Как полагают уральские климатологи, скверный характер нашей погоды – это только верхушка айсберга. Тающего вместе с вечной мерзлотой... Фото: Алексей Кунилов.
Парадокс: холодное среднеуральское лето – следствие глобального потепления. И этот процесс всё сильнее раскачивает погодные качели – из холода нас неожиданно бросило в жар (на прошлой неделе), а потом разразилась внезапная гроза, которая оставила без электричества 15 тысяч свердловчан. Как полагают уральские климатологи, скверный характер нашей погоды – это только верхушка айсберга. Тающего вместе с вечной мерзлотой...
Нынешнее лето для уральцев сложилось явно аномальным. Жара в Европе, во всей России, а над Уралом, как над проклятым, тучи ходят хмуро, дожди, холод собачий… В августе природа, как будто опомнившись, сжалилась и тепло вернулось. Но надолго ли? Посмотрите в окно и увидите, что нет.
И вообще, что это было? Ответить на этот вопрос мы попросили ведущего научного сотрудника лаборатории физики климата и окружающей среды УрФУ Константина Грибанова:
– Сразу предупреждаю — мы не метеорологи, они комментируют и прогнозируют погоду, мы климатологи, изучаем сам вектор развития климата на планете по средним величинам температуры, влажности и прочим параметрам как минимум за 10 лет. А вообще, погода — это ведь качели: холодно — жарко, сухо — влажно.
Другое дело, что эти качели всё сильнее раскачивает процесс глобального потепления, в который уже вступило человечество, факт точно установленный и не вызывающий сомнения. В наших, уральских широтах атмосферные вихри двигались преимущественно с запада на восток, с Атлантики, а сейчас всё чаще стали продвигаться с севера на юг, оттуда, с Арктики, и пришёл к нам сильный циклон, принёс и холод, и дожди на долгое время.
– А то, что у нас горы — это как-то повлияло?
– Они, конечно, влияют на распространение вихрей, однако трудно сказать, как бы всё сложилось, не будь их. Важно, что таких аномалий становится всё больше. Чаще стали бушевать на всей планете тайфуны, ураганы, смерчи. Есть статистика, лежащая в основе так называемого индекса экстремальных событий, который уже более 30 лет ведут страховые компании. Климатических катаклизмов стало больше в десятки раз! Если говорить о среднегодовой температуре, то за 200 лет индустриализации в среднем на планете она выросла примерно на один градус. В районе Северного Ледовитого океана — на 5,5 градуса. Это очень много, поверьте. В результате Гренландия в год теряет около 100 квадратных километров ледников. Льды Антарктиды и Гренландии — это наш последний ледовый бастион, который даст человечеству ещё немного времени подумать, что делать со своим климатом. Если все льды растают, уровень воды в океане поднимется на 72 метра, затопит Сейшелы, Маршалловы острова, все эти райские уголки. А климатические изменения побегут ещё быстрее. Конечно, это случится не завтра, но мы же говорим о тенденции.
Благодаря исследованиям научного руководителя нашей лаборатории, известного французского климатолога Жана Жузеля (Jean Jouzel), который разработал методику определения средних температур на планете по ледовым кернам в Антарктиде за 800 тысяч лет (они коррелируют с концентрацией основного парникового газа — диоксида углерода в атмосфере), мы составили график колебаний его концентрации и были обескуражены. За последние столетия примерно на одну треть выросло его количество. За этим, несомненно, последует и рост температуры.
– Логика подсказывает, что сейчас вы ответите на два всегда главных в России вопроса…
– Кто виноват? Сам человек, вернее, продукты его производственной деятельности — метан и углекислый газ, которые выбрасываются в атмосферу и дают парниковый эффект. Основной поставщик углекислого газа — автомобили, добавим сюда пожары, домны, котельные, теплоэлектростанции. Нужно развивать альтернативные источники энергии, а здесь достижения скромные. Хотя есть один интересный пример: Бразилия, когда крепко влезла в долги к Всемирному банку и стране не на что стало покупать нефть, перевела весь автомобильный парк на спирт в качестве топлива. Там растёт много тростника. Сахар, а из него спирт, получаются дешёвыми, и на этаноле передвигаются 90 процентов машин. Углекислый газ всё-таки выделяется как продукт горения, но уже заметно меньше, чем от бензина.
Мы ведём наблюдения за содержанием углекислого газа в атмосфере в Коуровской астрономической обсерватории и благодаря специальному спектрометру можем вычислить его содержание в атмосферном столбе от поверхности до самого космоса. В последние пять лет кривая по присутствию углекислого газа неуклонно растёт вверх. Метан, как парниковый газ, в 25 раз опаснее диоксида углерода (т.е. углекислого газа), поэтому если он сгорел, то оставил менее опасные продукты горения. Очень много неконтролируемых выбросов метана: попутный газ при нефтедобыче и разработке полезных ископаемых, болота много дают этого газа, рисовые поля, коровы…
– Извините, а это как?
– Я обобщённо выразился. Имеется в виду, что метан выделяется через дыхание у всех травоядных как производное от деятельности бактерий. И у человека, кстати, тоже, если есть проблемы с кишечником. Мы на Иннопроме-2014 в шутку предлагали посетителям дунуть в сторону воздухоотборной трубки анализатора парниковых газов в атмосфере. У многих обнаружился избыточный метан.
Загадочные дыры на Ямале, их обнаружилось пока три, диаметром в 20-30 метров, глубиной до 60-80 метров. Фото: TUMIX.RU
– Кстати, именно метан обвиняют в появившихся дырках в почве на Ямале. Внешне — как будто метеорит воткнулся. А на деле, предполагают учёные, это взорвалась водно-метановая смесь…
– Да, мы обсуждали в лаборатории это явление. Скорее всего, были какие-то скопления метангидратов. Подтаяла вечная мерзлота, из гидратов метана начал выделяться собственно метан, подскочило давление и выбросило грунт, как крышку с кипящего чайника. Но это ещё надо тщательно проверять. Здесь вообще-то нас ожидает большая проблема, за изучение которой мы только взялись, провели две экспедиции, во время которых пришли к выводу, что глубина оттаивания вечной мерзлоты, которая занимает 65 процентов территории России, может увеличиваться год от года, что естественно при глобальном потеплении климата. А ведь у нас там много предприятий нефтегазового комплекса, дома за полярным кругом строят вообще на сваях, и если почва начнёт таять, превращаться в болото… Нетрудно представить дальнейшее. Собственно, и лаборатория наша создавалась в рамках проекта «Влияние изменения климата на водный и углеродный циклы в зоне таяния вечной мерзлоты Западной Сибири». Второй наш пункт наблюдения за атмосферой находится в Лабытнанги, мы часто бываем там и наблюдаем этот процесс. Пока глубина оттаивания 0,5–1,0 метра. При глубине вечной мерзлоты в 20–100 метров, практически до скальных пород, вроде немного, но мы опять же говорим о тенденции. Тут ведь ещё вот что: торфяники и вечная мерзлота — крупнейшие резервуары биологического и геологического метана. Начинается подтаивание — и этот метан уходит в атмосферу, тем самым усиливая парниковый эффект, мерзлота тает ещё больше, метана уходит ещё больше… Похоже на цепную реакцию. Только не спрашивайте, когда это будет, у нас ещё мало данных для прогнозов.
– А второй главный вопрос, вернее, ответ — что делать?
– Развивать новые, экологически чистые технологии и, если мы не сделаем рывка в этом направлении к 2030 году, климат человечеству этого не простит. И ещё искать пути, как обратить вспять процесс накопления парниковых газов в атмосфере.
