стала частью большой информационной войны, в которой условно противостоят друг другу Россия и Запад?
— Конечно, будет странным утверждать, что американские фантастические фильмы, игры и книги выходят по указке Госдепа специально, чтобы насаждать «правильный», англосаксонский взгляд на мир. Но какие-то тренды, модные в тот или иной момент времени, становятся незримой руководящей указкой.
Если Америка воюет, к примеру, с Саддамом Хусейном или не любит Ким Чен Ына, то все потенциальные враги превращаются из абстрактных инопланетян во вполне конкретных иракцев и корейцев. В годы чеченских войн «плохие русские» ущемляли права народов Кавказа во многих голливудских «шедеврах» клаcса B. И теперь, во время украинского кризиса, «плохих русских», вероятно, станет в разы больше.
Есть такое понятие, как «мягкая сила», когда с помощью развлекательного продукта формируется общественное мнение, причем даже те, кто не смотрит CNN, знают всю «правду». А поскольку западные фильмы, компьютерные игры и книги приходят в конце концов и на наш рынок, то стоит задуматься над адекватным ответом. Точнее, думать уже поздно, надо действовать.
Священники на борту звездолетов
— Сегодня многие говорят про наступление новой эпохи, постсекулярной, когда религия стремительно возвращается в нашу жизнь. Как на это реагируют авторы-фантасты?
— Однажды в интервью я сказал: «Фантастика и религия давным-давно идут рука об руку». И это действительно так, хотя в прошлом наш жанр часто выступал как противник религии. Это было не только в СССР: за рубежом тоже писали множество постапокалиптических сценариев о религиозной диктатуре будущего. Фантастика, как ей свойственно, работала предупредительной системой, хотя, конечно, во многих таких произведениях можно найти и оскорбительные параллели.
Но сейчас в фантастику пришло много верующих авторов, и они готовы поднимать те или иные проблемы с точки зрения человека воцерковленного, да и общий градус информированности в вопросах религии у писателей-фантастов стал выше. Если раньше в текстах они, например, позволяли себе называть православного священника «святым отцом», что недопустимо, то сегодня подобные ляпы появляются все реже. В произведениях фантастов служители церкви уже не ходят в одной лишь сутане с белым воротничком. Кроме образов, транслируемых западной литературой и кинематографом, появились и свои, собственные.
— Можем ли мы говорить о появлении особого поджанра — православной фантастики?
— Действительно, с приходом в литературу верующих авторов такой поджанр появился. Одно время это стало даже модным трендом, выходили целые сборники православной фантастики. Но, если судить по гамбургскому счету, священник с кадилом на борту ударного звездолета не делает фантастику православной. А таких произведений было множество. Важно, чтобы герои книги поступали как глубоко верующие люди, в рамках православной этики и морали, исповедовали принципы добра и справедливости. Только тогда можно отнести книгу или рассказ к православной фантастике.
Сергей Чекмаев. Фото: Алексей Совертков / «Русская планета»
— Насколько серьезно сама церковь, на ваш взгляд, воспринимает сегодня фантастические произведения, где она упоминается? Вы получали какой-то фидбэк от священнослужителей?
— Именно так произошло с моим романом «Анафема». Я писал книгу о создании уникальной спецслужбы для борьбы с сектами и преступлениями против личности. Мне было интересно представить, сможет ли она действовать, если ее офицеров будет удерживать от служебного преступления, подлога и превышения полномочий не высокая зарплата или даже долг и честь, а вера.
В то время я имел весьма туманное представление о буднях церкви, ее структуре и об иерархии. Поэтому книга получилась далекой от реальности, с массой фактических ошибок. Но роман заметили представители Московского патриархата, и мне предложили встретиться, побеседовать. Вторую часть «Анафемы» я писал уже после прочтения всего фидбэка, так что, надеюсь, ошибок там гораздо меньше.
Один из моих сборных проектов — антология «Империум. К 400-летию дома Романовых» — и вовсе вышел при поддержке Екатеринбургской епархии. Это сборник фантастических рассказов о том, какой могла бы стать Россия, если бы в 1917 году отказалась от революции и выбрала монархический путь развития. Сама идея понравилась в епархии, а в юбилейный год мы даже приезжали в Екатеринбург и Нижний Тагил представлять книгу читателям и общественности.
Виртуальные рычаги
— Патриотический элемент сегодня проникает и в компьютерные игры. На ваш взгляд, нужно ли их разработчикам придерживаться исторических фактов или они вольны трактовать их как хотят?
— Игра на историческом материале только тогда станет по-настоящему популярной, когда будет опираться на реальные события и факты. Массовый игрок патриотичен, это доказывают исследования, проведенные во многих странах. Ему интереснее играть за свою страну, водить в бой армии соотечественников, при сопоставимом качестве, разумеется. Если дать геймеру выбор, он с большим удовольствием сядет за виртуальные рычаги родной военной техники. И, конечно, он хочет побеждать на ней, как его отцы и деды в прошлом. Поэтому чем активнее и точнее разработчики следуют исторической правде, тем больше у игры поклонников, хотя и критиков тоже.
— Как вы можете прокомментировать инцидент с приостановкой продаж одной из частей игры Сompany of Heroes из-за предвзятого и искаженного изображения Красной армии в ней? Там были, напомню, изображены заградотряды, расстрелы, ГУЛАГ. Можно сказать, что игры, как и книги, становятся частью информационной войны?
— Я более чем уверен: нет смысла запрещать что-либо, не отвечающее реальным историческим событиям. Любой запрет — лучшая реклама продукта. Как только потребитель слышит, что та или иная игра снята с продажи, он немедленно задается вопросом: а что в ней такого интересного? Где бы скачать, посмотреть? В итоге лезет на торренты, и запрет работает на руку создателям. Вместо того чтобы запрещать плохое, нужно предлагать свое, хорошее.
Я не думаю, что производитель игры осознанно занимался искажениям, как и положено рядовому солдату информационной войны. Нет, просто канадский разработчик транслировал фон собственных СМИ о Восточном фронте: ГУЛАГ, заградотряды, политруки, расстрелы. Противостоять этому мы можем только совместно – запускать свои телеканалы, информационные порталы, снимать фильмы, делать игры и печатать книги.
— Какие сюжеты патриотических игр вы считаете перспективными?
— Мне кажется, надо пропагандировать любые успехи державы. Ведь история России — это не только славные победы на поле боя, это и научные достижения, великие географические открытия, промышленные прорывы и совершенно особая культурная идентичность. Нельзя зацикливаться на чем-то одном, патриотизм не бывает односторонним.
