Уважаемая редакция газеты «Красноярский рабочий». Скоро страна встретит очередной День Победы – и мне захотелось рассказать о своих родителях. В крае еще живут люди, которые их помнят. Молодая семья Анишиных приехала в Красноярск в начале тридцатых годов двадцатого века. Перед этим ее глава Андрей прислал из армии письмо жене Доре: продай корову, после демобилизации […]
Уважаемая редакция газеты «Красноярский рабочий». Скоро страна встретит очередной День Победы – и мне захотелось рассказать о своих родителях. В крае еще живут люди, которые их помнят.
Молодая семья Анишиных приехала в Красноярск в начале тридцатых годов двадцатого века. Перед этим ее глава Андрей прислал из армии письмо жене Доре: продай корову, после демобилизации переедем в город. Супруга обратилась к председателю колхоза, просила для поездки лошадь. Образцовой работнице не отказали, вместе с коровой, привязанной к телеге, из Толстихино она направилась на базар в Уяр.
Скотину удалось продать к вечеру, Дора осталась ночевать у знакомых. Лошадь она поставила во дворе, а утром с ужасом убедились, что конокрады увели животное. Потрясенная женщина доложила о случившемся председателю, реакция его была мгновенной: «Чтобы ни одна живая душа не узнала!».
Удивительно, но все обошлось. Если бы пропажа колхозной собственности была обнаружена, ни начальнику, ни колхознице кары избежать бы не удалось.
После переезда устроились работать на судоремонтном заводе. В 1939 году случилось большое горе: в возрасте десяти лет умерла от менингита любимая дочь. На фотографии у гроба: убитые горем Андрей и Дора, такие молодые и красивые. А через два года родился я.
В мае 1941-го отец Андрей Иванович Анишин был призван на военные сборы. А следом началась война. В наш дом на улице Базарной от него пришла записка с сообщением, что домой не придет. Мать с двухмесячным младенцем на плашкоуте переплыла Енисей, на левом берегу, в палатке военного городка отец подержал сына на руках – и они расстались на 3 года.
29 июня дивизия под командованием генерала А.Д.Березина пешим порядком направилась на вокзал, а затем эшелоны двинулись на Запад.
Первые бои проходили в Подмосковье. Отец хорошо запомнил выход из окружения под городом Белым.
Он шел вместе с группой из полусотни бойцов. По лесу разносилось вещание немецкого радио, им предлагали сдаться, гарантировали работу и питание. После каждого ночлега группа уменьшалась. Спустя неделю остались старшина Андрей Иванович, которому шел тридцать первый год, и рядовой — молодой парень Михаил, родом из Канска.
Выходили к своим двадцать два дня. Ели ягоды, печень найденной убитой лошади. Кусок хлеба достался им из корзины грибников — женщины и девочки, а сами они в страхе убежали. Однажды удалось похитить консервы из банки около немецкой полевой кухни.
На узкой дороге в густом лесу встретилась колонна военнопленных в полтораста человек — под конвоем четырех немецких автоматчиков. Михаил предложил их освободить. Старшина возразил: могут скрутить самих освободителей.
Счастье, что отец не оказался в такой же колонне. Как-то они вышли на огневую точку немцев на лесной опушке, перед пулеметом спиной к окруженцам стоял офицер. Успели отбежать, залечь в воронке от снаряда, продержались там полчаса, в течение которых велся интенсивный обстрел в их сторону.
В конце концов, вышли на часового, который не был немцем, но и для своего выглядел необычно. В армии частично менялась форма. В ходе переговоров убедились, что это русский, после проверки документов и допроса получили направление в учебный дивизион.
Чтобы помыться в бане, отец зачерпнул ведро воды в реке, но вытянуть его не смог, так был слаб. В первые сутки врач разрешил выпить несколько ложек бульона, съесть кусочек сливочного масла. Потом диета постепенно становилась менее строгой, а спустя полмесяца они практически восстановили силы. К этому времени под командованием генерала А.Д. Березина дивизию удалось вывести в боевом порядке, все вернулись в свои подразделения.
Сначала отец командовал отделением разведки, рассказывал мне, как зимой взяли «языка». Позже гвардии старшина батареи в любой обстановке, при плохих дорогах, под артобстрелом и бомбежками обеспечивал доставку боеприпасов, горячей пищи своим бойцам, помогал им с бытовыми нуждами.
26 июня 1944 года, в бою юго- западнее города Витебска, когда прорвавшийся противник пытался окружить огневую позицию батареи, гвардии старшина Анишин организовал повозочных, ездовых и группу пехоты из восьми человек – с их помощью было отбито две атаки. В этой схватке он лично 12 гитлеровцев уничтожил, 18 – взял в плен.
Командир 26 гвардейского артполка, гвардии майор П. Аганин оформил наградной лист, представил Андрея Ивановича Анишина к ордену «Красной Звезды». А после взятия Кенигсберга дивизия была отправлена на Восток.
В течение года после начала войны мать продолжала работать телефонисткой на том же судоремонтном заводе, который перешел на выпуск оборонной продукции. Ребенка оставляла под присмотром знакомых. И случилось неизбежное — я стал болеть.
Мама поняла, что может меня потерять, и решилась переехать к сестре в деревню. Чтобы уволиться, требовалась санкция прокурора. Дора пришла к нему с весомым аргументом — младенцем на руках. И ее отпустили. Так мы оказались в Громадском, поселились там в развалюхе. А я уже перестал двигаться, едва дышал.
Мать не придумала ничего лучшего, как сделать водочный компресс. На коленях пришлось умолять продавца выдать бутылку — по условиям военного времени свободная продажа алкоголя запрещалась. Она обмотала меня смоченной в водке пеленкой. Удивительно, но такая терапия оказалась эффективной, на другой день я активно задвигался, вернулось обычное дыхание, постепенно наступило выздоровление.
На зиму нас пустили пожить соседи Поповы. Чтобы иметь молоко, купили «стельную» корову. Как выяснилось, продавцы обманули — отелилась она только спустя год. Дора Ивановна, с 12 лет пахавшая в поле на лошади, в одиночку заготавливала сено, а вывозить корм приходилось самой корове.
Мать устроилась уборщицей в школе, уходя на работу, запирала меня в доме. В детской памяти остались поезда, которые я видел из окна дома на косогоре, мелкая, как горох, мерзлая картошка, мы собирали ее в поле ранней зимой, походы в лес в начале лета, чтобы накопать саранок, страх, когда обычно послушная корова «уросила» на дороге, тянущейся по краю обрыва гранитного карьера, не желая тащить воз с сеном, помощь случайного мужчины, укротившего ее хворостиной.
Яркое воспоминание – побывка отца. Он заскочил домой на один день по пути на Восток: банка монпансье, наган, с которым мы крались к сороке на кривой березе, разочарование, когда птица улетела.
Потом гвардии старшина Анишин вместе со своей батареей преодолевал безводную пустыню Гоби и горный хребет Хинган, вел бои с японцами, дошел до Порт-Артура. В доме хранятся по две медали «За отвагу» и «За боевые заслуги», юбилейные. Награды отец не носил, длительное время прикреплял к одежде только гвардейский значок.
Андрею Ивановичу повезло, за время войны он получил лишь две осколочные царапины. После работал на заводе «Красмаш». В возрасте 60 лет умер от онкологического заболевания. Бывший фронтовик больше трех дней в больнице, «где система коридорная, на всех одна уборная», не выдерживал.
Свой медик на дому вводил химиопрепараты, переливались кровь, плазма, проводилось симптоматическое лечение. Отец мужественно переносил мучения последнего года жизни, делал вид, что верит оптимистическим прогнозам. Хоронил его коллектив ЖКО завода, которому мы безмерно благодарны.
Мама работала на шелковом комбинате, вырастила двух внуков, общалась с правнучкой, не угнаться было за ней на пяти сотках. До 94 лет жила отдельно, но отличалась гостеприимством. В медучреждения не обращалась. Умерла на 101 году. В последний год оказалась прикованной к постели, мне приходилось быть сиделкой и санитаром. Сейчас мучит совесть, что иногда повышал на нее голос, мог бы проявить больше тепла и заботы.
Бывая на Злобинском кладбище, я всегда мысленно прошу у родителей прощения, отвешиваю низкий поклон.
