- Наталья Хохонова, художник:
— Сейчас я занимаюсь проектом «Наше всё». Это графические портреты писателей, авторов книг, составляющих культурный код нации: сто произведений, которые прочитали все люди в нашей стране, находящиеся в общем культурном поле, понимающие друг друга.
Именно поэтому, задумавшись о важной книге в моей жизни, я невольно стала перебирать имена из этого списка: Воннегут, Довлатов, Маркес… Потом подумала о том, что с этими авторами я познакомилась уже в достаточно зрелом возрасте. В детстве же — в тот самый период, когда ты открыт миру как никогда — у меня были совсем другие книги.
Обычный советский набор детской литературы, куда обязательно входили и басни Ивана Андреевича Крылова. Умело воспетое автором торжество благоразумия и здравого смысла как нельзя лучше соответствовало тогдашнему представлению о правильной жизненной позиции. Но, видимо, я была не совсем правильным советским ребёнком, потому что Стрекоза из басни «Стрекоза и муравей» всегда была мне симпатичнее и ближе, чем расчётливый и мелочный Муравей. Меня немного пугала перспектива такой антиутопии: мир, состоящий из мелочных и жадных трудолюбивых муравьёв — мир, где никто не поёт и не танцует, а все только и делают, что добывают себе еду, которой ни с кем не готовы поделиться.
Ещё мне было немного неловко оттого, что моё мнение не совпадает с «правильным», но я ничего не могла с собой поделать — стоило мне подумать о замерзающей Стрекозе, и я тут же начинала тихо ненавидеть весь этот «здравый смысл».
В самом начале своей взрослой жизни я, следуя логике муравья, совершила довольно много бесполезных поступков: например, поддавшись на уговоры родителей, уверенных в важности получения «надёжной» профессии, поступила в УПИ и чуть не стала инженером. Хорошая профессия, но, как оказалось, не для меня. Сейчас я вполне довольна тем, что неблагоразумно занимаюсь таким ненадёжным делом, как художественное творчество и, будучи художником, посвящаю время, возможно, и малополезному в материальном отношении, но очень важному для жизни делу. И по-прежнему не вижу ничего плохого в том, чтобы «петь и плясать».
