Участники трио Михаил Альперин, Сергей Старостин и Аркадий Шилклопер рассказали об импровизационной музыке, новых проектах и многом другом
16 февраля в Московском Доме Музыки (Камерный зал) состоится концерт Moscow Art Trio "Избранное" – "Воображаемый фольклор". Выступление юбилейное, оно посвящено 25-летию одного из самых известных коллективов импровизационной музыки в Европе. Участники живут в разных странах – в Норвегии, в России, в Германии, но сохраняют творческие, художественные связи – и между собой, и с родиной. Артисты сплавляют джаз, фолк и академическую традицию в невыразимый и труднообъяснимый сплав. Ансамбль таких уникальных виртуозов – большая редкость, а их творчество – чудо искусства наших дней. Корреспондент m24.ru поговорил с участниками трио: Михаилом Альпериным (рояль, клавиола, вокал), Сергеем Старостиным (вокал, кларнет, духовые, тексты) и Аркадием Шилклопером (валторна, альпхорн, духовые).
– Есть ли у вас ощущение, что свободная, импровизационная музыка переживает подъем? Проходят концерты, фестивали, пресса благосклонна к музыкантам, играющим фри. Как вы оцениваете место и роль свободной музыки в наше время?
Михаил Альперин: Свободная музыка – это иллюзия. Гармония и баланс есть вселенский закон. Свобода без границ – это анархия. Значит, у свободной музыки нет будущего. Будущее, по-моему, за духовно-медитационной композиторской музыкой, исполняемой такими музыкантами, как наше трио. Без настоящего композитора и исполнителя в одном лице ничего не получается сегодня. Все достижения человечества, включая безымянную музыку и шаманизм, естественны на этом этапе эволюции. Оглянитесь.
Аркадий Шилклопер: Я не вижу такого уж подъема, связанного со свободной музыкой, мой опыт обратный. Джазовые музыканты слишком верят сегодня в импровизацию и думают, что вот – я выйду на сцену, публика, адреналин, мне это придаст дополнительных сил и эмоций для того, чтобы создать что-то невероятное! Часто бывает – мелодия, тема, композиция одна, а импровизация как будто из другой песни, и мне это совершенно не нравится, потому что это драматургически неправильно. Вера в импровизацию сегодня, как мне кажется, слишком возвышена. Я последние несколько лет занимаюсь тем, что называю компровизацией – это композиция и импровизация, которые друг за друга отвечают и связываются друг с другом так, чтобы одно не противоречило другому.
Сергей Старостин: Возможно, это связано с глубинными изменениями в социуме. Свобода в музыке связана, прежде всего, со степенью личной свободы, хотя может варьироваться в зависимости от ситуации, окружения и состояния. Есть музыкальные направления, подразумевающие наличие свободы, есть те, что базируются на канонических законах, но сам путь существования в каноне является свободным. Свобода в каноне – это тип традиционного мышления, ему довольно близок джазовый путь.
– Сергей, для многих слушателей оказывается открытием то, как успешно фолк-музыканты вписываются в проекты новой музыки. В чем причина этого, что родственно в народном и импровизационном музицировании? Есть ли еще союзы музыкантов, подобные вашему?
Сергей Старостин: Думаю, что таких проектов не так много, как хотелось бы. Традиционная народная музыка канонична, иначе не происходила бы передача наследия, но каждый отдельно взятый исполнитель имеет право на свободу существования в этом каноне. Более того, он ее творит, и в этом своем живом, свободном существовании чувствует себя, как рыба в воде. Если он к тому же выразительно талантлив, то может повлиять на выразительность языка традиции, стать законодателем новых способов самовыражения, также как в классическом или ином музыкальном направлении. К сожалению, органичные творческие союзы случаются редко, как правило, происходит подчинение одного стиля другому, либо подстраивание одного языка под другой. Чтобы потери сводились к минимуму, необходима степень жанровой зрелости самих музыкантов, которая подразумевает свободный отказ от цеховых амбиций в пользу собственно музыки.
– Аркадий, вы играете с разными музыкантами. Скажите, что их объединяет?
Аркадий Шилклопер: У меня критерий только один. Это музыканты открытые, у которых нет клише, нет границ, музыканты, которые готовы идти вперед, на эксперимент, на сумасшествие. Последние четыре года я играю с потрясающим музыкантом Вадимом Неселовским, кстати, он большой фан Moscow Art Trio и Миши Альперина. Он человек, который рос с этой музыкой, многое взял от нее, и при этом он играет абсолютно по-своему, и это здорово. Мы записали уже два альбома, в мае готовимся писать третий. Другой проект, в нем еще два музыканта. Кристиан Цендер, обладающий фантастическим голосом и техникой пения, в том числе обертонового. Он считается одним из самых выдающихся обертоновых певцов, его техника просто зашкаливает. Даже у корневых носителей – у тувинцев, монголов или алтайцев нет такого совершенства. Потому что он не корневой, он джазовый музыкант, который нашел свою собственную историю. У нас трио с ирландским пианистом Джоном Вольф Бреннаном, моим давнишним партнером, с которым мы играем больше 25 лет в ансамбле Pago Libre.
– Михаил, расскажите, пожалуйста, какие еще у вас сейчас проекты?
Михаил Альперин: У меня новый проект Oslo Art Trio. Молодые музыканты подтягиваются под этот процесс. Жаль, что они зависят от денег и развлекательной индустрии. Для меня музыка – это духовная практика и терапия.
– Как вы видите будущее свободной музыки? Кого бы вам хотелось назвать из молодых импровизаторов?
Михаил Альперин: Свободной музыки не бывает. Вся музыка подчиняется законам. Я не анархист. Вот Лео Фейгин (бывший советский журналист, ныне английский издатель, культуртрегер – на недавно изданной коллекции его фильмов New Music from Russia ("Геометрия") можно видеть в том числе игру и Альперина, и Шилклопера – прим.ред.) – анархист, который поддержал "авангардистов от джаза". Он был важен и сейчас важен – для тех, кто верит в анархию в музыке. Я – в анархию никогда не верил. Но Лео выпустил альбом Эвелины Петровой, который, на мой взгляд, замечательный пример новой неакадемической музыки из России.
Сергей Старостин: Музыка не может быть свободной в прямом смысле. Попытки некоторых музыкантов заниматься свободной импровизацией – это самообман, поскольку человек не может освободиться от своих внутренних клише, как бы он свободно ни мыслил. Молодых имен, к стыду, не знаю. Мне импонирует Лев Слепнер, сочетающий композиционное и импровизационное мышление.
Аркадий Шилклопер: Развитие, как и всегда, происходит на грани наук, жанров, стилей, направлений, это то, чем я занимаюсь, то, чем занимается Moscow Art Trio. До сих пор не могут нас понять. Спрашивают: "Что это, этно-джазовый коллектив?" Но у нас полно классических элементов, джазовой фразировки и академического отношения к динамике. Как сказал один критик: "Когда слушаешь Moscow Art Trio, создается впечатление, что Шостакович сидит с Теллониусом Монком в Сибири, они рассказывают друг другу анекдоты, пьют водку, выбрасывая стаканы через плечо". Когда-то это было так, но прошло время, мы же не все 25 лет так делаем! Развитие, будущее импровизационной музыки, также как и то, что сделали мы, Moscow Art Trio, может быть только на грани, на стыке академической музыки, профессионального творчества, и дикого, какого-то корневого начала, с композиторской, импровизационной музыкой, с пониманием того, что мир сегодня – открыт.
Александр Волков
