Эта женщина посвятила свою жизнь любимым дочерям и самому радостному искусству на свете – оперетте, но недавно решила вдруг заняться мужской профессией – режиссурой. Такой у неё характер, по-настоящему сибирский Солистка Красноярского музыкального театра Марина Малькович, дебютировав по окончании училища искусств в роли Доримены в мюзикле “Ах, высший свет!”, до недавнего времени была активно занята […]
Эта женщина посвятила свою жизнь любимым дочерям и самому радостному искусству на свете – оперетте, но недавно решила вдруг заняться мужской профессией – режиссурой. Такой у неё характер, по-настоящему сибирский
Однако, почувствовав некую нереализованность, Марина Валерьевна, закончив актёрский факультет Новосибирского государственного театрального института, поступила на режиссёрский (курс известного новосибирского постановщика Сергея Николаевича Афанасьева). Сегодня третьекурсница вуза Марина Малькович уже является постановщиком нескольких любопытных спектаклей – “Шоу для настоящих леди”, “Пеппи Длинныйчулок”, “Красная шапочка”. К Новому году на большой сцене предполагается премьера её сказки “Щелкунчик”. А ещё Марина Малькович – счастливая мама двоих дочерей – десятилетней Вари и двенадцатилетней Маши. А ещё у неё замечательный муж.
- Для какой площадки вы ставите свои спектакли?
- Постановки наши антрепризные, а зритель есть везде. Почему-то, скажем, не охвачен искусством новый красноярский жилой массив Северный, где я живу, где есть молодые семьи, маленькие дети, бабушки и дедушки, папы и мамы. Настолько очевидна необходимость театра в этом огромном микрорайоне…
Мы готовы здесь выступить с нашей антрепризой, если появится хорошая сценическая площадка.
Например, первого сентября мы представили “Пеппи Длинныйчулок” во Дворце культуры железнодорожников – спектакль совершенно прозрачный, наивный, и приняли его зрители очень хорошо, хотя многие потом мне признались, что первый раз в жизни попали в театр. Вот почему сейчас мы стараемся работать для разных слоёв населения, чтобы вопреки всему наши земляки приобщились к великой театральной магии.
Зрителя не нужно бояться, зритель может быть разный, но самое главное – пусть он будет. Скажем, премьера моей “Красной шапочки” состоялась в психоневрологическом диспансере. В феврале планирую сделать ещё один проект на двух актёров, участвовать в котором согласился и драматический актёр. Это будет история о мужчине и женщине и о том, как мы не успеваем в жизни друг другу всё сказать, как важно наполнять друг друга хорошими эмоциями, говорить ласковые слова.
- А дома вы говорите ласковые слова своим близким?
- Конечно! Книжками про детей сильно не увлекалась, но где-то прочитала, что ребёнка надо сто раз гладить по голове. Понимаю, проводить с дочками больше времени не получается, и наши контакты выстраиваются так: если уроки делают, то где-то у меня на коленях, если укладываются спать, то надо полежать и с одной, и с другой. Маша и Варя у меня самые красивые, самые умные.
Очень напрягает и огорчает, когда школа начинает порождать у детей какие-то комплексы, хотя каждый ребёнок – индивидуальность, маленький человек, чудо природы. Не боюсь, что Маша и Варя выйдут в мир неприспособленными. Напротив, они очень приспособленные, потому что их двое, они – “банда”, могут друг за друга постоять, но при этом периодически выясняют отношения дома между собой, иногда ругаются друг с другом. Девочки вполне современные, но очень добрые и отзывчивые.
Скажем, год назад в Интернет меня в первый раз вывела Маша. Открыла для меня целый мир. Мне кажется, какой-то последний рай на земле – это семья. Все приходят домой со своими проблемами, радостями, горестями – здесь всё понимается и принимается.
У меня сразу поднимается настроение, потому что я вижу, как дочки гордятся мной. Девчонки – самая важная часть моей жизни. Они учатся у мамы мобильности, потому что надо проснуться рано, собраться за пять минут.
И они всё понимают, потому что выросли в театре. Они обошли весь театр ножками, прекрасно его знают. И для них нет ощущения, что это работа: мама просто ходит в театр. Но Машенька боится сцены, любит посиделочки, ей нравится общаться с бабушками-дедушками, сестрёнками-братишками. А Варя выходит на сцену как воды попить, абсолютно не боясь никого и ничего.
- Что для вас значит общение с особенными детьми с непростой судьбой, для которых вы играете премьеры?
- Огромное удовлетворение, что я могу чем-то их порадовать. Вы не представляете, как они реагируют, насколько они счастливы, что к ним приехали.
Спектакль “Пеппи Длинныйчулок” возник, потому что дочкам моим скучновато стало смотреть прежние сказки. И Маруся недавно подарила мне потрясающую идею, на основе которой и возник затем этот проект. Нимфа Эхо любила всех передразнивать, за что была наказана богиней тем, что вынуждена была повторять слова за другими людьми, – из этой истории и получился детский спектакль.
На сцене Красноярского музыкального театра у нас прошёл фестиваль “Мир равных возможностей” для особенных детей, где мы познакомились с глухонемыми молодыми людьми, глядя на которых я думала, что это мы ущербные, а они нормальные, потому что так радуются жизни. Сейчас доделывается проект о девочке, лишившейся голоса, в котором у нас будет работать глухонемая.
Мне уже немало лет, а я всё не могу понять, почему у одних детей есть родители, а у детдомовских нет. И не смогу этого понять никогда: как бы ни было тяжело, но Бог даёт ребёнка, Бог даст и на ребёнка. Может быть, ребёнок не понимает, о чём поётся в спектакле, но он чувствует, грустно это или весело. Энергия ребёнка передаётся моей душе – и тогда мне хочется сделать что-то доброе и нужное.
Времени, конечно, не хватает: я бы, кажется, и в детдом пошла бы работать, и картины начала бы писать – мне интересно всё. А режиссура – это возможность всё соединить.
- Каким было ваше вхождение в режиссуру?
- Это ощущение театра везде. Больше того, я, работая ассистентом Александра Зыкова на постановке “Марлен”, познакомилась со всеми цехами – монтировщиками, осветителями, какую-то часть мебели даже таскала сама.
Мне хотелось участвовать во всём, что делал Александр Маркович, всюду ходила за ним и записывала. Восстанавливала “Зойкину квартиру”, и для меня было важно не разрушить созданное маэстро Зыковым.
Конечно, когда никого нет рядом, думаешь: “Ах, как я сейчас эту сценочку немножечко подкорректирую…” Но вовремя останавливаешься… Сейчас работаю ассистентом у Вячеслава Олеговича Цюпы на “Летучей мыши”. Мне нравится присутствовать на репетициях. Понимаю, что он делает. Работала ассистентом у Брейтбургов на “Казанове”: совершенно другой стиль работы, другие требования к актёрам.
- Это такое понятие, которое вызывает у мужчин-режиссёров улыбку: “Пускай, мол, развлекается!..” Ничего не имею против. Скажу больше: мужчинами создаются спектакли более резкие, более жёсткие, более вызывающие, чем это бы сделала женщина. Я бы, например, что-то побоялась в себе затронуть как мама, жена, а мужчина этого не боится.
Любой материал ты пропускаешь через себя. Поэтому отдаю пальму первенства сильному полу: вы, конечно, лучшие! (Смеётся…) Но есть некоторые вещи, которые лучше делаем мы: сказки, красивые, тонкие спектакли. Учусь у мужчин, сижу на репетициях и впитываю… Режиссёр – понятие атмосферное. Это не я сказала, а мой наставник – Александр Маркович Зыков.
- Каково, на ваш взгляд, влияние оперетты как жанра на семейные отношения зрителей и актёров?
- Когда бывала на “Кармен”, то с удовольствием смотрела два с половиной акта оперы, но вставала и уходила с финала, потому что не хотела, чтобы героиню убивали. Мне казалось, всё должно было закончиться свадьбой.
Фильм “Сибирский цирюльник” Никиты Михалкова смотрю ровно до момента приезда героини в Сибирь, потому что мне хочется, чтобы всё закончилось благополучно. Не случайно, что попала в музыкальный театр, где каждый спектакль переполнен радостью и счастьем, чего порой не хватает всем нам в реальной жизни.
Понимаю людей, которые приходят после тяжёлого трудового дня и им хочется дома включить сериал, где всё обязательно хорошо кончается. Что-то должно нас заряжать оптимизмом, например, классическая оперетта “Летучая мышь” – с изменами, выяснением отношений, интригами,- но где обязательно всё хорошо заканчивается. И пусть оперетта продолжает приносить людям радость.
- Сибирский характер – как вы это понимаете?
- Сибиряки крепче духом. Мне кажется, в Красноярске очень красивые люди – мужчины и женщины, а уж в нашей театральной труппе – вообще замечательные!
- Обстановку поменять не хотелось? Уехать в родную Хакасию?
- Обожаю Абакан! Особенно там отдыхать. Месяц была в Хакасии, проехала по всем озёрам. Это надо придумать такую страну, где через каждые двадцать минут поездки – озеро: то пресное, то солёное. Абаканский театр “Сказка” – первый, в который я попала в детстве. Помню ощущение, когда в зал полетели шары. Несла шарик после спектакля, крепко прижимая к себе, и буквально перед самым домом он лопнул… Помню до сих пор. Обожаю Абакан! Начинаю здесь дышать по-другому.
- Как вам живётся в родной Сибири?
- Всё время хочу солнца, которого недостаёт зимой. Значит, ищу его в театре, профессии, детях. Сибирские зимы для меня довольно тяжёлые: вышла на остановку – и уже замёрзла. Поэтому летом стараюсь больше бывать на земле, у речки, в лесу, чтобы набраться сил – и радоваться жизни всегда и везде.
Фото из архива Марины МАЛЬКОВИЧ.
