Владимир Зуй (слева) и Майкл Броди.
Международная летняя полевая школа “Изучение рельефа дна и береговых процессов на водохранилищах и озёрах”, проведённая Сибирским федеральным университетом на Красноярском водохранилище, подарила нам уникальную возможность встретиться сразу с двумя иностранными учёными. Глобальное изменение климата, вопросы экологии и как отапливать Красноярск, не загрязняя воздух, мы обсудили с американским экологом Майклом Броди и белорусским геофизиком Владимиром Зуем.
— Майкл, Вы неплохо говорите по-русски. Как давно начали изучать русский язык и почему?
— Моя первая командировка на постсоветское пространство состоялась 16 лет назад на Украину. Я тогда посетил Мариуполь, Донецк и Киев. Те люди, с которыми я там встречался, почти не знали английского. После второй командировки я понял, что надо хотя бы немного говорить по-русски. Трудно работать, когда ты привязан к переводчику или к знающему язык коллеге. Кроме того, к изучению языка меня подталкивала не только профессиональная необходимость, но и потребность развивать здесь дружеские отношения.
— Майкл, с какой научной проблемой связан Ваш приезд в Красноярск?
— Так как я эколог, то меня волнует вопрос глобального изменения климата. С вашими студентами мы искали признаки этого изменения в водохранилищах Красноярского края. И надо сказать, что хотя изменения климата по-разному проявляются на местах, здесь и в США, это действительно глобальная проблема. Я согласен с теми учёными, которые утверждают, что это влияние деятельности человека — не естественный процесс. Я думаю, что донеся эту мысль до ваших студентов, мы можем получить от них новые и оригинальные идеи по проблеме, когда они начнут свои исследования. Мы ждём, что в своих проектах по экологической и географической проблематике они рассмотрят условия не только сегодняшнего дня, но и условия будущего. Например, большая проблема в Узбекистане — очень сухой климат. Их водные ресурсы почти целиком находятся на территориях Таджикистана и Кыргызстана, где есть горы с ледниками. Но факт состоит в том, что эти ледники постепенно тают и их площадь сокращается. Однако их студенты часто разрабатывают проекты в сфере гидрологии и ирригации так, как будто сегодняшняя ситуация никогда не изменится. Не думают о будущем. Хотя система водных ресурсов там меняется.
— Некоторое время назад ВОЗ выпустила доклад международных экспертов, в котором говорится, что если человечество в ближайшие несколько лет не изменит ситуацию с парниковыми выбросами, то через полтора десятка лет глобальное изменение климата примет необратимый характер. Вы разделяете эту точку зрения?
— Я более или менее оптимистичен в этом вопросе. Если мы будем больше использовать возобновляемой энергии, если мы сохраним наши леса — тайгу, и особенно тропические джунгли, то больших неприятностей человечество сможет избежать. Изменение климата уже началось, это очень медленный и инерционный процесс, он продолжится. Но человечество может его значительно замедлить и даже развернуть. Думаю, что самые плохие сценарии не осуществятся. В тех докладах, которые вы упоминаете, приводятся различные сценарии в зависимости от путей извлечения энергии. И я абсолютно уверен, что самый худший из них не будет реализован. Как, наверное, и самый лучший. Но необратимые сценарии мы сможем не допустить. Если мы уменьшим парниковые выбросы, особенно за счёт отказа от сжигания угля, то плохого будущего у человечества не будет. В мире наблюдается большой прогресс в использовании геотермальной энергии, солнечной, ветряной. Известно, что Германия и Дания достигали целого дня использования только этих видов энергии. Ну, если не считать Исландии, которая является специальным случаем. Нужно отказываться от использования угля. В конце концов, это будет лучше для здоровья местных жителей.
— Владимир Игнатьевич, Вы являетесь специалистом в сфере извлечения геотермальной энергии. Скажите, может ли Красноярский край использовать подземное тепло? Мы здесь имеем условия для его получения?
— Безусловно. Хотя, исторически сложилось так, что территория Красноярского края в этом отношении изучена очень слабо. Приведу несколько примеров. У нас в Белоруссии тоже поздно начали использовать подземное тепло. Причина — относительно дешёвый газ по сравнению, скажем, с Германией. Но сегодня у нас уже работают более 250 геотермальных установок. Однако мы сильно отстали от других стран. Возьмите маленькую Эстонию, где нет и полутора миллионов населения. Но у них пять тысяч таких установок. Это произошло после их вхождения в Европейский союз и установления соответствующих цен на газ — им пришлось срочно искать варианты снижения затрат на отопление. Возьмём ближайшую от нас Польшу. Там сегодня работают около 11 тысяч геотермальных установок. В Швеции — 300 тысяч. В США — около 600 тысяч установок. Всего в мире приблизительно 78 стран уже используют подземное тепло.
— Есть ли примеры, когда геотермальной энергией централизованно отапливаются крупные города? Мог бы Красноярск, по Вашему мнению, перейти от использования угольных ТЭЦ к их геотермальным аналогам?
— Таких примеров не очень много. Лучший из них — Рейкьявик, столица Исландии. Вы, наверное, знаете, что этот город отапливается целиком за счёт геотермальной энергии — горячих источников. Что касается крупных городов континентальной Европы, то я не знаю ни одного из них, который сидел бы целиком на геотермальной энергии. Но есть много городских районов, которые отапливаются таким образом — в Парижской агломерации, в Германии. На сегодняшний день пока не дошли до того, чтобы целиком отопить такой город, как Красноярск. Но эта тенденция нарастает, тем более, технически это возможно. Для работы геотермальной установки не обязательно требуется такая вулканически активная зона, как в Исландии.
— Нужно ли бурить глубокие скважины для работы геотермальной установки?
— Можно бурить, а можно и не бурить вовсе. Например, вы живёте на берегу реки. Тогда геотермальную энергию можно брать из воды, температура которой летом колеблется между пятью и восемью градусами, а зимой около четырёх градусов. На дно укладывается циркуляционный контур, через который прокачивается низкокипящая жидкость, по своим характеристикам напоминающая тосол. Это принцип действия домашнего холодильника. Вы обращали внимание, что решётка на задней стенке вашего домашнего холодильника, когда работает компрессор, нагревается? Это тепло, отобранное из морозильной камеры. Точно так же тепло можно забирать из реки и подавать его на батареи. Только в вашем холодильнике компрессор работает с перерывами, а здесь он будет работать постоянно. Необходимые энергозатраты для работы двигателя дают выход четырёх-пяти киловатт тепловой энергии от потраченного одного киловатта электрической энергии. Такой же циркуляционный контур с низкокипящей жидкостью внутри можно уложить в траншею, вырытую в земле. Иными словами, геотермальным теплом называется всё, что добыто ниже уровня почвы. Такие установки постепенно завоёвывают мир, начиная с западных стран, есть они и в европейской части России, дойдут и до Красноярска.
Досье
Майкл БРОДИ, адъюнкт-профессор Вашингтонского университета, эколог. Родом из города Рестон, штат Виргиния.
1972 год — окончил биологический факультет Мичиганского университета по специальности “эколог”.
1980 год — получил степень PhD (кандидат наук) Техасского университета.
С 1989-го по 2008 год работал в правительственном Агентстве по охране окружающей среды. Занимался вопросами оценки вреда от загрязнения атмосферного воздуха. Исследования в сфере болот, рыболовства, экологии.
2002 год — впервые приезжает в Россию. Участвует в совместных проектах со специалистами Москвы и Петербурга. Побывал в туристических походах на Сахалине, Камчатке, Алтае. Посетил города Архангельск, Петрозаводск, Иркутск.
С 2012 года — адъюнкт-профессор Вашингтонского университета.
Владимир ЗУЙ, профессор Белорусского государственного университета (БГУ), геофизик.
Родом из д. Бобровники, Минская область.
1970 год — окончил факультет автоматики и вычислительной техники Минского радиотехнического института.
1977 год — получил степень кандидата наук в Московском институте нефтехимической и газовой промышленности им. И. М. Губкина.
С 1981-го по 2008 год — заведующий лабораторией геотермии Института геохимии и геофизики НАН Беларуси.
2007 год — степень доктора геолого-минералогических наук.
С 2008-го по 2010 год — заведующий отделом РУП “БелНИГРИ” и Государственного предприятия “НПЦ по геологии”.
С 2011-го по 2014 год — главный научный сотрудник Государственного предприятия “НПЦ по геологии”.
С 2014 года — профессор БГУ.
