Просветительский фестиваль Владимира Юровского в очередной раз стал главным событием филармонического лета
6 июня на сцене концертного зала имени Чайковского музыканты Госоркестра имени Светланова под руководством дирижера Владимира Юровского и солисты разных театров исполнили оперу Сергея Слонимского "Король Лир". Премьера стала главным событием очередного просветительского фестиваля "Истории с оркестром", который был инициирован Юровским четыре года назад, с каждым сезоном приобретающего все больший интерес у московской публики. Как рассказал дирижер во вступительном слове, вся программа была выстроена таким образом, чтобы осуществить первое исполнение оперы Слонимского. Кульминации фестиваля предшествовали два вечера с музыкой Прокофьева и Шостаковича.
Размышляя над темой фестиваля, Юровский не мог проигнорировать юбилейные даты. Будучи человеком, страстно увлеченным английской литературой, он решил напомнить о крупном событии, которое в России отмечается ощутимо скромнее, чем в Европе. Речь идет о 400-летии со дня смерти Шекспира. В планах на сезон 2015-2016 у возглавляемого Юровским Лондонского филармонического оркестра был целый тематический блок концертов, отсылающих к наследию великого барда. Венчал цикл грандиозный гала-концерт 23 апреля с фрагментами из опер "Сон в летнюю ночь" Бриттена, "Отелло" Верди, балета "Ромео и Джульетта" Прокофьева и других сочинений, в том числе и современного композитора Томаса Адеса "Буря" (The Tempest).
В Москве Юровский подключил мощные творческие силы, собрал целую команду из смежной сферы: своих единомышленников он обрел в лице режиссеров Михаила Левитина из театра "Эрмитаж" и Михаила Кислярова из Камерного театра имени Покровского. В жанре художественного слова на фестивале дебютировал вахтанговец Максим Суханов, партнершей которого выступила Чулпан Хаматова (актриса выступала с Госоркестром два года назад – в историях о Прометее).
Первый вечер был поделен между двумя композиторами – Шостаковичем и Прокофьевым. Оба в свое время писали прикладную музыку. В поле зрения первого трижды попадал шекспировский "Гамлет". По заказу Николая Акимова он создал партитуру для спектакля, осуществленного в 1932 году на сцене Театра имени Вахтангова. Дерзкая трактовка трагедии тогда вызвала бурю негодования: акимовская версия напоминала рассказы Зощенко, что современники восприняли не иначе как кощунство. Дирижер-оратор Юровский и артистичный режиссер Ливитин дозировано рассказывали о той экспериментальной работе, об образе Принца Датского, внешне напоминающего Мальволио, о причинах смерти Офелии (неизвестно от кого беременная бедняжка упала в реку и утонула). Комментарии рождались в импровизационной манере, легко и непринужденно. Солистам и актерам, участвовавшим в хулиганском "Гамлете", балагане с музыкой, пришлось посмотреть на своих героев в кривом зеркале, с шутовскими гримасами и соответствующем музыкальном обрамлении. Особенно это удалось исполнительнице упомянутой Офелии – сопрано Надежде Гулицкой. Второе отделение получилось менее драйвовым, но композиционно более законченным: воспоминание о спектакле Александра Таирова "Египетские ночи" 1934 года на тексты Бернарда Шоу, Шекспира и лирики Пушкина представили Хаматова и Суханов.
Основные же силы были брошены на создание полуконцертной постановки "Короля Лира" Слонимского. Опера (drama per musica, как ее охарактеризовал сам автор) пылилась в столе более 16 лет. Четыре года назад в Санкт-Петербурге после исполнения первого акта из другого сочинения Слонимского – "Мастера и Маргариты" – композитор вручил Юровскому клавир "Лира". Камерная опера необычна тем, что Слонимский становится в ней соавтором Шекспира, вмешиваясь в текст трагедии и систему персонажей: так, он дает голос зрителям-резонерам (эту функцию взяли на себя солисты Госоркестра). Высокий штиль смешивается с повседневной современной речью, и ниспровергатели, выкрикивая, пытаются доказать несостоятельность шекспировских образов. Первый среди несогласных – Лев Толстой (его блестяще сыграл бас Максим Михайлов). Как автор предисловия к статье Эрнеста Кросби "Шекспир и рабочий класс", русский классик обвинял британское светило в отсутствии поэтического таланта и пренебрежении моральными устоями. Впрочем, Толстой в этой постановке превращается в Лира и сам на своей шкуре испытывает все невзгоды, адресованные его персонажу великим бардом. Еще один прием, использованный композитором, отсылает к временам Монтеверди – голосу аккомпанируем конкретный инструмент.
Нужно отдать должное Михаилу Кислярову. Режиссер мастерски адаптировал пространство зала имени Чайковского, минимальными средствами преобразовав его в театральную сцену при этом в точности следуя замыслу композитора. Наверно, филармония еще никогда не видела в своих стенах столько законченного спектакля.
