24 марта в Челябинском театре драмы - премьера спектакля "Господа обыватели". Новая работа приурочена к юбилею Чехова, который отмечается в этом году. Режиссер-постановщик спектакля Юрий Волкогон более известен по своим работам в кино и на телевидении.
24 марта в Челябинском театре драмы - премьера спектакля "Господа обыватели". Новая работа приурочена к юбилею Чехова, который отмечается в этом году. Режиссер-постановщик спектакля Юрий Волкогон более известен по своим работам в кино и на телевидении. В конце 2009 года его телесериал "Серебро" получил Гран-при на XII Евразийском телефоруме. В свое время Юрий Волкогон сотрудничал с челябинским ТЮЗом. Результатом этого сотрудничества стал спектакль "Горе от ума". В основе новой работы мастера - чеховские рассказы.
Юрий Волкогон без сожаления поменял съемочную площадку на сценическую. Режиссер признается, что только в театре можно поддерживать уровень профессии. Называет себя приверженцем старой школы. Не приемлет современные трактовки классики. Говорит, что Гамлет в джинсах, с саксофоном или танцующий дядя Ваня - не для него. Из писателей именно Чехова считает родственной душой. "Надо было перевести в драматургию его сарказм. Нет, он не жестокий, он любит людей, но относится очень иронично и с большой долей сарказма к своим персонажам, - считает режиссер-постановщик Юрий Волкогон. - У него нет положительных героев. - Как он сам говорил: "Положительный герой, господа, один - это автор". - Это было интересно. И второе было интересно поработать по форме".
Инсценировку режиссер сделал самостоятельно, выбрав из обширного чеховского наследия четыре рассказа и драматический этюд "Лебединая песня". Персонаж из последнего произведения - старый актер Светловидов - стал объединяющим звеном. Действие начинает раскручиваться с первых же минут, как только персонажи узнают, что случайно или по злому умыслу они оказались запертыми в театре на ночь. И решают сыграть бенефис.
Жанр спектакля - любимая Чеховым комедия. Легкая, изящная, интеллигентная, без комикования и шуточек сомнительного свойства. По мнению Волкогона именно в комедии проявляется своеобразие чеховского языка, за чистоту которого он ратует. Режиссер категорически против подмены понятий, скрытых подтекстов, вторых, третьих планов. Юрий Волкогон говорит: "Я от подтекстов ушел, зачем? Все говорю прямо. Мы должны вернуть суть словам. Зачем мы решаем за других? Зачем что-то приписываем Чехову? Надо понять Чехова - вот и все".
Отсекает режиссер и всевозможные бытовые подробности, характерные для многих чеховских постановок. Сценография лишь условно обозначает место действия, лишая актеров привычной поддержки. В то же время такая условность позволяет практически мгновенно трансформировать сцену от одного эпизода к другому и сосредоточить внимание только на взаимоотношениях героев. Большой проблемой для актеров стал принцип словесного действия, непривычного для челябинского театра. Режиссер признается: "У меня тоже поначалу с актерами было сложное взаимоотношение по пониманию действия. Якобы Чехов вывел этот принцип действенного анализа. Это ему приписали. А разве слово - это не действие? Мысль, эмоция, хотение - не действие?"
В дальнейших планах Юрия Волкогона - обращение к драматургии Чехова. Режиссер подумывает о постановке "Вишневого сада", тем более, что жанр комедии теперь уже опробован.
